Пожениться они смогут лишь тогда, когда у него будут заработки побольше. Нынешнего жалованья не хватит, чтобы содержать семью.
— Девушка по-прежнему живет в Невере?
— Да. Вместе с родителями. Служит в галантерейной лавке. Один раз в месяц он к ней ездит.
Лапуэнт машинально повел машину в сторону набережной Орфевр.
— Свези-ка меня раньше на улицу Фруадво, пятьдесят семь «а», — скомандовал Мегрэ.
Они выехали на бульвар Сен-Мишель и свернули направо к кладбищу Монпарнас. — А этот Риоль был знаком со своим предшественником?
— Нет. Он явился по объявлению. На работу его принял сам Шабю.
— Ясно. Виноторговец сразу угадал в нем человека безвольного.
— Что вы хотите этим сказать?
— Шабю окружал себя людьми слабыми, безропотными, исключение составляет один лишь Лусек. В конечном счете этот Шабю презирал весь мир — как тех, кто на него работал, так и друзей, которые бывали у него дома. Кажется, приехали… Ты со мной не поднимайся. Я должен повидать госпожу Пигу, и если мы явимся вдвоем, это может показаться слишком официальным и напугает ее. Подожди меня в этом баре.
Мегрэ заглянул в дверь привратницкой.
— Скажите, пожалуйста, как мне найти госпожу Пигу?
— Пятый этаж, налево.
— Она сейчас дома?
— По-моему, не выходила. Должно быть, у себя.
Лифта не было, и Мегрэ стал подниматься на пятый этаж, иногда останавливаясь, чтобы отдышаться. На втором этаже слышалось радио. На площадке этажом выше малыш лет четырех-пяти забавлялся игрушечным автомобилем.
Не найдя звонка, Мегрэ постучал. Никакого ответа. Он постучал вторично, досадуя при мысли, как бы не пришлось подниматься снова. Затем приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Он все-таки постучал в третий раз, да так, что дверь задрожала от ударов. Только тогда послышались шаги, вернее, шарканье комнатных туфель.
— Кто там?
— Откройте, пожалуйста. Мне нужна госпожа Пигу.
— Сейчас!
Дверь наконец приоткрылась. Молодая женщина, запахнув на груди халат, с любопытством уставилась на посетителя.
— Что вы продаете?
— Я ничего не продаю. Мне просто нужно с вами поговорить. Я — комиссар Мегрэ из Уголовной полиции.
— Проходите! Я неважно себя чувствую и немного вздремнула.
Войдя в гостиную, она закрыла дверь в спальню, в которой Мегрэ успел заметить неубранную постель.
— Садитесь, — сказала она, указывая на стул.
Окно выходило на кладбище, где виднелись высокие деревья. Мебель наверняка была куплена в большом универмаге на бульваре Барбес. На языке каталогов, она была «в деревенском стиле». На круглом столике стоял проигрыватель, а рядом на диване были разбросаны пластинки. Видимо, Лилиан любила слушать музыку лежа. Пепельница была полна окурков.
— Вы по поводу моего мужа?
— И да, и нет. Что-нибудь о нем узнали?
— Нет, все еще ничего. Я ходила к нему в контору, но оказалось, что он не работает там уже полгода.
— Сколько времени прошло с тех пор, как он исчез?
— Два месяца. Это было в конце сентября, в тот день, когда он должен был принести мне жалованье.
Она сидела на подлокотнике кресла, всякий раз, когда полы халата распахивались, показывалось ярко-розовое белье. Но это ее не беспокоило. Должно быть, она привыкла так ходить дома даже при посетителях.
— Давно вы замужем?
— Восемь лет. Жильбер случайно заглянул в магазин, где я работала. Он слишком долго выбирал себе галстук. Видно, я ему приглянулась. Вечером, когда я вышла из магазина, он поплелся следом. Так продолжалось с неделю. Он шел рядом, но не осмеливался заговорить.
— Он уже тогда жил в этой квартире?
— Нет. Снимал меблированную комнату в Латинском квартале. Не прошло и трех недель, как он сделал мне предложение. Я-то не слишком пылала. Это был славный парень, но звезд с неба не хватал.
— Вы не были в него влюблены? Она посмотрела на Мегрэ, отмахнув рукой табачный дым.
— А разве такое бывает? Я в это не слишком верю.
— Скажите, госпожа Пигу, ваш муж прихрамывает?
— Да, его сбила машина. Когда приходится быстро ходить, он немного отбрасывает левую ногу в сторону.
— И давно это случилось?
— Еще до того, как мы познакомились.
— Выйдя замуж, вы продолжали работать?
— Первые три года. Но это было невыносимо. Утром нужно было приготовить завтрак и убрать квартиру. В двенадцать часов мы встречались в ресторане, вечером мне приходилось ходить за провизией, готовить ужин, заниматься хозяйством. Это была не жизнь.
Мегрэ посмотрел на узкий диван, заваленный пластинками и иллюстрированными журналами, на пепельницу, полную окурков. Это было, наверное, ее излюбленное место, здесь она, вероятно, и дремала, когда ему пришлось так настойчиво колотить в дверь.
Были у нее любовники? Мегрэ мог побиться об заклад, что да — хотя бы от нечего делать.
С ее лица не сходило недовольное выражение. По-видимому, оно было для нее обычным.
— Вы ничего не замечали за вашим мужем перед тем, как он исчез?
— Нет. Работал ли он где-нибудь — не знаю, но уходил он из дома и возвращался ежедневно в одно и то же время.
— В конце месяца он вручал вам ту же сумму, что раньше?
— Да. Я выдавала ему сорок франков на сигареты и мелкие расходы.
— Вы не обеспокоились, когда он пропал?
— Не очень. Меня не так легко вывести из равновесия. Однажды я решила позвонить ему в контору. К телефону подошел какой-то мужчина. Я попросила позвать мужа. «Его здесь нет, — ответил он. — А когда он будет — не знаю. Я сам давно его не видел». — И повесил трубку. Вот тогда-то я немного встревожилась и пошла в полицию, чтобы узнать, не слышали ли они что-нибудь о нем, не было ли какого-нибудь несчастного случая… — Как видно, госпожа Пигу не слишком рьяно разыскивала супруга. — Вы не знаете, где он?
— Нет. Я пришел, чтобы задать этот вопрос вам. Вы не предполагаете, где бы он мог скрываться?
— Только не у отца. Старик живет на улице Алезия вот уже около полувека. Там же родился и Жильбер. Мать его умерла, отец на пенсии. Он работал кассиром в отделении Лионского кредита.
— Отец с сыном в хороших отношениях?
— Не очень. Мне кажется, старик меня не выносит. Жильбер, разумеется, меня защищал. Поэтому в последние годы у них были прохладные отношения.
— Вы не сообщили отцу, что ваш муж исчез?
— Зачем? Они и так виделись не больше раза в год, первого января. На Новый год мы ходили к старику вдвоем, и он всегда угощал нас стаканчиком портвейна с бисквитом. Жилье у него типично холостяцкое.
— Как вы можете объяснить, что ваш муж, потеряв место, продолжал в течение трех месяцев приносить жалованье!
— Должно быть, где-нибудь работал.
— У вас не было сбережений?
— Что вы! Одни долги! За холодильник мы до сих пор не расплатились, а вот теперь мне пришлось отказаться от машины для мытья посуды.
— У вашего мужа не было ценных вещей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Девушка по-прежнему живет в Невере?
— Да. Вместе с родителями. Служит в галантерейной лавке. Один раз в месяц он к ней ездит.
Лапуэнт машинально повел машину в сторону набережной Орфевр.
— Свези-ка меня раньше на улицу Фруадво, пятьдесят семь «а», — скомандовал Мегрэ.
Они выехали на бульвар Сен-Мишель и свернули направо к кладбищу Монпарнас. — А этот Риоль был знаком со своим предшественником?
— Нет. Он явился по объявлению. На работу его принял сам Шабю.
— Ясно. Виноторговец сразу угадал в нем человека безвольного.
— Что вы хотите этим сказать?
— Шабю окружал себя людьми слабыми, безропотными, исключение составляет один лишь Лусек. В конечном счете этот Шабю презирал весь мир — как тех, кто на него работал, так и друзей, которые бывали у него дома. Кажется, приехали… Ты со мной не поднимайся. Я должен повидать госпожу Пигу, и если мы явимся вдвоем, это может показаться слишком официальным и напугает ее. Подожди меня в этом баре.
Мегрэ заглянул в дверь привратницкой.
— Скажите, пожалуйста, как мне найти госпожу Пигу?
— Пятый этаж, налево.
— Она сейчас дома?
— По-моему, не выходила. Должно быть, у себя.
Лифта не было, и Мегрэ стал подниматься на пятый этаж, иногда останавливаясь, чтобы отдышаться. На втором этаже слышалось радио. На площадке этажом выше малыш лет четырех-пяти забавлялся игрушечным автомобилем.
Не найдя звонка, Мегрэ постучал. Никакого ответа. Он постучал вторично, досадуя при мысли, как бы не пришлось подниматься снова. Затем приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Он все-таки постучал в третий раз, да так, что дверь задрожала от ударов. Только тогда послышались шаги, вернее, шарканье комнатных туфель.
— Кто там?
— Откройте, пожалуйста. Мне нужна госпожа Пигу.
— Сейчас!
Дверь наконец приоткрылась. Молодая женщина, запахнув на груди халат, с любопытством уставилась на посетителя.
— Что вы продаете?
— Я ничего не продаю. Мне просто нужно с вами поговорить. Я — комиссар Мегрэ из Уголовной полиции.
— Проходите! Я неважно себя чувствую и немного вздремнула.
Войдя в гостиную, она закрыла дверь в спальню, в которой Мегрэ успел заметить неубранную постель.
— Садитесь, — сказала она, указывая на стул.
Окно выходило на кладбище, где виднелись высокие деревья. Мебель наверняка была куплена в большом универмаге на бульваре Барбес. На языке каталогов, она была «в деревенском стиле». На круглом столике стоял проигрыватель, а рядом на диване были разбросаны пластинки. Видимо, Лилиан любила слушать музыку лежа. Пепельница была полна окурков.
— Вы по поводу моего мужа?
— И да, и нет. Что-нибудь о нем узнали?
— Нет, все еще ничего. Я ходила к нему в контору, но оказалось, что он не работает там уже полгода.
— Сколько времени прошло с тех пор, как он исчез?
— Два месяца. Это было в конце сентября, в тот день, когда он должен был принести мне жалованье.
Она сидела на подлокотнике кресла, всякий раз, когда полы халата распахивались, показывалось ярко-розовое белье. Но это ее не беспокоило. Должно быть, она привыкла так ходить дома даже при посетителях.
— Давно вы замужем?
— Восемь лет. Жильбер случайно заглянул в магазин, где я работала. Он слишком долго выбирал себе галстук. Видно, я ему приглянулась. Вечером, когда я вышла из магазина, он поплелся следом. Так продолжалось с неделю. Он шел рядом, но не осмеливался заговорить.
— Он уже тогда жил в этой квартире?
— Нет. Снимал меблированную комнату в Латинском квартале. Не прошло и трех недель, как он сделал мне предложение. Я-то не слишком пылала. Это был славный парень, но звезд с неба не хватал.
— Вы не были в него влюблены? Она посмотрела на Мегрэ, отмахнув рукой табачный дым.
— А разве такое бывает? Я в это не слишком верю.
— Скажите, госпожа Пигу, ваш муж прихрамывает?
— Да, его сбила машина. Когда приходится быстро ходить, он немного отбрасывает левую ногу в сторону.
— И давно это случилось?
— Еще до того, как мы познакомились.
— Выйдя замуж, вы продолжали работать?
— Первые три года. Но это было невыносимо. Утром нужно было приготовить завтрак и убрать квартиру. В двенадцать часов мы встречались в ресторане, вечером мне приходилось ходить за провизией, готовить ужин, заниматься хозяйством. Это была не жизнь.
Мегрэ посмотрел на узкий диван, заваленный пластинками и иллюстрированными журналами, на пепельницу, полную окурков. Это было, наверное, ее излюбленное место, здесь она, вероятно, и дремала, когда ему пришлось так настойчиво колотить в дверь.
Были у нее любовники? Мегрэ мог побиться об заклад, что да — хотя бы от нечего делать.
С ее лица не сходило недовольное выражение. По-видимому, оно было для нее обычным.
— Вы ничего не замечали за вашим мужем перед тем, как он исчез?
— Нет. Работал ли он где-нибудь — не знаю, но уходил он из дома и возвращался ежедневно в одно и то же время.
— В конце месяца он вручал вам ту же сумму, что раньше?
— Да. Я выдавала ему сорок франков на сигареты и мелкие расходы.
— Вы не обеспокоились, когда он пропал?
— Не очень. Меня не так легко вывести из равновесия. Однажды я решила позвонить ему в контору. К телефону подошел какой-то мужчина. Я попросила позвать мужа. «Его здесь нет, — ответил он. — А когда он будет — не знаю. Я сам давно его не видел». — И повесил трубку. Вот тогда-то я немного встревожилась и пошла в полицию, чтобы узнать, не слышали ли они что-нибудь о нем, не было ли какого-нибудь несчастного случая… — Как видно, госпожа Пигу не слишком рьяно разыскивала супруга. — Вы не знаете, где он?
— Нет. Я пришел, чтобы задать этот вопрос вам. Вы не предполагаете, где бы он мог скрываться?
— Только не у отца. Старик живет на улице Алезия вот уже около полувека. Там же родился и Жильбер. Мать его умерла, отец на пенсии. Он работал кассиром в отделении Лионского кредита.
— Отец с сыном в хороших отношениях?
— Не очень. Мне кажется, старик меня не выносит. Жильбер, разумеется, меня защищал. Поэтому в последние годы у них были прохладные отношения.
— Вы не сообщили отцу, что ваш муж исчез?
— Зачем? Они и так виделись не больше раза в год, первого января. На Новый год мы ходили к старику вдвоем, и он всегда угощал нас стаканчиком портвейна с бисквитом. Жилье у него типично холостяцкое.
— Как вы можете объяснить, что ваш муж, потеряв место, продолжал в течение трех месяцев приносить жалованье!
— Должно быть, где-нибудь работал.
— У вас не было сбережений?
— Что вы! Одни долги! За холодильник мы до сих пор не расплатились, а вот теперь мне пришлось отказаться от машины для мытья посуды.
— У вашего мужа не было ценных вещей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31