Горничная в белом переднике принимала пальто и шляпы.
— Господин судья, вы действительно ни разу не бывали в Вистреаме, хотя и живете в Кане… столько лет?
— Двенадцать лет, мадам… А вот и мадемуазель Жизель…
К гостям вышла поклониться девочка лет четырнадцати, казавшаяся уже девушкой, особенно из-за манеры держаться, очень светской, как и у ее матери… Между тем Мегрэ забыли представить хозяйке дома.
— Я думаю, после всего увиденного вы предпочтете рюмку ликера чашечке чаю… Немного коньяку, господин заместитель прокурора?.. Ваша жена все еще в Фонтенбло?..
Говорили разом со всех сторон. Мегрэ ловил на лету обрывки фраз.
— Нет, десяток уток за ночь — самое большее… Уверяю вас, совсем не холодно… Шалаш утеплен… С другой стороны:
— …сильно страдают от кризиса во фрахтовании?
— Все зависит от компании. Здесь этого не чувствуется. Ни одно судно не поставили на прикол. Но мелкие судовладельцы, особенно маленьких каботажных шхун, начинают бедствовать. Можно сказать, что в принципе все шхуны следует продать — они не окупают себя…
— Нет, мадам, — шепотом объяснял в другой стороне заместитель прокурора. — Не нужно ничего бояться. Тайна этого убийства, если таковая вообще существует, будет скоро раскрыта… Не так ли, господин комиссар? Но… вас представили? Комиссар Мегрэ, один из выдающихся руководителей уголовной полиции…
Мегрэ стоял как каменный, на лице — полное отсутствие светскости. Он как-то странно взглянул на Жизель, которая протягивала ему блюдо с пирожными:
— Нет, спасибо.
— Вы не любите пирожные?
— Ваше здоровье!
— За здоровье нашей любезной хозяйки!
Судебный следователь, высокий, худощавый человек лет пятидесяти, который плохо видел, хотя носил очки с толстыми стеклами, отвел Мегрэ в сторону:
— Разумеется, я предоставляю вам полную свободу действий. Но звоните мне каждый вечер и держите в курсе дела. Что вы обо всем этом думаете? Убийство с целью ограбления, не так ли?
И поскольку к ним подходил господин Гранмэзон, он продолжил громче:
— Вам повезло с мэром: он облегчит вашу задачу. Не правда ли, дорогой друг? Я говорил комиссару, что…
— Если он того желает, мой дом будет его домом… Я не ошибаюсь, вы остановились в гостинице?
— Да. Благодарю за приглашение, но там я ближе к порту.
— И вы думаете, что обнаружите что-нибудь, сидя в бистро? Осторожней, комиссар!.. Вы не знаете Вистреама!.. Подумайте, каково может быть воображение у людей, проводящих свою жизнь в бистро. Они готовы обвинить отца и мать, лишь бы рассказать что-нибудь позатейливее…
— Давайте не будем больше об этом говорить, — предложила госпожа Гранмэзон с очаровательной улыбкой. — Пирожное, комиссар? Действительно, не хотите? Вы не любите сладкого?..
Второй раз! Это уж слишком! В знак протеста Мегрэ чуть было не вытащил из кармана свою огромную трубку.
— Позвольте откланяться… Мне нужно разобраться в некоторых деталях дела…
Никто не пытался его удержать. В общем, его присутствием здесь не дорожили, да и он сам не горел желанием оставаться в этом доме. Выйдя на улицу, он набил трубку и медленно пошел к порту. Его уже знали. Известно было, что он пропустил стаканчик с завсегдатаями бистро, и здоровались с ним почти по-свойски. Когда он подходил к пирсу, машина с телом капитана Жориса удалялась в сторону Кана. За оконным стеклом первого этажа дома можно было различить лицо Жюли, которую женщины пытались увести на кухню.
Вокруг рыбацкого баркаса, только что вернувшегося с уловом, толпилось несколько человек. Матросы сортировали рыбу. Таможенники, опершись на парапет моста, коротали долгие часы дежурства.
— Я сейчас получил подтверждение, что «Сен-Мишель» прибывает завтра, — сказал капитан, подходя к Мегрэ. — Он три дня простоял в Фекане на ремонте бушприта…
— Скажите, он перевозит иногда сушеную тресковую икру?
— Тресковую икру? Нет. Ее привозят из Норвегии на скандинавских шхунах или пароходиках. Они не заходят в Кан, а идут прямо к портам, где ловят сардины, — в Конкарно, Сабль-д'Олонн, Сен-Жан-де-Люз…
— А моржовое масло?
На этот раз капитан вытаращил глаза!
— Это зачем?
— Не знаю…
— Нет! Суда каботажного плавания перевозят почти всегда одно и то же: овощи, особенно лук, в Англию, уголь — в бретонские порты, камень, цемент, шифер… Я справлялся у шлюзовщиков по поводу последнего захода «Сен-Мишеля». Шестнадцатого сентября он пришел из Кана как раз к концу прилива. Портовики собирались заканчивать работу. Жорис сказал, что в Фарватере было уже мало воды для выхода в море, особенно в тумане. А капитан судна настоял на том, чтобы все-таки пройти шлюз и отплыть на следующее утро прямо на рассвете. Они провели ночь вот тут, пришвартовались к сваям в передней части порта. Во время отлива судно едва не село на мель и могло отплыть только около девяти утра.
— Брат Жюли был на борту?
— Конечно! Их всего трое: капитан, он же хозяин судна, и два матроса. Большой Луи…
— Это каторжник?
— Да. Он ростом повыше вас и придушит любого одной рукой…
— Опасный тип?
— Если вы спросите об этом мэра или другого местного буржуа, они вам ответят: да. Ну, а я не знал его до того, как он попал на каторгу. Не часто он тут и бывает. В Вистреаме он никогда не делал глупостей — вот и все, что я могу сказать. Пьет, конечно… Или, пожалуй… Трудно сказать… Всегда под градусом; появится — исчезнет… Прихрамывает, голова и плечи наискось, что ли, — вот и выглядит подозрительно… Только капитан «Сен-Мишеля» им вполне доволен…
— И он был вчера здесь до возвращения сестры, Делькур отвернулся, не решаясь отрицать. И Мегрэ понял, что ему никогда всего не скажут, что эти моряки связаны чем-то вроде круговой поруки.
— Не он один.
— Что вы хотите сказать?
— Ничего… Говорят, видели какого-то неизвестного. Впрочем, кто его знает…
— Кто его видел?
— Не знаю… Болтают себе… Выпьем что-нибудь?
Второй раз Мегрэ вошел в бистро, пожимая протянутые руки.
— Скажите на милость! Быстро они управились, эти господа из прокуратуры…
— Что будете пить?
— Пиво.
Солнце ни разу не спряталось за весь день. Но к вечеру полоски тумана протянулись между деревьями, и казалось, что вода в канале задымилась.
— Снова на всю ночь в эту вату! — вздохнул капитан.
В тот же миг послышался вой сирены.
— Это сигнальный буй, там, при входе в фарватер.
— Капитан Жорис часто ходил в Норвегию? — спросил вдруг Мегрэ.
— Да, когда работал в Англо-Нормандской компании. Особенно сразу после воины — здесь не хватало леса. Лес — плохой груз, с ним невозможно маневрировать.
— Вы служили в одной и той же компании?
— Недолго. Я больше служил в бордоской компании «Вормс». Ходил, как говорят у нас, на «трамвае», то есть всегда по одному маршруту:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Господин судья, вы действительно ни разу не бывали в Вистреаме, хотя и живете в Кане… столько лет?
— Двенадцать лет, мадам… А вот и мадемуазель Жизель…
К гостям вышла поклониться девочка лет четырнадцати, казавшаяся уже девушкой, особенно из-за манеры держаться, очень светской, как и у ее матери… Между тем Мегрэ забыли представить хозяйке дома.
— Я думаю, после всего увиденного вы предпочтете рюмку ликера чашечке чаю… Немного коньяку, господин заместитель прокурора?.. Ваша жена все еще в Фонтенбло?..
Говорили разом со всех сторон. Мегрэ ловил на лету обрывки фраз.
— Нет, десяток уток за ночь — самое большее… Уверяю вас, совсем не холодно… Шалаш утеплен… С другой стороны:
— …сильно страдают от кризиса во фрахтовании?
— Все зависит от компании. Здесь этого не чувствуется. Ни одно судно не поставили на прикол. Но мелкие судовладельцы, особенно маленьких каботажных шхун, начинают бедствовать. Можно сказать, что в принципе все шхуны следует продать — они не окупают себя…
— Нет, мадам, — шепотом объяснял в другой стороне заместитель прокурора. — Не нужно ничего бояться. Тайна этого убийства, если таковая вообще существует, будет скоро раскрыта… Не так ли, господин комиссар? Но… вас представили? Комиссар Мегрэ, один из выдающихся руководителей уголовной полиции…
Мегрэ стоял как каменный, на лице — полное отсутствие светскости. Он как-то странно взглянул на Жизель, которая протягивала ему блюдо с пирожными:
— Нет, спасибо.
— Вы не любите пирожные?
— Ваше здоровье!
— За здоровье нашей любезной хозяйки!
Судебный следователь, высокий, худощавый человек лет пятидесяти, который плохо видел, хотя носил очки с толстыми стеклами, отвел Мегрэ в сторону:
— Разумеется, я предоставляю вам полную свободу действий. Но звоните мне каждый вечер и держите в курсе дела. Что вы обо всем этом думаете? Убийство с целью ограбления, не так ли?
И поскольку к ним подходил господин Гранмэзон, он продолжил громче:
— Вам повезло с мэром: он облегчит вашу задачу. Не правда ли, дорогой друг? Я говорил комиссару, что…
— Если он того желает, мой дом будет его домом… Я не ошибаюсь, вы остановились в гостинице?
— Да. Благодарю за приглашение, но там я ближе к порту.
— И вы думаете, что обнаружите что-нибудь, сидя в бистро? Осторожней, комиссар!.. Вы не знаете Вистреама!.. Подумайте, каково может быть воображение у людей, проводящих свою жизнь в бистро. Они готовы обвинить отца и мать, лишь бы рассказать что-нибудь позатейливее…
— Давайте не будем больше об этом говорить, — предложила госпожа Гранмэзон с очаровательной улыбкой. — Пирожное, комиссар? Действительно, не хотите? Вы не любите сладкого?..
Второй раз! Это уж слишком! В знак протеста Мегрэ чуть было не вытащил из кармана свою огромную трубку.
— Позвольте откланяться… Мне нужно разобраться в некоторых деталях дела…
Никто не пытался его удержать. В общем, его присутствием здесь не дорожили, да и он сам не горел желанием оставаться в этом доме. Выйдя на улицу, он набил трубку и медленно пошел к порту. Его уже знали. Известно было, что он пропустил стаканчик с завсегдатаями бистро, и здоровались с ним почти по-свойски. Когда он подходил к пирсу, машина с телом капитана Жориса удалялась в сторону Кана. За оконным стеклом первого этажа дома можно было различить лицо Жюли, которую женщины пытались увести на кухню.
Вокруг рыбацкого баркаса, только что вернувшегося с уловом, толпилось несколько человек. Матросы сортировали рыбу. Таможенники, опершись на парапет моста, коротали долгие часы дежурства.
— Я сейчас получил подтверждение, что «Сен-Мишель» прибывает завтра, — сказал капитан, подходя к Мегрэ. — Он три дня простоял в Фекане на ремонте бушприта…
— Скажите, он перевозит иногда сушеную тресковую икру?
— Тресковую икру? Нет. Ее привозят из Норвегии на скандинавских шхунах или пароходиках. Они не заходят в Кан, а идут прямо к портам, где ловят сардины, — в Конкарно, Сабль-д'Олонн, Сен-Жан-де-Люз…
— А моржовое масло?
На этот раз капитан вытаращил глаза!
— Это зачем?
— Не знаю…
— Нет! Суда каботажного плавания перевозят почти всегда одно и то же: овощи, особенно лук, в Англию, уголь — в бретонские порты, камень, цемент, шифер… Я справлялся у шлюзовщиков по поводу последнего захода «Сен-Мишеля». Шестнадцатого сентября он пришел из Кана как раз к концу прилива. Портовики собирались заканчивать работу. Жорис сказал, что в Фарватере было уже мало воды для выхода в море, особенно в тумане. А капитан судна настоял на том, чтобы все-таки пройти шлюз и отплыть на следующее утро прямо на рассвете. Они провели ночь вот тут, пришвартовались к сваям в передней части порта. Во время отлива судно едва не село на мель и могло отплыть только около девяти утра.
— Брат Жюли был на борту?
— Конечно! Их всего трое: капитан, он же хозяин судна, и два матроса. Большой Луи…
— Это каторжник?
— Да. Он ростом повыше вас и придушит любого одной рукой…
— Опасный тип?
— Если вы спросите об этом мэра или другого местного буржуа, они вам ответят: да. Ну, а я не знал его до того, как он попал на каторгу. Не часто он тут и бывает. В Вистреаме он никогда не делал глупостей — вот и все, что я могу сказать. Пьет, конечно… Или, пожалуй… Трудно сказать… Всегда под градусом; появится — исчезнет… Прихрамывает, голова и плечи наискось, что ли, — вот и выглядит подозрительно… Только капитан «Сен-Мишеля» им вполне доволен…
— И он был вчера здесь до возвращения сестры, Делькур отвернулся, не решаясь отрицать. И Мегрэ понял, что ему никогда всего не скажут, что эти моряки связаны чем-то вроде круговой поруки.
— Не он один.
— Что вы хотите сказать?
— Ничего… Говорят, видели какого-то неизвестного. Впрочем, кто его знает…
— Кто его видел?
— Не знаю… Болтают себе… Выпьем что-нибудь?
Второй раз Мегрэ вошел в бистро, пожимая протянутые руки.
— Скажите на милость! Быстро они управились, эти господа из прокуратуры…
— Что будете пить?
— Пиво.
Солнце ни разу не спряталось за весь день. Но к вечеру полоски тумана протянулись между деревьями, и казалось, что вода в канале задымилась.
— Снова на всю ночь в эту вату! — вздохнул капитан.
В тот же миг послышался вой сирены.
— Это сигнальный буй, там, при входе в фарватер.
— Капитан Жорис часто ходил в Норвегию? — спросил вдруг Мегрэ.
— Да, когда работал в Англо-Нормандской компании. Особенно сразу после воины — здесь не хватало леса. Лес — плохой груз, с ним невозможно маневрировать.
— Вы служили в одной и той же компании?
— Недолго. Я больше служил в бордоской компании «Вормс». Ходил, как говорят у нас, на «трамвае», то есть всегда по одному маршруту:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34