Вам и вашей жене лучше по-настоящему голодать.
— Все правильно, — сказал Бамбакиас. — Это выполнимо. Мы наголодаемся на много лет вперед.
Как и многие другие элементы современной американской государственной структуры, Бунский национальный коллабораторий управлялся Комитетом. Местную власть представляли десять человек, возглавляемые директором Коллаборатория доктором Арно Фелзианом. Остальные члены дирекции были главами девяти административных подразделений.
Закон о свободе информации требовал еженедельных открытых для публики заседаний дирекции. «Открытость» ныне подразумевала подключенную к Сети камеру. Но в Бунском национальном коллабораторий все еще сохранялись старые традиции, сотрудники Коллаборатория нередко сами появлялись на заседаниях дирекции, особенно если ожидалось нечто подобное бою быков.
Оскар решил, что будет физически присутствовать на всех заседаниях. Он не планировал выступать там как официальное лицо или каким-либо иным образом участвовать, он просто хотел, чтобы его там увидели. И чтобы быть уверенным, что его заметят, он захватил с собой сетевого администратора Боба Аргова и специалиста по оппо Одри Авиценне.
Студия, где проходили заседания дирекции, находилась на втором этаже пресс-центра Коллаборатория, отделенного от главного административного здания зеленой лужайкой. Дизайн студии создавался для публичных заседаний 2030-х годов, он включал идущие амфитеатром ряды сидений, хорошую акустику и умело расположенную камеру для репортажей.
Местное управление Коллаборатория имело свою непростую историю. Во время внутренних склок 2031 года был разрушен и частично сожжен сетевой центр. Поврежденная студия в течение долгого времени не восстанавливалась, так как последующие годы были посвящены «охоте за ведьмами» и скандалам, связанным с экономической войной. Отремонтировали и привели студию в сносный вид только в 2037 году, когда дирекция Коллаборатория укрепила финансовое положение, находившееся до этого в перманентно кризисном состоянии. Сожженные пожаром стены были заклеены обоями, а внутри создано подобие уюта. Из-за расставленных по всем углам горшков с растениями студия приобрела сходство с джунглями в миниатюре.
Устройство подиума, где разместилась дирекция, было функциональным: по бокам звуковые колонки, сверху лампы, мебель федерального образца — казенный стол и стулья. Работали автоматические камеры.
Правление храбро продиралось сквозь повестку дня. Текущим вопросом была замена сантехнического оборудования в кафетерии Коллаборатория. Глава отдела контрактов и контроля вышел на ковер и стал монотонно зачитывать пункты необходимого ремонта сточных труб.
— Прямо не верится, что все так ужасно, — пробормотал Аргов.
Оскар ловко повернул к нему экран лэптопа.
— Боб, я кое-что хотел бы показать тебе.
— Не может же быть все настолько плохо! — продолжал Аргов, игнорируя Оскара. — Пока я сюда не попал, никогда не подозревал, до какой степени мы причиняем вред. Я говорю о человеческой расе. Мы наносим нашей планете чудовищный вред! Кто хоть раз всерьез над этим задумается, у того волосы встают дыбом. Вы понимаете, какое количество живых существ мы уничтожили за последние пятьдесят лет? Это глобальная катастрофа!
Одри наклонилась к нему через плечо Оскара.
— Боб, ты же обещал, что бросишь пить.
— Я трезв как стеклышко, ты, сварливая старуха! Пока ты сидела в спальне, уткнувшись носом в экран, я прошелся по здешним садам. С жирафами. И золотыми мартышками. Здесь все вопиет о массовом уничтожении! Мы отравили океан, мы сожгли и распахали дикие леса, мы умудрились испортить даже погоду! И все ради современного образа жизни, не так ли? Восемь миллиардов психически больных уродов, выращенных на средствах массовой информации!
— Ладно, — фыркнула Одри, — и ты единственный, кто отдает себе в этом отчет.
Аргов трагически понурил голову.
— Верно! И в этом камень преткновения! Видишь ли, я знаю, что сам также являюсь частью проблемы. Я потратил жизнь на установку сетей, тогда как планета вокруг меня разрушалась. Ну так что ж, ведь и ты тоже, Одри. Мы оба виноваты, но разница между нами в том, что я признаю правду. Меня волнует истина. Меня это трогает вот здесь. — Аргов ткнул себя в пухлую грудь.
Обычно резкий голос Одри стал мягче шелка.
— Ну я бы не стала так спешить, Боб. Ты не настолько хорош в работе, чтобы представлять реальную угрозу.
— Не обращай на него внимания, Одри, — вступился Оскар.
Одри Авиценне была профессионалом в оппо — исследовании мнений политических противников. Когда она заводилась, ее критика становилась убийственной.
— Послушай, мы все приехали сюда, и я сижу за этой чертовой работой. А этот ухмыляющийся мальчишка позволяет себе впасть в депрессивное уныние и вселенскую скорбь. И что, он думает, раз я провожу много времени в Сети, то не могу ценить природу? Я прекрасно знаю и птиц, и пчел, и бабочек, и капусту, и все остальное.
— А я знаю, что планета идет в тартарары, а мы сидим в этом тупом месте и внимаем идиотическим сотрясениям воздуха по поводу сточных труб!
— Боб, — спокойно сказал Оскар, — ты кое-что упустил.
— Что?
— Все очень плохо, ты прав. Но на самом деле все еще хуже. Намного хуже. Однако мы находимся в самом крупном на планете исследовательском биологическом центре и сидящие перед нами люди ответственны за то, как все повернется дальше. Так что ты сейчас — на передней линии фронта. Ты можешь чувствовать себя виноватым, однако, если не сможешь ничего переделать здесь и сейчас, твоя вина еще более возрастет. Потому что мы облечены властью, и ты теперь точно так же ответственен за все.
— Ого, — выговорил Аргов.
— Так что лучше берись за дело. — Оскар вновь обернулся к экрану лэптопа. — Вот, посмотри сюда. И ты тоже, Одри. Вы же профессионалы, а мне нужен ваш совет.
Аргов внимательно посмотрел на экран оскаровского лэптопа. Его совиные глаза заблестели.
— Угу… да, я видел такое. Это…
— Алгоритмический пейзаж, — нетерпеливо перебила Одри. — Визуальная карта.
— Я только что получил эту программу от Леона Сосика, — пояснил Оскар. — Эта компьютерная модель — симулятор текущих политических процессов. Вот эти горы и долины предположительно отражают тенденции, имеющиеся в политике на сегодняшний день. Рейтинг в прессе, поддержка избирателей, динамика лоббистских фондов, десятки факторов, которые Сосик ввел в симулятор. … А теперь глядите. Видите, я двигаю курсор… Вам видна эта большая желтая амеба, сидящая на пурпурном фоне? Она обозначает текущее положение сенатора Бамбакиаса.
— Да? — недоверчиво переспросил Аргов. — А почему он скатывается по склону?
— Отнюдь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
— Все правильно, — сказал Бамбакиас. — Это выполнимо. Мы наголодаемся на много лет вперед.
Как и многие другие элементы современной американской государственной структуры, Бунский национальный коллабораторий управлялся Комитетом. Местную власть представляли десять человек, возглавляемые директором Коллаборатория доктором Арно Фелзианом. Остальные члены дирекции были главами девяти административных подразделений.
Закон о свободе информации требовал еженедельных открытых для публики заседаний дирекции. «Открытость» ныне подразумевала подключенную к Сети камеру. Но в Бунском национальном коллабораторий все еще сохранялись старые традиции, сотрудники Коллаборатория нередко сами появлялись на заседаниях дирекции, особенно если ожидалось нечто подобное бою быков.
Оскар решил, что будет физически присутствовать на всех заседаниях. Он не планировал выступать там как официальное лицо или каким-либо иным образом участвовать, он просто хотел, чтобы его там увидели. И чтобы быть уверенным, что его заметят, он захватил с собой сетевого администратора Боба Аргова и специалиста по оппо Одри Авиценне.
Студия, где проходили заседания дирекции, находилась на втором этаже пресс-центра Коллаборатория, отделенного от главного административного здания зеленой лужайкой. Дизайн студии создавался для публичных заседаний 2030-х годов, он включал идущие амфитеатром ряды сидений, хорошую акустику и умело расположенную камеру для репортажей.
Местное управление Коллаборатория имело свою непростую историю. Во время внутренних склок 2031 года был разрушен и частично сожжен сетевой центр. Поврежденная студия в течение долгого времени не восстанавливалась, так как последующие годы были посвящены «охоте за ведьмами» и скандалам, связанным с экономической войной. Отремонтировали и привели студию в сносный вид только в 2037 году, когда дирекция Коллаборатория укрепила финансовое положение, находившееся до этого в перманентно кризисном состоянии. Сожженные пожаром стены были заклеены обоями, а внутри создано подобие уюта. Из-за расставленных по всем углам горшков с растениями студия приобрела сходство с джунглями в миниатюре.
Устройство подиума, где разместилась дирекция, было функциональным: по бокам звуковые колонки, сверху лампы, мебель федерального образца — казенный стол и стулья. Работали автоматические камеры.
Правление храбро продиралось сквозь повестку дня. Текущим вопросом была замена сантехнического оборудования в кафетерии Коллаборатория. Глава отдела контрактов и контроля вышел на ковер и стал монотонно зачитывать пункты необходимого ремонта сточных труб.
— Прямо не верится, что все так ужасно, — пробормотал Аргов.
Оскар ловко повернул к нему экран лэптопа.
— Боб, я кое-что хотел бы показать тебе.
— Не может же быть все настолько плохо! — продолжал Аргов, игнорируя Оскара. — Пока я сюда не попал, никогда не подозревал, до какой степени мы причиняем вред. Я говорю о человеческой расе. Мы наносим нашей планете чудовищный вред! Кто хоть раз всерьез над этим задумается, у того волосы встают дыбом. Вы понимаете, какое количество живых существ мы уничтожили за последние пятьдесят лет? Это глобальная катастрофа!
Одри наклонилась к нему через плечо Оскара.
— Боб, ты же обещал, что бросишь пить.
— Я трезв как стеклышко, ты, сварливая старуха! Пока ты сидела в спальне, уткнувшись носом в экран, я прошелся по здешним садам. С жирафами. И золотыми мартышками. Здесь все вопиет о массовом уничтожении! Мы отравили океан, мы сожгли и распахали дикие леса, мы умудрились испортить даже погоду! И все ради современного образа жизни, не так ли? Восемь миллиардов психически больных уродов, выращенных на средствах массовой информации!
— Ладно, — фыркнула Одри, — и ты единственный, кто отдает себе в этом отчет.
Аргов трагически понурил голову.
— Верно! И в этом камень преткновения! Видишь ли, я знаю, что сам также являюсь частью проблемы. Я потратил жизнь на установку сетей, тогда как планета вокруг меня разрушалась. Ну так что ж, ведь и ты тоже, Одри. Мы оба виноваты, но разница между нами в том, что я признаю правду. Меня волнует истина. Меня это трогает вот здесь. — Аргов ткнул себя в пухлую грудь.
Обычно резкий голос Одри стал мягче шелка.
— Ну я бы не стала так спешить, Боб. Ты не настолько хорош в работе, чтобы представлять реальную угрозу.
— Не обращай на него внимания, Одри, — вступился Оскар.
Одри Авиценне была профессионалом в оппо — исследовании мнений политических противников. Когда она заводилась, ее критика становилась убийственной.
— Послушай, мы все приехали сюда, и я сижу за этой чертовой работой. А этот ухмыляющийся мальчишка позволяет себе впасть в депрессивное уныние и вселенскую скорбь. И что, он думает, раз я провожу много времени в Сети, то не могу ценить природу? Я прекрасно знаю и птиц, и пчел, и бабочек, и капусту, и все остальное.
— А я знаю, что планета идет в тартарары, а мы сидим в этом тупом месте и внимаем идиотическим сотрясениям воздуха по поводу сточных труб!
— Боб, — спокойно сказал Оскар, — ты кое-что упустил.
— Что?
— Все очень плохо, ты прав. Но на самом деле все еще хуже. Намного хуже. Однако мы находимся в самом крупном на планете исследовательском биологическом центре и сидящие перед нами люди ответственны за то, как все повернется дальше. Так что ты сейчас — на передней линии фронта. Ты можешь чувствовать себя виноватым, однако, если не сможешь ничего переделать здесь и сейчас, твоя вина еще более возрастет. Потому что мы облечены властью, и ты теперь точно так же ответственен за все.
— Ого, — выговорил Аргов.
— Так что лучше берись за дело. — Оскар вновь обернулся к экрану лэптопа. — Вот, посмотри сюда. И ты тоже, Одри. Вы же профессионалы, а мне нужен ваш совет.
Аргов внимательно посмотрел на экран оскаровского лэптопа. Его совиные глаза заблестели.
— Угу… да, я видел такое. Это…
— Алгоритмический пейзаж, — нетерпеливо перебила Одри. — Визуальная карта.
— Я только что получил эту программу от Леона Сосика, — пояснил Оскар. — Эта компьютерная модель — симулятор текущих политических процессов. Вот эти горы и долины предположительно отражают тенденции, имеющиеся в политике на сегодняшний день. Рейтинг в прессе, поддержка избирателей, динамика лоббистских фондов, десятки факторов, которые Сосик ввел в симулятор. … А теперь глядите. Видите, я двигаю курсор… Вам видна эта большая желтая амеба, сидящая на пурпурном фоне? Она обозначает текущее положение сенатора Бамбакиаса.
— Да? — недоверчиво переспросил Аргов. — А почему он скатывается по склону?
— Отнюдь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146