— Это снова я. А со мной Люка, самый давний из моих сотрудников.
— У вас утомленный вид.
— Возможно… У меня к вам еще несколько важных вопросов. — Мегрэ занял место Шабю перед конторкой. — Скажите, кто мог знать, что по средам Оскар Шабю ездит с вами на улицу Фортюни?
— Здесь или вообще?
— Здесь.
— Здесь — каждый. Оскар не отличался скромностью. Стоило ему завести новую любовницу, как об этом сразу же узнавали все.
— Вы уходили одновременно?
— Да, и садились в его машину, довольно заметную.
— Так повторялось каждую среду?
— За редкими исключениями.
— Лусек был в курсе?
— Не могу сказать. Сюда он почти не приезжал. Зато патрон ежедневно проводил час-другой на авеню Опера.
— Вы могли бы уточнить распорядок его дня?
— Строгого расписания не было. Но обычно он выезжал из дому в девять часов и сам вел свой «Ягуар». Шофера и «Мерседес» он оставлял в распоряжении жены. Сначала патрон отправлялся в цех, где вина дегустируют и разливают по бутылкам. Это на набережной Берси.
— А кто там этим ведает?
— Господин Лепетр. Ему приходилось и тут и там. Но на складах у него есть помощник. Кажется, он из Сета.
— Сюда тоже заходит?
— Не часто.
— О ваших отношениях с Шабю знает?
— Вероятно.
— Никогда за вами не ухаживал?
— Думаю, что он просто меня не замечал.
— Продолжайте.
— К десяти утра патрон приезжал сюда. Просматривал почту. Я напоминала ему о назначенных деловых встречах. Потом он принимал поставщиков.
— Как он вел себя наедине с вами?
— По-разному. То совсем не замечал, будто меня здесь и не было. А то вдруг скажет: «Иди сюда», нисколько не заботясь, что дверь не заперта.
— И вас никогда не заставали врасплох с ним?
— Заставали. Раза два — машинистки, раз — Лепетр. Девушек это не смущало: он и с ними проделывал то же самое.
— В котором часу он уезжал?
— В полдень, если завтракал дома, и в половине первого, если в ресторане. А это случалось довольно часто.
— А где завтракаете вы?
— В небольшом ресторанчике недалеко отсюда, на набережной. Там неплохая кухня.
— Вернемся к Шабю. Что он делал потом?
Простодушный Люка с удивлением слушал разговор. Разглядывал Анну-Мари с головы до пят, тщетно силясь понять ее роль во всем этом деле.
— Потом патрон часов до четырех работал на авеню Опера. У него с Лусеком общий кабинет.
— И там тоже у Шабю были приключения подобного рода?
— Вряд ли. Там совершенно другая атмосфера. И, возможно, его смущал Лусек. Это единственный, кого он даже боялся. Нет, боялся — пожалуй, слишком сильно сказано. Но, во всяком случае, держал себя с ним не так, как с другими, и никогда не позволял себе на него орать.
— Когда он снова возвращался?
— Примерно в половине пятого. Некоторое время уделял мсье Лепетру, иногда наблюдал за разгрузкой барж. Потом вызывал машинистку и диктовал письма.
— А почему он не диктовал вам?
— Я печатала главным образом личные письма.
— Когда он уезжал совсем?
— Часов в шесть, если не задерживался со мной или с кем-нибудь из девушек.
— Случалось вам проводить вместе с ним весь вечер?
— Только по средам, да и то до десяти часов.
— Вы всегда уходили от Бланш после него?
— Нет, бывало, что мы выходили одновременно. Шабю привозил меня на улицу Коленкур и высаживал метров за сто от дома. Но в ту среду он куда-то торопился, и я сказала, чтобы он меня не ждал.
— Нам очень важно установить, кто еще знал о ваших свиданиях на улице Фортюни. Постарайтесь, пожалуйста, припомнить.
Комиссар прочистил себе нос и нахлобучил на голову шляпу. Госпожа Мегрэ была права: солнце выглянуло, и Сена сверкала.
— Поехали, Люка. Благодарю, мадемуазель.
Они заворачивали к воротам здания Уголовной полиции, когда взгляд Мегрэ неожиданно встретился со взглядом человека, стоявшего у парапета набережной. Это длилось одно мгновение. Комиссар продолжал думать о своем, а незнакомец, приволакивая ногу, сразу же двинулся в сторону площади Дофина. Но уже через минуту Мегрэ спросил у Люка:
— Заметил?
— Кого?
— Человека в старом дождевике. Он разглядывал наши окна, а когда мы поравнялись, пристально посмотрел мне в лицо. Уверен, что он меня узнал.
— Какой-нибудь бродяга?
— Не похоже. Выбрит и довольно опрятен. Должно быть, не жарко ему в осеннем плаще.
В кабинете, продолжая думать об этой встрече, комиссар невольно подошел к окну. Незнакомца на улице не было.
Мегрэ пытался уяснить себе, чем именно тот так поразил его. Может быть, напряженностью взгляда, выражавшего глубокое волнение? Не был ли этот взгляд призывом, обращенным к нему, Мегрэ?
Пожав плечами, словно желая отогнать от себя навязчивую мысль, комиссар сел за стол и набил трубку. И вдруг почувствовал, как опять без видимой причины лоб его покрылся испариной. Пришлось снова вытаскивать платок.
Он обещал жене вернуться к обеду, но забыл спросить, чем она собирается его кормить. А он любил знать заранее меню, чтобы порадоваться предвкушению вкусной еды.
Зазвонил телефон.
— Господин комиссар, вас спрашивает человек, не пожелавший сообщить ни свое имя, ни по какому вопросу он обращается. Соединить вас?
— Да. Алло?
— Комиссар Мегрэ? — послышался несколько приглушенный голос.
— Да.
— Я намерен сказать вам только одно: виноторговец не стоил того, чтобы из-за него переживать. Это была подлая гадина.
— Вы его хорошо знали?
Но на другом конце провода нажали на рычаг. Мегрэ тоже опустил трубку, задумчиво уставясь на аппарат. Может быть, это она, та исходная точка, которую он так мучительно искал после убийства Оскара Шабю?
Казалось бы, звонок не внес ничего нового. Но не исключено, что этот человек если уж не сам убийца, то имеет прямое отношение к преступлению. Не принадлежит ли он к тем людям, которых невыносимо тяготит необходимость скрываться? Приходит время, и они начинают писать и звонить. И они далеко не всегда сумасшедшие.
Комиссару не раз приходилось сталкиваться с подобными типами, и он убедился, что, совершив преступление, они не находят покоя, пока добровольно не отдадутся в руки правосудия.
Болела голова, но Мегрэ все же вскрыл почту, подписал рапорты и просмотрел служебные бумаги. Это отнимало почти столько же времени, сколько сама оперативная работа.
В полдень Мегрэ вышел. На бульваре дю Пале он, поколебавшись, завернул в бар. Во рту у него пересохло.
У стойки Мегрэ долго выбирал, чем промочить горло. Вспомнил, что накануне ему понравился ром, и кивком указал буфетчику на бутылку. Стопки показалось маловато, комиссар велел повторить.
Домой он приехал на такси и, тяжело ступая, поднялся по лестнице. Госпожа Мегрэ открыла дверь и сразу с беспокойством осведомилась:
— Тебе не лучше?
— Как будто получше. Но раза два сильно прошибал пот.
Сняв пальто, шарф и шляпу, он прошел в комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31