(Теперь - к сохранности.) Героический интеллигент не
довольствуется ролью скромного работника, его мечта - быть
спасителем человечества или по крайней мере - русского народа.
Экзальтированность, иррациональная приподнятость настроения,
опьянение борьбой. Убеждение, что нет другого пути, кроме
социальной борьбы и разрушения существующих общественных форм.
(Ничего сходного! Нет другого пути, кроме подчинения, терпения,
ожидания милости.)
Но - не все духовное наследство растеряли мы. Узнаем и
себя.
г) Недостатки, унаследованные посегодня.
Нет сочувственного интереса к отечественной истории,
чувства кровной связи с ней. Недостаток чувства исторической
действительности. Поэтому интеллигенция живет в ожидании
социального чуда (тогда - много и делали для него, теперь -
укрепляя, чтобы чуда не было, и... ожидая его!). Все зло - от
внешнего неустройства, и потому требуются только внешние
реформы. За все происходящее отвечает самодержавие, * с каждого
же интеллигента снята всякая личная ответственность и личная
вина. Преувеличенное чувство своих прав. Претензия, поза,,
ханжество постоянной "принципиальности" - прямолинейных
отвлеченных суждений. Надменное противопоставление себя -
"обывателям". Духовное высокомерие. Религия самообожествления,
интеллигенция видит в себе Провидение для своей страны.
Все так совпадает, что и не требует комментариев.
Добавим каплю из Достоевского ("Дневник писателя"):
Малодушие. Поспешность пессимистических заключений.
Так еще много бы оставалось в сегодняшней интеллигенции от
прежней - если бы сама интеллигенция еще оставалась быть...
2
Интеллигенция! Каков точно ее объем, где ее границы? Одно
из излюбленнейших понятий в русских спорах, а употребляется
весьма по-разному. При нечеткости термина многое обесценивается
в выводах. Авторы "Вех" определяли интеллигенцию не по степени
и не по роду образованности, а по идеологии - как некий новый
орден, безрелигиозно-гуманистический. Они очевидно не относили
к интеллигенции инженеров и ученых математического и
технического циклов. И интеллигенцию военную. И духовенство.
Впрочем, и сама интеллигенция того времени, собственно
интеллигенция (гуманитарная, общественная и революционная) тоже
к себе не относила всех их. Более того, в "Вехах"
подразумевается, а у последователей "Вех" укореняется, что
крупнейшие русские писатели и философы - Достоевский, Толстой,
Вл. Соловьев, тоже не принадлежали к интеллигенции! Для
современного читателя это звучит диковато, а между тем в свое
время состояло так, и расщелина была достаточно глубока, В
Гоголе ценили обличение государственного строя и правящих
классов. Но как только он приступил к наиболее дорогим для себя
духовным поискам, он был публицистически исхлестан и отрешен от
передовой общественности. В Толстом ценили те же разоблачения,
еще - вражду к церкви, к высшей философии и творчеству. Но его
настойчивая мораль, призывы к опрощению, ко всеобщей доброте
воспринимались снисходительно. "Реакционный" Достоевский был а
вовсе интеллигенцией ненавидим, был бы вообще наглухо забит и
забыт в России и не цитировался бы сегодня на каждом шагу, если
бы в XX веке внезапно на уважаемом Западе не вынырнула его
громовая мировая слава.
А между тем все не попавшие в собственно интеллигенцию -
куда же должны были быть включены? А у них были свои
характерные черты, иногда далеко не совпадавшие с теми, какие
подытожены в "Вехах". Например, к интеллигенции технической
относится лишь малая часть характеристик из "Вех". Не было в
ней отделенности от национальной жизни, ни
противопоставленвости государству, ни фанатизма, ни
революционизма, ни ведущей ненависти, ни слабого чувства
действительности и т. д. и т. д.
Если принять определение интеллигенции этимологическое, от
корня (intelligere: понимать, знать, мыслить, иметь понятие о
чем-либо), то, очевидно, оно охватило бы во многом иной класс
людей, чем те, кто в России рубежа двух веков присвоил себе это
звание и в этом качестве рассмотрен в "Вехах".
Г. Федотов остроумно предлагал считать интеллигенцией
специфическую группу, "объединяемую идейностью своих задач и
беспочвенностью своих идей".
В. Даль определял интеллигенцию как "образованную,
умственно развитую часть жителей", но вдумчиво отмечал, что
"для нравственного образования у нас нет слова" - для того
просвещения, которое "образует и ум, и сердце".
Были попытки строить определение интеллигенции на
самодвижущей творческой силе, даже вопреки внешним
обстоятельствам; на неподражательности образа мысли; на
самостоятельной душевной жизни. Во всех этих поисках высшая
затрудненность не в формулировке определения и не в
характеристике реально существующей общественной группы, а в
разности желаний; кого мы хотели бы видеть под именем
интеллигенции.
Бердяев позже предлагал определение, альтернативное тому,
какое рассмотрено в "Вехах": интеллигенция как совокупность
духовно-избранных людей страны. То есть духовная элита, а не
социальный слой.
После революции 05 - 07 годов начался тихий процесс
поляризации интеллигенции: поворота интересов студенческой
молодежи И медленного выделения еще очень тонкого слоя с
повышенным вниманием ко внутренней нравственной жизни человека,
а не ко внешним общественным преобразованиям. Так что авторы
"Вех" не вовсе были в тогдашней России одинокими. Однако этому
неслышному хрупкому процессу выделения нового типа
интеллигенции (вслед за тем расщепился бы и уточнился сам
термин) не суждено было в России произойти: его смешала и
раздавила перрая мировая война, затем стремительный ход
революции. Чаще многих других произносилось в русском
образованном классе слово "интеллигенция", - но так, за
событиями, и не успело получить обстоятельно-точного смысла.
А дальше - условий и времени было еще меньше. 1917 год
был идейным крахом "революционно-гуманистической"
интеллигенции, как она очерчивала сама себя. Впервые ей
пришлось от одиночного террора, от кипливой кружковщины, от
партийного начетничества и необузданной общественной критики
правительства перейти к реальным государственным действиям. И,
в полном соответствии с печальными прогнозами авторов "Вех"
(еще отдельно у С. Булгакова: "интеллигенция в союзе с
татарщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
довольствуется ролью скромного работника, его мечта - быть
спасителем человечества или по крайней мере - русского народа.
Экзальтированность, иррациональная приподнятость настроения,
опьянение борьбой. Убеждение, что нет другого пути, кроме
социальной борьбы и разрушения существующих общественных форм.
(Ничего сходного! Нет другого пути, кроме подчинения, терпения,
ожидания милости.)
Но - не все духовное наследство растеряли мы. Узнаем и
себя.
г) Недостатки, унаследованные посегодня.
Нет сочувственного интереса к отечественной истории,
чувства кровной связи с ней. Недостаток чувства исторической
действительности. Поэтому интеллигенция живет в ожидании
социального чуда (тогда - много и делали для него, теперь -
укрепляя, чтобы чуда не было, и... ожидая его!). Все зло - от
внешнего неустройства, и потому требуются только внешние
реформы. За все происходящее отвечает самодержавие, * с каждого
же интеллигента снята всякая личная ответственность и личная
вина. Преувеличенное чувство своих прав. Претензия, поза,,
ханжество постоянной "принципиальности" - прямолинейных
отвлеченных суждений. Надменное противопоставление себя -
"обывателям". Духовное высокомерие. Религия самообожествления,
интеллигенция видит в себе Провидение для своей страны.
Все так совпадает, что и не требует комментариев.
Добавим каплю из Достоевского ("Дневник писателя"):
Малодушие. Поспешность пессимистических заключений.
Так еще много бы оставалось в сегодняшней интеллигенции от
прежней - если бы сама интеллигенция еще оставалась быть...
2
Интеллигенция! Каков точно ее объем, где ее границы? Одно
из излюбленнейших понятий в русских спорах, а употребляется
весьма по-разному. При нечеткости термина многое обесценивается
в выводах. Авторы "Вех" определяли интеллигенцию не по степени
и не по роду образованности, а по идеологии - как некий новый
орден, безрелигиозно-гуманистический. Они очевидно не относили
к интеллигенции инженеров и ученых математического и
технического циклов. И интеллигенцию военную. И духовенство.
Впрочем, и сама интеллигенция того времени, собственно
интеллигенция (гуманитарная, общественная и революционная) тоже
к себе не относила всех их. Более того, в "Вехах"
подразумевается, а у последователей "Вех" укореняется, что
крупнейшие русские писатели и философы - Достоевский, Толстой,
Вл. Соловьев, тоже не принадлежали к интеллигенции! Для
современного читателя это звучит диковато, а между тем в свое
время состояло так, и расщелина была достаточно глубока, В
Гоголе ценили обличение государственного строя и правящих
классов. Но как только он приступил к наиболее дорогим для себя
духовным поискам, он был публицистически исхлестан и отрешен от
передовой общественности. В Толстом ценили те же разоблачения,
еще - вражду к церкви, к высшей философии и творчеству. Но его
настойчивая мораль, призывы к опрощению, ко всеобщей доброте
воспринимались снисходительно. "Реакционный" Достоевский был а
вовсе интеллигенцией ненавидим, был бы вообще наглухо забит и
забыт в России и не цитировался бы сегодня на каждом шагу, если
бы в XX веке внезапно на уважаемом Западе не вынырнула его
громовая мировая слава.
А между тем все не попавшие в собственно интеллигенцию -
куда же должны были быть включены? А у них были свои
характерные черты, иногда далеко не совпадавшие с теми, какие
подытожены в "Вехах". Например, к интеллигенции технической
относится лишь малая часть характеристик из "Вех". Не было в
ней отделенности от национальной жизни, ни
противопоставленвости государству, ни фанатизма, ни
революционизма, ни ведущей ненависти, ни слабого чувства
действительности и т. д. и т. д.
Если принять определение интеллигенции этимологическое, от
корня (intelligere: понимать, знать, мыслить, иметь понятие о
чем-либо), то, очевидно, оно охватило бы во многом иной класс
людей, чем те, кто в России рубежа двух веков присвоил себе это
звание и в этом качестве рассмотрен в "Вехах".
Г. Федотов остроумно предлагал считать интеллигенцией
специфическую группу, "объединяемую идейностью своих задач и
беспочвенностью своих идей".
В. Даль определял интеллигенцию как "образованную,
умственно развитую часть жителей", но вдумчиво отмечал, что
"для нравственного образования у нас нет слова" - для того
просвещения, которое "образует и ум, и сердце".
Были попытки строить определение интеллигенции на
самодвижущей творческой силе, даже вопреки внешним
обстоятельствам; на неподражательности образа мысли; на
самостоятельной душевной жизни. Во всех этих поисках высшая
затрудненность не в формулировке определения и не в
характеристике реально существующей общественной группы, а в
разности желаний; кого мы хотели бы видеть под именем
интеллигенции.
Бердяев позже предлагал определение, альтернативное тому,
какое рассмотрено в "Вехах": интеллигенция как совокупность
духовно-избранных людей страны. То есть духовная элита, а не
социальный слой.
После революции 05 - 07 годов начался тихий процесс
поляризации интеллигенции: поворота интересов студенческой
молодежи И медленного выделения еще очень тонкого слоя с
повышенным вниманием ко внутренней нравственной жизни человека,
а не ко внешним общественным преобразованиям. Так что авторы
"Вех" не вовсе были в тогдашней России одинокими. Однако этому
неслышному хрупкому процессу выделения нового типа
интеллигенции (вслед за тем расщепился бы и уточнился сам
термин) не суждено было в России произойти: его смешала и
раздавила перрая мировая война, затем стремительный ход
революции. Чаще многих других произносилось в русском
образованном классе слово "интеллигенция", - но так, за
событиями, и не успело получить обстоятельно-точного смысла.
А дальше - условий и времени было еще меньше. 1917 год
был идейным крахом "революционно-гуманистической"
интеллигенции, как она очерчивала сама себя. Впервые ей
пришлось от одиночного террора, от кипливой кружковщины, от
партийного начетничества и необузданной общественной критики
правительства перейти к реальным государственным действиям. И,
в полном соответствии с печальными прогнозами авторов "Вех"
(еще отдельно у С. Булгакова: "интеллигенция в союзе с
татарщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14