Но коль на то пошло, можете угостить ребят. После такого сволочного рейса!..
Какой-то матрос лет двадцати подошел к ним и со злостью потянул Малыша Луи за рукав. Оба заговорили по-бретонски.
— Что он говорит?
— Что мне пора идти спать.
— Это твой друг?
Малыш Луи пожал плечами, а когда его товарищ начал было отнимать у него стопку, вызывающе залпом осушил ее.
У бретонца были густые брови и курчавая шевелюра.
— Садись с нами, — сказал Мегрэ.
Но матрос, ничего не ответив, отошел и, усевшись за другой столик, устремил на них тяжелый взгляд.
Атмосфера стала напряженной, все смолкли. Слышно было, как в соседнем зале, более светлом и чистом, стучат костяшками домино туристы.
— Много трески взяли? — спросил Мегрэ, который добивался своего с неотступностью сверлильного станка.
— Одну дрянь! Наполовину сгнила по дороге.
— Почему?
— Недосолили. А может быть, наоборот, переложили соли. Дрянь, что и говорить. Для нового рейса на следующей неделе не наберется и трети команды.
— «Океан» снова уходит?
— Черт побери, иначе зачем машины? Парусники совершают один-единственный рейс с февраля по сентябрь. Ну а траулеры могут за это время дважды сходить на лов.
— Снова уйдешь в море?
Малыш Луи сплюнул на пол, пожал плечами.
— Я с таким же удовольствием отправился бы в тюрьму Френ. Уж очень тут мерзко!
— Из-за капитана?
— Мне нечего сказать.
Он зажег валявшийся на столе окурок сигары, затянулся, его затошнило, и он поспешил на улицу. Вслед за ним вышел бретонец.
— Ну, разве это не ужасно? — вздохнул хозяин кафе. — Еще позавчера у него в кармане была тысяча франков. А сегодня ничего. Хорошо, хоть мне не задолжал. Заказывает устриц и лангуста. Да еще поит всех за свой счет, словно ему деньги девать некуда.
— Вы знаете радиста с «Океана»?
— Он ночевал здесь. Кстати, он всегда завтракал и обедал за этим самым столиком, а потом переходил в другой зал: там спокойнее писать.
— Писать? Кому?
— Не только письма. Это скорее похоже на стихи или романы. Парень образованный, хорошо воспитанный. Теперь, когда я знаю, что вы из полиции, смело могу сказать: тут ошибка.
— А все-таки капитана убили.
Хозяин пожал плечами. Он сел напротив Мегрэ. Малыш Луи вернулся, подошел к стойке и снова заказал стопку. А его товарищ продолжал его урезонивать на нижнебретонском наречии.
— Не обращайте внимания. Они всегда так: как только сойдут на берег, сразу начинают пить, драться, бить стекла. А на борту работают вовсю. Взять, к примеру, Малыша Луи. Только вчера главный механик с «Океана» говорил, что вкалывает Луи за двоих… Как-то во время рейса на судне полетел паровой вентиль. Исправлять его — дело опасное. Никто не хотел за это браться. Отважился только Малыш Луи. Пока им не дают пить… — Леон понизил голос и недоверчиво оглядел своих клиентов. — На этот раз у них, вероятно, есть другие причины устроить пьянку. Вам-то они ничего не скажут: вы не имеете отношения к морю. А я слышу, что они говорят. Я ведь бывший лоцман. Тут такое дело…
— Какое?
— Это трудно объяснить. Понимаете, в Фекане не хватает рыбаков на все траулеры. Приходится нанимать в Бретани. У этих парней свои причуды, они суеверны. — Он заговорил еще тише, едва слышно: — Похоже, на этот раз их сглазили. Началось еще в порту, когда отплывали. Какой-то матрос влез на грузовую стрелу, хотел помахать жене. Ухватился за пеньковый трос, а тот лопнул. И в результате человек на палубе с раздробленной ногой. Пришлось отправить его обратно на землю в лодке. А один юнга не хотел уходить в море: так плакал, так рыдал! И что вы думаете? Три дня спустя приходит радиограмма: смыло волной. А парнишке пятнадцать лет! Светловолосый, маленького роста, худенький, и имя-то почти женское — Жан-Мари. Ну и дальше… Налей-ка нам кальвадоса, Жюли. Из той бутылки, что справа. Нет, не эта. Вон та, со стеклянной пробкой.
— Все дурной глаз действовал?
— Точно ничего не знаю. Можно подумать, что все они боятся об этом говорить. Однако же радиста сейчас арестовали, потому что полиции стало известно, будто за весь рейс они с капитаном друг другу слова не сказали. Жили словно кошка с собакой.
— А что еще?
— Да разное. В общем пустяки. Вот, например, капитан заставил забросить сеть в таком месте, где никогда никто не видел ни одной трески. Рыбмейстер отказался подчиниться. Капитан рычал от гнева, вытащил револьвер… Они были словно одержимые. За месяц не выловили и тонны рыбы. Потом вдруг пошел хороший улов. И все-таки треску пришлось продать за полцены — она была плохо засолена. И вот так всё! Даже когда прибыли в порт, два раза подходили к берегу неудачно и потопили шлюпку. Словно их кто-то проклял. А капитан отпускает всех на берег, не оставляя на судне охраны, и вечером остается на борту один.
И вот в тот день, примерно часов в десять, они все уже были здесь и перепились. Радист поднялся к себе в комнату. Потом спустился вниз. Видели, как он пошел по направлению к «Океану». Тогда все это и случилось. Какой-то рыбак, собиравшийся отправиться в море, стоял в глубине порта, услышал шум от падения в воду и бросился туда вместе с таможенником, которого встретил по дороге. Зажгли фонари. В гавани нашли тело, зацепившееся за якорь «Океана». Это был капитан. Его извлекли уже мертвым. Попробовали сделать искусственное дыхание. Не могли понять, в чем дело: он ведь пробыл в воде не больше десяти минут. Явился врач и все объяснил: капитана задушили до этого. Смекаете? А радиста нашли в его каюте, которая за трубой. Она видна отсюда. Ко мне пришли полицейские, перерыли все у него в комнате и обнаружили сожженные бумаги. Попробуй тут разобраться!.. Два кальвадоса, Жюли! Ваше здоровье.
Малыш Луи, схватив зубами стул, поднял его горизонтально, бросив вызывающий взгляд на Мегрэ.
— А капитан из местных? — спросил комиссар.
— Да! Странный человек. Не выше и не толще Малыша Луи. При этом всегда вежливый, всегда любезный. Такой подтянутый. Его никогда и не видели в кабачке. Он не был женат и потому жич на пгчном пансионе у вдовы таможенного чиновника на улице Этрета Поговаривали даже, что это закончится свадьбой. Вот уже пятнадцать лет как он ходил к Ньюфаундленду, всегда от одной и той же компании — «Французская треска». Фамилия его Фаллю. Теперь компания в затруднительном положении: там не знают, как отправить «Океан» на лов. Капитана-то нет! А половина экипажа не хочет наниматься на это судно.
— Почему?
— Я вам уже говорил: боятся дурного глаза. Подумывают даже отложить рейс до будущего года. Да и полиция предложила никому из экипажа не уезжать без ее ведома.
— Радист в тюрьме?
— Да. Его отвели сразу же в наручниках, и все как полагается. Я стоял на пороге. Не скрою, моя жена, видя это, заплакала. Да я и сам… Хотя клиент он не бог весть какой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27