— Так что же у нас на завтрак?
— Телячья печенка по-домашнему.
Его любимое блюдо. Сидя в кресле и рассеянно перелистывая газеты, Мегрэ думал о телефонном разговоре с незнакомцем.
Не звонил ли ему тот самый человек, что стоял у входа в здание уголовной полиции? Не исключено, что он позвонит снова. Может, даже сюда, домой: адрес и телефон комиссара упоминаются в газетах. Их знают почти все шоферы такси.
— О чем ты задумался? — спросила госпожа Мегрэ, накрывая на стол.
— Об одном субъекте, которого заметил, когда подъезжал к полиции. Наши взгляды скрестились. Кажется, ему хотелось что-то мне сообщить.
— Ты прочел это в его глазах?
— Вот именно. Не он ли позвонил мне чуть позже и сказал, что Шабю — подлая гадина и о нем не стоит жалеть? Он именно так и выразился. Трубку повесили раньше, чем я успел раскрыть рот.
— Надеешься, что он позвонит еще?
— Надеюсь. Обычно они так и поступают. Их возбуждает игра с огнем. Впрочем, это мог быть и какой-нибудь чудак, знающий о деле ровно столько, сколько прочел о нем в газетах. Чем черт не шутит!
— Включить телевизор?
Ели молча, изредка обмениваясь репликами. Мегрэ все время мысленно возвращался тому, чем был сейчас целиком поглощен.
— Если ты сыт, я оставлю печенку на завтра вместо закуски.
Пожалуй, он не прочь и завтра поесть печенки. Он выпил всего два стакана бордо, но изрядно осоловел и, закрыв глаза, вскоре задремал. Казалось, он куда-то плывет, и это было так приятно, что просыпаться не хотелось.
Ему приснился человек, приволакивающий ногу. Левую или правую? Во сне это обстоятельство приобрело особое значение, но комиссар не мог объяснить себе, почему.
Госпожа Мегрэ бесшумно убирала со стола. Комиссар ощущал легкое движение воздуха, когда она проходила мимо. Потом все замерло, и он стал тихонько похрапывать.
Внезапно проснувшись, Мегрэ удивился, что все еще сидит в кресле, хотя часы показывают пять минут четвертого. Он поискал глазами жену и по равномерному постукиванию, доносящемуся с кухни, понял, что жена гладит. Через минуту она вошла.
— Поспал хорошо?
— Отлично! Готов спать так весь день.
— Температуру не будешь мерить?
— Если ты настаиваешь.
— Тебе непременно надо быть на службе?
— Да. Лучше поехать.
— Ну тогда прими аспирин. А я вызову такси.
Он послушно проглотил таблетку и, чтобы отбить неприятный вкус во рту, запил рюмкой сливовой настойки, — ее присылала сестра госпожи Мегрэ из Эльзаса.
Небо было ясное, бледно-голубое, солнце сверкало, но воздух оставался холодным.
— Включить отопление, шеф? У вас простуженный вид. У меня дома тоже все болеют — и жена и малыши, один за другим. Со дня на день — моя очередь.
— Только без отопления. Я и без того все время потею.
— Вы тоже? За сегодняшнее утро я уже несколько раз сидел весь мокрый.
Мегрэ показалось, что лестница, по которой он поднимался столько лет подряд, стала круче, и обрадовался, когда добрался, наконец, до своего стола.
— Ничего нового, Люка?
— Ничего, патрон.
— Никто не звонил?
— Нет. Вернулся Лапуэнт, он ждет вас.
— Зови.
Мегрэ выбрал самую легкую из лежавших на столе трубок и неторопливо раскурил ее.
— Ну как, малыш, собрал материал?
— Почти на всех, патрон. Мне повезло.
— Садись и давай сюда список.
— Вот список, но заметки мои вам не разобрать. Лучше я прочту сам, а потом представлю письменный рапорт. Начну с Ксавье Тореля, министра. Тут не пришлось никого расспрашивать. Я просмотрел утренние газеты за четверг и узнал, что в среду, на премьере нового фильма, посвященного Сопротивлению, правительство представлял Ксавье Торель.
— С женой?
— С женой и восемнадцатилетним сыном.
— Дальше.
— Я прикинул, что на этом киносеансе могли присутствовать еще кое-кто из важных персон, хотя в газетах они не упомянуты. Так оно и оказалось. Там был доктор Риу. Он тоже проживает на площади Вогезов, через два дома от Шабю.
— Кто тебе сказал, что он был в кино?
— Привратница, разумеется… Это, конечно, не новый, но пока еще самый верный способ узнать, что тебе требуется. Между прочим, как раз этот доктор Риу — домашний врач госпожи Шабю.
— Она часто болеет?
— Во всяком случае, частенько его вызывает. Я видел и доктора и его жену. Этакий упитанный господин. Темные волосы старательно зачесаны на лысину. Жена — рослая рыжая кляча. Вряд ли она могла прельстить Оскара Шабю.
— Так, двоих в сторону. Следующий.
— Анри Лежандр, промышленник, был в тот день в Руане. У него там уютная квартира, где он бывает два раза в неделю. Это сказал его шофер, принявший меня за коммивояжера.
— А его жена?
— Уже неделю болеет гриппом… О биржевом маклере Пьере Марло я разузнал покуда очень мало, он обедал не дома. Это с ним часто случается. Говорят, любит вкусно поесть. Обойти большие рестораны я еще не успел.
— А где был Кокассон, издатель книг по искусству?
— Тоже в кинотеатре.
— Адвокат Пупар?
— На званом обеде у посла Соединенных Штатов, на авеню Габриель.
— С супругой?
— Да. Теперь о госпоже Жапи, Эстелле Жапи. Она вдова или разводка. Живет на бульваре Осман. Долго была любовницей Шабю, но вот уже несколько месяцев, как они не встречались. Я приволокнулся за горничной, и она мне по секрету сказала, что Шабю некрасиво обошелся с этой Жапи. В среду мадам обедала дома, а потом смотрела телевизор.
Их перебил телефонный звонок. Мегрэ снял трубку.
— Просят лично вас, господин комиссар. Кажется, тот же голос, что утром.
— Соедините.
Некоторое время Мегрэ слышал только учащенное дыхание. Наконец, раздался взволнованный голос:
— Вы у телефона?
— Да.
— Я хочу еще раз повторить, что Шабю был гадина. Намотайте себе это хорошенько на ус.
— Минутку…
Но на другом конце провода трубку опять повесили.
— Может быть, это убийца, может, просто злой шутник. Он так быстро обрывает разговор, что я не успеваю разобраться… Как бы его разыскать? Вот если бы он сболтнул что-нибудь лишнее или допустил оплошность.
— Что он вам сказал?
— То же, что утром: Шабю был гадина.
Не один он так считает. Многие, в том числе и завсегдатаи салона госпожи Шабю, придерживаются того же мнения. Этот Шабю делал все, что от него зависело, чтобы вызвать антипатию, даже ненависть у своих конкурентов, служащих и любовниц.
Напрашивается вывод, что он их сознательно провоцировал. Но до прошлой среды его, кажется, никто не решался осадить. Неужели он никогда не получал пощечины, которой счел за благо не хвастаться? Неужели ни один ревнивец не заехал ему кулаком в лицо?
Нет, он держался нагло, был уверен в своих силах и позволял себе дразнить судьбу.
Однако же нашелся человек, по словам госпожи Бланш, это был мужчина, которому стало невтерпеж и который подстерег Шабю у выхода из дома свиданий на улице Фортюни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31