Не знаю, почему я ему рассказала об этом, хотя раньше никогда не рассказывала о моей семье. Я не могу вспомнить точно, как это получилось. Кажется, я сказала: «Мой брат был бы сильно удивлен, если бы узнал, какие заведения посещает его жена!» Что-то в этом роде… Жак меня спросил, что делает мой брат, и мне показалось забавным ответить: «Вафельки!» Нам было очень весело в ту ночь. Мы шли, крепко прижавшись друг к другу. «Он кондитер?» — «Да, в этом роде. Ты никогда не слышал о вафлях „Ляшом“?» И так как это имя ему ничего не говорило, я добавила. «Его жена стоит триста миллионов франков, а может быть, и больше». Теперь вы понимаете?
Мегрэ понял, но ему надо было знать больше.
— Он расспрашивал о вашей невестке?
— Не сразу. Это началось позже. Он задавал то один вопрос, то другой, как будто не придавая этому значения…
— Вы уже обсуждали вопрос о вашем браке?
— Несколько недель назад. Достаточно серьезно.
— А потом вы возвращались к этому вопросу?
— Я считала, что этот вопрос решен раз и навсегда.
Сенваль пробормотал, стараясь, чтобы его голос звучал убедительно:
— Я никогда не менял своего решения.
— Тогда для чего ты познакомился с моей невесткой?
— Из простого любопытства… без определенной цели… и потом — она же замужем… следовательно…
— Следовательно, что?
— Я был совершенно не заинтересован в…
— Разрешите, — прервал их Мегрэ, — я хотел бы, в свою очередь, задать несколько вопросов. Скажите мне, месье Сенваль, где и когда вы познакомились с Полет Ляшом?
— Вам нужна точная дата?
— Я не настаиваю на точности до одного часа.
— Это было в четверг, около четырех недель тому назад, в чайном салоне на улице Руаяль.
— Ты теперь стал посещать чайные салоны? — прыснула Вероника.
У нее не осталось больше никаких иллюзий, она не цеплялась за него. Она знала, что все кончено, и не обижалась на своего приятеля.
Она обвиняла во всем только себя одну.
— Я не думаю, — настаивал Мегрэ, — что вы оказались там случайно. Вы следили за Полет. По-видимому, от самого ее дома. Сколько дней вы ее подкарауливали?
— Это было на второй день.
— Иначе говоря, с целью познакомиться с ней вы ежедневно караулили ее в машине на набережной де-ля-Гар. Он не стал отрицать.
— Полет, по-видимому, на своем голубом «понтиаке» отправилась в город, и вы за ней последовали.
— Она оставила машину на площади Вандом и делала покупки на улице Сент-Онорэ.
— Вы заговорили с ней в чайном салоне?
— Да.
— Она удивилась?
— Очень.
— Из этого вы сделали вывод, что она не привыкла к тому, чтобы за ней ухаживали?
Все это подтверждало его предположения.
— Когда вы ее первый раз привезли к себе?
— Не к себе, — запротестовал Сенваль.
— Значит, в гостиницу?
— Нет. Один из моих друзей разрешил мне воспользоваться его квартирой.
Вероника снова насмешливо вмешалась:
— Вам понятно, месье Мегрэ? Для меня его квартира на улице. Понтье была достаточно хороша, но для женщины, у которой несколько сотен миллионов, нужна была обстановка более роскошная. Где это было, Жак?
— У одного англичанина, ты его не знаешь, на острове Сан-Луи.
— Она вас там часто посещала?
— Довольно часто.
— Каждый день?
— Только в последнее время.
— Днем?
— Иногда и вечером.
— Вчера тоже?
— Да.
— Что произошло вчера вечером?
— Ничего особенного.
— О чем вы говорили? Вероника снова вмешалась:
— Вы воображаете, что они много разговаривали?
— Отвечайте, Сенваль.
— Вы ее уже допрашивали?
— Нет еще.
— Вы будете ее допрашивать?
— Завтра утром, в кабинете следователя.
— Я не убивал ее шурина. У меня не было никаких оснований его убивать. Он помолчал мгновение» и озабоченно добавил тихим голосом:
— И у нее тоже.
— А Леонара Ляшома вы когда-нибудь видели?
— Однажды, когда я ждал на набережной, я видел, как он выходил из дома.
— Он вас тоже видел?
— Нет.
— Где вы вчера обедали с Полет?
— В одном ресторане Пале-Руаяля. Вы можете проверить. Мы сидели за столиком на антресолях. Ресторан называется…
— Знаю! — прервала его Вероника. — Этот ресторан называется «У Марселя». Он меня туда тоже водил и тоже на антресоли, наверняка за тот же столик, в левом углу. Правильно, Жак?
Он промолчал.
— Когда вы отъехали от набережной де-ля-Гар, не заметили ли вы, что за вами следует другая машина?
— Нет. Шел дождь. Я даже не взглянул в зеркало над рулем.
— После обеда вы сразу отправились в квартиру на остров Сан-Луи?
— Да.
— Вы провожали вчера Полет домой?
— Нет. Она настояла на том, чтобы уехать в такси.
— Почему?
— Потому что ночью красная машина еще заметнее на пустынной набережной, чем днем.
— Она очень боялась, что ее увидят вместе с вами? Чувствовалось, что Сенваль не понимает, какую цель преследует Мегрэ, точнее говоря, он пытался угадать, какая ловушка таилась за этими вопросами.
— Я полагаю, что это вполне естественно.
— Я думаю, однако, что ее взаимоотношения с мужем были скорее прохладными.
— Уже несколько лет между ними не было никаких интимных отношений. Арман — больной человек.
— Вы уже начали называть его Арманой?
— Надо же было его как-то называть.
— Короче говоря, вашей ноги ни разу не было в доме Ляшомов, ио вы уже считали себя как бы членом семьи?
— Послушайте, вы оба. Не имеет смысла играть в кошки-мышки. Вам обоим известно, в чем дело. Мне тоже, к несчастью. Я просто толстая, глупая гусыня. Хотя Жак и бывает у Фукэ, у Максима и в других шикарных местах, но он всегда был без гроша, и у него ничего нет за душой, кроме его машины, если только за нее выплачено. Я давно заметила, что у него долги в барах и ресторанах. Когда он со мной познакомился, он решил, что девица моего возраста, которая всю жизнь работала, должна иметь сбережения, а я еще имела несчастье привести его сюда и рассказать ему, что только что купила эту квартиру. Это правда. Квартира моя. Я даже собираюсь построить небольшой домик на берегу Марны. Это ему показалось роскошным, и, хотя я ни о чем его не просила, он сам заговорил со мной о браке. Только мне пришла в голову идиотская мысль рассказать ему историю моей невестки и ее миллионов…
— Я никогда не принимал деньги от женщин, — произнес Сенваль монотонным голосом.
— Именно об этом я и говорю. Ему было совершенно неинтересно выманивать у нее маленькие суммы. Тогда как, женившись…
— Она замужем…
— А для чего тогда существует развод? Признайся, что вы с ней говорили о разводе?
Он колебался, не зная уже, какой из них отдать предпочтение.
Мегрэ же сообщил ему, что завтра утром он будет допрашивать Полет.
— Я не принял этого разговора всерьез, — хмуро сказал Сенваль. — Я влез в эту историю из любопытства…
— Значит, это она хотела развода… И именно для того, чтобы на бракоразводном процессе не ее, а другую сторону признали виновной, она пряталась, чтобы ее не выследили, вам понятно, месье Мегрэ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Мегрэ понял, но ему надо было знать больше.
— Он расспрашивал о вашей невестке?
— Не сразу. Это началось позже. Он задавал то один вопрос, то другой, как будто не придавая этому значения…
— Вы уже обсуждали вопрос о вашем браке?
— Несколько недель назад. Достаточно серьезно.
— А потом вы возвращались к этому вопросу?
— Я считала, что этот вопрос решен раз и навсегда.
Сенваль пробормотал, стараясь, чтобы его голос звучал убедительно:
— Я никогда не менял своего решения.
— Тогда для чего ты познакомился с моей невесткой?
— Из простого любопытства… без определенной цели… и потом — она же замужем… следовательно…
— Следовательно, что?
— Я был совершенно не заинтересован в…
— Разрешите, — прервал их Мегрэ, — я хотел бы, в свою очередь, задать несколько вопросов. Скажите мне, месье Сенваль, где и когда вы познакомились с Полет Ляшом?
— Вам нужна точная дата?
— Я не настаиваю на точности до одного часа.
— Это было в четверг, около четырех недель тому назад, в чайном салоне на улице Руаяль.
— Ты теперь стал посещать чайные салоны? — прыснула Вероника.
У нее не осталось больше никаких иллюзий, она не цеплялась за него. Она знала, что все кончено, и не обижалась на своего приятеля.
Она обвиняла во всем только себя одну.
— Я не думаю, — настаивал Мегрэ, — что вы оказались там случайно. Вы следили за Полет. По-видимому, от самого ее дома. Сколько дней вы ее подкарауливали?
— Это было на второй день.
— Иначе говоря, с целью познакомиться с ней вы ежедневно караулили ее в машине на набережной де-ля-Гар. Он не стал отрицать.
— Полет, по-видимому, на своем голубом «понтиаке» отправилась в город, и вы за ней последовали.
— Она оставила машину на площади Вандом и делала покупки на улице Сент-Онорэ.
— Вы заговорили с ней в чайном салоне?
— Да.
— Она удивилась?
— Очень.
— Из этого вы сделали вывод, что она не привыкла к тому, чтобы за ней ухаживали?
Все это подтверждало его предположения.
— Когда вы ее первый раз привезли к себе?
— Не к себе, — запротестовал Сенваль.
— Значит, в гостиницу?
— Нет. Один из моих друзей разрешил мне воспользоваться его квартирой.
Вероника снова насмешливо вмешалась:
— Вам понятно, месье Мегрэ? Для меня его квартира на улице. Понтье была достаточно хороша, но для женщины, у которой несколько сотен миллионов, нужна была обстановка более роскошная. Где это было, Жак?
— У одного англичанина, ты его не знаешь, на острове Сан-Луи.
— Она вас там часто посещала?
— Довольно часто.
— Каждый день?
— Только в последнее время.
— Днем?
— Иногда и вечером.
— Вчера тоже?
— Да.
— Что произошло вчера вечером?
— Ничего особенного.
— О чем вы говорили? Вероника снова вмешалась:
— Вы воображаете, что они много разговаривали?
— Отвечайте, Сенваль.
— Вы ее уже допрашивали?
— Нет еще.
— Вы будете ее допрашивать?
— Завтра утром, в кабинете следователя.
— Я не убивал ее шурина. У меня не было никаких оснований его убивать. Он помолчал мгновение» и озабоченно добавил тихим голосом:
— И у нее тоже.
— А Леонара Ляшома вы когда-нибудь видели?
— Однажды, когда я ждал на набережной, я видел, как он выходил из дома.
— Он вас тоже видел?
— Нет.
— Где вы вчера обедали с Полет?
— В одном ресторане Пале-Руаяля. Вы можете проверить. Мы сидели за столиком на антресолях. Ресторан называется…
— Знаю! — прервала его Вероника. — Этот ресторан называется «У Марселя». Он меня туда тоже водил и тоже на антресоли, наверняка за тот же столик, в левом углу. Правильно, Жак?
Он промолчал.
— Когда вы отъехали от набережной де-ля-Гар, не заметили ли вы, что за вами следует другая машина?
— Нет. Шел дождь. Я даже не взглянул в зеркало над рулем.
— После обеда вы сразу отправились в квартиру на остров Сан-Луи?
— Да.
— Вы провожали вчера Полет домой?
— Нет. Она настояла на том, чтобы уехать в такси.
— Почему?
— Потому что ночью красная машина еще заметнее на пустынной набережной, чем днем.
— Она очень боялась, что ее увидят вместе с вами? Чувствовалось, что Сенваль не понимает, какую цель преследует Мегрэ, точнее говоря, он пытался угадать, какая ловушка таилась за этими вопросами.
— Я полагаю, что это вполне естественно.
— Я думаю, однако, что ее взаимоотношения с мужем были скорее прохладными.
— Уже несколько лет между ними не было никаких интимных отношений. Арман — больной человек.
— Вы уже начали называть его Арманой?
— Надо же было его как-то называть.
— Короче говоря, вашей ноги ни разу не было в доме Ляшомов, ио вы уже считали себя как бы членом семьи?
— Послушайте, вы оба. Не имеет смысла играть в кошки-мышки. Вам обоим известно, в чем дело. Мне тоже, к несчастью. Я просто толстая, глупая гусыня. Хотя Жак и бывает у Фукэ, у Максима и в других шикарных местах, но он всегда был без гроша, и у него ничего нет за душой, кроме его машины, если только за нее выплачено. Я давно заметила, что у него долги в барах и ресторанах. Когда он со мной познакомился, он решил, что девица моего возраста, которая всю жизнь работала, должна иметь сбережения, а я еще имела несчастье привести его сюда и рассказать ему, что только что купила эту квартиру. Это правда. Квартира моя. Я даже собираюсь построить небольшой домик на берегу Марны. Это ему показалось роскошным, и, хотя я ни о чем его не просила, он сам заговорил со мной о браке. Только мне пришла в голову идиотская мысль рассказать ему историю моей невестки и ее миллионов…
— Я никогда не принимал деньги от женщин, — произнес Сенваль монотонным голосом.
— Именно об этом я и говорю. Ему было совершенно неинтересно выманивать у нее маленькие суммы. Тогда как, женившись…
— Она замужем…
— А для чего тогда существует развод? Признайся, что вы с ней говорили о разводе?
Он колебался, не зная уже, какой из них отдать предпочтение.
Мегрэ же сообщил ему, что завтра утром он будет допрашивать Полет.
— Я не принял этого разговора всерьез, — хмуро сказал Сенваль. — Я влез в эту историю из любопытства…
— Значит, это она хотела развода… И именно для того, чтобы на бракоразводном процессе не ее, а другую сторону признали виновной, она пряталась, чтобы ее не выследили, вам понятно, месье Мегрэ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32