Дальше все просто: шум на палубе — туда посылают Селестена. Он переговаривается с Мартино, чтобы выманить Мегрэ из кубрика. Когда комиссар наполовину вылезает оттуда, двое наверху затыкают ему рот, а двое внизу связывают ему руки и ноги.
Теперь шхуна находится, по-видимому, уже далеко от зоны территориальных вод, которую отделяют от берега всего лишь три мили. Если только они не зайдут в какой-нибудь французский порт, что маловероятно, то Мегрэ бессилен что-либо сделать.
Он не шевелился, так как при каждом движении вода подтекала под пальто. Прижав ухо к земле, он слышал различные шумы и узнавал их один за другим. Так он узнал шум насоса, который стоял в саду Жориса. Значит, Жюли встала. Должно быть, надела сабо и пошла качать воду, чтобы умыться. Но девушка не выйдет из дому. Вот она зажгла свет, потому что еще не совсем рассвело.
Шаги… Кто-то перешел мост и ступил на каменную стенку пирса. Человек шел медленно. С пирса он что-то бросил в лодку, наверное, связку веревок. Рыбак? Мегрэ с трудом повернул голову и увидел его в двадцати метрах от себя, когда тот собирался спуститься по железной лестнице, ведущей к морю. Несмотря на кляп, Мегрэ удалось испустить слабый стон. Рыбак поглядел вокруг, заметил черную груду, долго и недоверчиво смотрел, потом, наконец, решился подойти.
— Что вы тут делаете?
Он, очевидно, слышал о предосторожностях, необходимых при обнаружении преступления, так как с опаской сказал:
— Пожалуй, сначала надо вызвать полицию.
Он все-таки вытащил кляп. Мегрэ начал объяснять, и рыбак не очень уверенно принялся развязывать веревки, бормоча проклятия в адрес того, кто затянул такие узлы.
В бистро служанка открывала ставни. Море становилось неспокойным, хотя ветер и стих. Но это уже не был бешеный ночной шум. Волны, которые шли из открытого моря, достигали на песчаных отмелях трехметровой высоты и разбивались там с глухим грохотом, как бы сотрясая сушу.
Рыбак, невысокий старик, заросший бородой, все еще смотрел недоверчиво и не знал, что делать.
— Надо бы, однако, сообщить в жандармерию.
— Да говорю же вам, что я и сам вроде жандарма в штатском!
— Жандарм в штатском, — беспокойно повторял недоверчивый старик.
Его взгляд скользнул по поверхности моря, пробежал по линии горизонта и остановился вдруг на какой-то точке справа от пирса, по направлению к Гавру. Рыбак испуганно уставился на Мегрэ.
— Ну что там такое?
Рыбак был так взволнован, что не отвечал. Мегрэ понял, только взглянув в свою очередь на горизонт. Вода почти полностью ушла из бухты Вистреама. На расстоянии больше мили тянулся песок, цвета спелой ржи, а за ним, вдали, бушевала белая пена волн. Справа от пирса, примерно в километре, какое-то судно сидело на мели. Одна его половина лежала на песке, другая оставалась в воде. Волны с силой разбивались о его корпус. Две мачты, одна из которых квадратная. Шхуна из Пенполя. Не иначе, как «Сен-Мишель».
В той стороне все было мертвенно-бледным: море и небо сливались в один цвет. И только черное пятно лежащего на мели корабля.
— Слишком поздно ушли после прилива, — прошептал пораженный зрелищем рыбак.
— Такое часто случается?
— Бывает! Вода в проходе стояла низко. Вот течением реки и вытолкнуло их на отмели «Черных коров».
Унылое безмолвие: моросящий дождь, от которого воздух казался ватным. При виде судна, почти полностью выступавшего из воды, трудно было представить, что его экипаж подвергался какой-либо опасности. Но когда «Сен-Мишель» сел на мель, море еще достигало подножья дюн. Не меньше десяти рядов кипящих пеной волн!
— Надо предупредить капитана порта…
Мелкая деталь: рыбак стал машинально поворачиваться в сторону дома Жориса, потом пробурчал:
— Правда, что…
И пошел в другом направлении. Шхуну, вероятно, заметили с другого места, должно быть, с церковной паперти, потому что к ним приближался наспех одевшийся Делькур в сопровождении трех человек. Он рассеянно пожал руку Мегрэ, не замечая, что комиссар промок до нитки.
— Я же им говорил!
— Они предупредили, что уходят?
— То есть, когда я увидел, как они тут швартуются, то подумал, что они не будут ждать прилива, и посоветовал капитану остерегаться течения…
Они спустились на песок. Нужно было идти по лужам, в которых оставалось еще сантиметров тридцать воды. Ноги увязали в песке. Шли долго, с трудом.
— Это опасно для них? — спросил Мегрэ.
— Их уже нет на борту! Иначе они подавали бы сигналы тревоги, подняли бы флаг бедствия… И внезапно озабоченным тоном добавил:
— Вот только шлюпки у них не было. Вы помните? Когда пароход привел шлюпку, ее поставили в шлюз…
— Тогда как же?
— Ну, значит, они добрались до берега вплавь… Или пожалуй…
Делькуру было не по себе. Его что-то тревожило.
— Странно, что они не поставили шхуну на упоры с обеих сторон, чтобы она не легла на борт… Если только она сразу не перевернулась… Ну и дела!..
Подошли поближе. «Сен-Мишель» выглядел плачевно. Виднелся киль, окрашенный зеленой краской, ракушки, прилипшие к нему. Моряки уже рассматривали шхуну со всех сторон, искали повреждения, но ничего не находили.
— Просто сели на мель…
— Ничего серьезного?
— Думаю, что с ближайшим приливом буксир сможет стащить его оттуда… Не понимаю только…
— Что вы не понимаете?
— Почему они бросили судно… Ведь они не из робкого десятка и знают, что шхуна крепкая… Вы посмотрите, какая постройка! Эй, Жан-Батист! Сходи-ка за лестницей…
Без лестницы невозможно было забраться на шестиметровый борт накренившейся шхуны.
— Да не стоит!
Со шхуны свешивался порванный вант. Зацепившись за него, Жан-Батист, как обезьяна, вскарабкался по нему, покачался несколько секунд в воздухе и спрыгнул на палубу. Через несколько минут он спустил вниз конец веревочной лестницы.
— На борту никого?
— Никого!
На берегу, на расстоянии нескольких километров, виднелись дома Див, заводские трубы. Дальше можно было различить очертания Кабура, Улгата, скалистый выступ, скрывающий Довиль и Трувиль.
Мегрэ для очистки совести поднялся по лестнице. На наклонной палубе он чувствовал себя очень неуверенно. Ощущение опасности куда большее, чем на маленьком судне во время страшного шторма. В кубрике валялись осколки разбитого стекла, дверцы шкафчиков раскрылись. Между тем начальник порта не знал, что делать. Он не мог распоряжаться шхуной. Начать снимать ее с мели, вызвать буксир из Трувиля, взять на себя ответственность за все операции?
— Если шхуну оставить здесь до следующего прилива — ей крышка! — проворчал он.
— Хорошо, попытайтесь сделать все, что в ваших силах… Скажите, что это я распорядился…
Никогда еще до сих пор тревога не была столь гнетущей, столь тяжкой. Люди невольно смотрели в сторону пустынных дюн, как если бы ждали, что оттуда появятся моряки с «Сен-Мишеля».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Теперь шхуна находится, по-видимому, уже далеко от зоны территориальных вод, которую отделяют от берега всего лишь три мили. Если только они не зайдут в какой-нибудь французский порт, что маловероятно, то Мегрэ бессилен что-либо сделать.
Он не шевелился, так как при каждом движении вода подтекала под пальто. Прижав ухо к земле, он слышал различные шумы и узнавал их один за другим. Так он узнал шум насоса, который стоял в саду Жориса. Значит, Жюли встала. Должно быть, надела сабо и пошла качать воду, чтобы умыться. Но девушка не выйдет из дому. Вот она зажгла свет, потому что еще не совсем рассвело.
Шаги… Кто-то перешел мост и ступил на каменную стенку пирса. Человек шел медленно. С пирса он что-то бросил в лодку, наверное, связку веревок. Рыбак? Мегрэ с трудом повернул голову и увидел его в двадцати метрах от себя, когда тот собирался спуститься по железной лестнице, ведущей к морю. Несмотря на кляп, Мегрэ удалось испустить слабый стон. Рыбак поглядел вокруг, заметил черную груду, долго и недоверчиво смотрел, потом, наконец, решился подойти.
— Что вы тут делаете?
Он, очевидно, слышал о предосторожностях, необходимых при обнаружении преступления, так как с опаской сказал:
— Пожалуй, сначала надо вызвать полицию.
Он все-таки вытащил кляп. Мегрэ начал объяснять, и рыбак не очень уверенно принялся развязывать веревки, бормоча проклятия в адрес того, кто затянул такие узлы.
В бистро служанка открывала ставни. Море становилось неспокойным, хотя ветер и стих. Но это уже не был бешеный ночной шум. Волны, которые шли из открытого моря, достигали на песчаных отмелях трехметровой высоты и разбивались там с глухим грохотом, как бы сотрясая сушу.
Рыбак, невысокий старик, заросший бородой, все еще смотрел недоверчиво и не знал, что делать.
— Надо бы, однако, сообщить в жандармерию.
— Да говорю же вам, что я и сам вроде жандарма в штатском!
— Жандарм в штатском, — беспокойно повторял недоверчивый старик.
Его взгляд скользнул по поверхности моря, пробежал по линии горизонта и остановился вдруг на какой-то точке справа от пирса, по направлению к Гавру. Рыбак испуганно уставился на Мегрэ.
— Ну что там такое?
Рыбак был так взволнован, что не отвечал. Мегрэ понял, только взглянув в свою очередь на горизонт. Вода почти полностью ушла из бухты Вистреама. На расстоянии больше мили тянулся песок, цвета спелой ржи, а за ним, вдали, бушевала белая пена волн. Справа от пирса, примерно в километре, какое-то судно сидело на мели. Одна его половина лежала на песке, другая оставалась в воде. Волны с силой разбивались о его корпус. Две мачты, одна из которых квадратная. Шхуна из Пенполя. Не иначе, как «Сен-Мишель».
В той стороне все было мертвенно-бледным: море и небо сливались в один цвет. И только черное пятно лежащего на мели корабля.
— Слишком поздно ушли после прилива, — прошептал пораженный зрелищем рыбак.
— Такое часто случается?
— Бывает! Вода в проходе стояла низко. Вот течением реки и вытолкнуло их на отмели «Черных коров».
Унылое безмолвие: моросящий дождь, от которого воздух казался ватным. При виде судна, почти полностью выступавшего из воды, трудно было представить, что его экипаж подвергался какой-либо опасности. Но когда «Сен-Мишель» сел на мель, море еще достигало подножья дюн. Не меньше десяти рядов кипящих пеной волн!
— Надо предупредить капитана порта…
Мелкая деталь: рыбак стал машинально поворачиваться в сторону дома Жориса, потом пробурчал:
— Правда, что…
И пошел в другом направлении. Шхуну, вероятно, заметили с другого места, должно быть, с церковной паперти, потому что к ним приближался наспех одевшийся Делькур в сопровождении трех человек. Он рассеянно пожал руку Мегрэ, не замечая, что комиссар промок до нитки.
— Я же им говорил!
— Они предупредили, что уходят?
— То есть, когда я увидел, как они тут швартуются, то подумал, что они не будут ждать прилива, и посоветовал капитану остерегаться течения…
Они спустились на песок. Нужно было идти по лужам, в которых оставалось еще сантиметров тридцать воды. Ноги увязали в песке. Шли долго, с трудом.
— Это опасно для них? — спросил Мегрэ.
— Их уже нет на борту! Иначе они подавали бы сигналы тревоги, подняли бы флаг бедствия… И внезапно озабоченным тоном добавил:
— Вот только шлюпки у них не было. Вы помните? Когда пароход привел шлюпку, ее поставили в шлюз…
— Тогда как же?
— Ну, значит, они добрались до берега вплавь… Или пожалуй…
Делькуру было не по себе. Его что-то тревожило.
— Странно, что они не поставили шхуну на упоры с обеих сторон, чтобы она не легла на борт… Если только она сразу не перевернулась… Ну и дела!..
Подошли поближе. «Сен-Мишель» выглядел плачевно. Виднелся киль, окрашенный зеленой краской, ракушки, прилипшие к нему. Моряки уже рассматривали шхуну со всех сторон, искали повреждения, но ничего не находили.
— Просто сели на мель…
— Ничего серьезного?
— Думаю, что с ближайшим приливом буксир сможет стащить его оттуда… Не понимаю только…
— Что вы не понимаете?
— Почему они бросили судно… Ведь они не из робкого десятка и знают, что шхуна крепкая… Вы посмотрите, какая постройка! Эй, Жан-Батист! Сходи-ка за лестницей…
Без лестницы невозможно было забраться на шестиметровый борт накренившейся шхуны.
— Да не стоит!
Со шхуны свешивался порванный вант. Зацепившись за него, Жан-Батист, как обезьяна, вскарабкался по нему, покачался несколько секунд в воздухе и спрыгнул на палубу. Через несколько минут он спустил вниз конец веревочной лестницы.
— На борту никого?
— Никого!
На берегу, на расстоянии нескольких километров, виднелись дома Див, заводские трубы. Дальше можно было различить очертания Кабура, Улгата, скалистый выступ, скрывающий Довиль и Трувиль.
Мегрэ для очистки совести поднялся по лестнице. На наклонной палубе он чувствовал себя очень неуверенно. Ощущение опасности куда большее, чем на маленьком судне во время страшного шторма. В кубрике валялись осколки разбитого стекла, дверцы шкафчиков раскрылись. Между тем начальник порта не знал, что делать. Он не мог распоряжаться шхуной. Начать снимать ее с мели, вызвать буксир из Трувиля, взять на себя ответственность за все операции?
— Если шхуну оставить здесь до следующего прилива — ей крышка! — проворчал он.
— Хорошо, попытайтесь сделать все, что в ваших силах… Скажите, что это я распорядился…
Никогда еще до сих пор тревога не была столь гнетущей, столь тяжкой. Люди невольно смотрели в сторону пустынных дюн, как если бы ждали, что оттуда появятся моряки с «Сен-Мишеля».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34