Утро выдалось ясным и слегка морозным, но холодный
воздух не обжигал легкие, а лишь приятно бодрил охотников.
Они быстро переправились на другой берег на прекрасной
легкой лодке, которой было очень просто управлять, и
вступили в глухой лес, заваленный буреломом. Старые
толстые, уже подгнившие стволы густо переплетались с
тонкими, хрупкими, совсем сухими ветками более молодых
деревьев и кустарников. Порой завалы были столь велики, как
будто Лесные Духи сложили здесь доя себя поленницу. Однако
бурелом оказался вполне преодолимым, и вскоре охотники
вышли на узкую тропку, вилявшую между поваленными
деревьями. Когда-то сильный ветер выдернул их из земли
вместе с корнями, и они подняли огромные пласты земли,
словно выстроили высокую бугристую стену. На первый взгляд
стена выглядела сплошной, но когда Ниун проследил за рукой
Рулана, то увидел, что в одном месте земля осыпалась и
образовала довольно обширный пролом.
Пробравшись через этот лаз, Ниун увидел высокий сугроб,
а на нем - темное пятно, пожелтевшее от смрадного дыхания
зверя.
- Надо его спугнуть, - шепотом пояснил он братьям.
Оба согласно кивнули, а затем Релан предложил:
- Мы встанем здесь, а ты зайди с другой стороны и
постарайся проткнуть сугроб копьем. Медведь выскочит прямо
на нас, тут-то мы с ним и разделаемся.
- Справитесь? - с сомнением посмотрел на юношей Ниун.
- Если нет, то на что мы вообще годимся? - резонно
ответил Релан.
Братья о чем-то посовещались между собой и приготовили
рогатину, чтобы достойно встретить хищника: "рога" - к
сугробу, а противоположный конец - поглубже в снег. Рулан
держал рогатину, чтобы она не опрокинулась в самый
неподходящий момент, а Релан взял тяжелое копье с длинным и
острым металлическим наконечником. Оба замерли.
Ниун обогнул сугроб, примерился и изо всех сил воткнул
длинное копье в рыхлый снег. Ожиданию, казалось, не будет
конца, но вот из-под снега, донеслось глухое рычание
разбуженного зверя, быстро перераставшее в дикий свирепый
рев. Сугроб заходил ходуном, и Ниун понял, что ему пора
присоединиться к братьям. Кто знает, как поведут себя эти
юнцы, оказавшись один на один со злобным голодным медведем?
Вдруг снег начал быстро осыпаться, и прямо над головой
варвара показалась оскаленная медвежья морда. С желтых
клыков длинной не менее пальца крупными хлопьями падала
пена, стекавшая по бледно-розовому языку. Охотник
замахнулся, но зверь, испугавшись спросонья, отпрянул.
Неожиданно оттуда, где стояли Рулан и Релан, донесся
пронзительный крик. Сжимая в кулаке тяжелое оружие, Ниун
ринулся к братьям. Открывшаяся картина ужаснула его: на
истоптанном окровавленном снегу выделялась косматая бурая
туша, отчаянно молотившая лапами, а из-под нее торчали ноги
Рулана. Побледневший от страха или от ярости - кто
разберет? - Релан изо всех сил вонзал в хищника копье,
вытаскивая его и снова вонзал. Медведь, похоже, не замечал
ничего, кроме своей жертвы.
Ниун в два прыжка очутился возле зверя и, повинуясь
природному чутью, нанес один-единственный резкий удар.
Медведь рванулся назад, и древко копья с громким треском
переломилось. Зверь изумленно посмотрел на обломок и,
совсем как человек, ухватился за него палами. Постояв в
оцепенении, он вдруг рухнул навзничь. Ниун бросился к нему,
выхватывая на ходу большой охотничий нож, и. подбежав к
поверженому медведя, одним быстрым движением перерезал тому
глотку. Кровь хлынула на снег, хищник последний раз
дернулся и затих.
Релан хлопотал возле брата, вытирая ему лицо
пригоршнями чистого снега. Рулан вдруг открыл глаза, слабо
улыбнулся и спросил:
- Добили гадину?
- Добили, добили, - успокоил его Ниун. - Лежи спокойно.
Сейчас сделаем носился и доставим тебя домой. Ничего
страшного. Скоро встанешь на ноги.
- Так ты возьмешь нас с собой?
- Молчи, тебе надо беречь силы.
- Возьмешь?
- Вот упрямец! Возьму.
Рулан удовлетворенно вздохнул и мгновенно погрузился в
глубокий сон.
4
Ниун никогда не нарушал данного слова. Недаром
говорили: "Киммериец никогда не сделает то, что ему
приказывают, но всегда выполнит то, что обещал". И не его
вина, что он не смог выполнить до конца обещание, данное
Рулану. Раны юноши оказались, хоть и не опасными для жизни,
но все же достаточно серьезными, чтобы тот еще долго не
мог покинуть дом. Лекарь, который, по счастью, жил
неподалеку, осмотрел его и заявил, что выздоровление будет
долгим и вряд ли Рулан сможет ходить на большие расстояния
прежде, чем листва на деревьях сменит цвет с зеленого на
желтый и начнет падать на землю.
Так долго Ниун ждать не мог, и поэтому тронулся в путь,
взяв с собой лишь одного из братьев, Релана. Идти вдвоем
оказалось намного легче и веселее, и за два дня путники
продвинулись довольно далеко на юг. Чем дольше они шли, тем
сильнее чувствовалось приближение весны. Пару раз Ниун с
Реланом попали под сильнейший дождь, который почти смыл
остатки снега, еще серевшие под корнями деревьев с
развесистыми кронами и в густых низких кустарниках, словно
слизнул их длинным влажным языком. На открывшейся черной
земле начали пробиваться первые робкие цветы, мхи, умытые
живительной влагой, заиграли радостной зеленью, все чаще и
чаще слышалось щебетание птиц, которые принялась вить
гнезда, почки на лиственных деревьях набухли, и в лесу
запахло свежестью и теплом.
Еще одни день подошел к концу, и путники, увидев
могучий дуб, корни которого высоко поднялись из земли и
образовали некое подобие пещеры, решили остановиться тут и
заночевать. Разожгли невысокий костер, развязали дорожные
мешки и вынули снедь. Припасов оказалось не так уж и много,
и Релан, тщательно пережевывая спинку вяленой рыбы,
задумчиво проговорил:
- Сейчас бы кусок свежего, слегка обжаренного на костре
мяса...
- Почему бы и нет? - живо откликнулся его спутник. - Ты
видел неподалеку олений помет? На рассвете можем выследить
того, кто его оставил, и поедим вволю, и с собой возьмем.
На то и порешили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15