Я знаю, что он сейчас не в себе, но все равно — он хотел чего-то настоящего. А что, у нас целая страна не в себе. Он богач, интеллектуал, коллекционер и вообще дерьмо, но по крайней мере он не лицемер, как Хью. Хью кричит, что он — будущее Америки, а попутно проворачивает тайные махинации с европейцами.
— Он продал нас, верно? — Оскар кивнул. — Это уже слишком, это нельзя простить.
— Угу. Точно так же, как Президент.
— Как? Ты говоришь о том, что Два Пера?..
— Фактически Президент неплохой парень в некотором роде. Он сделал кое-что хорошее для беженцев на Западе. Там сейчас все по-другому: после тех гигантских пожаров и переселений большие отряды кочевников заняли целые города и округа… Но это не примиряет меня с ним. Два Пера — голландский агент.
Оскар улыбнулся.
— Ты шутишь? Голландский агент?
— Да, голландцы поддерживают его уже много лет. Голландские тайные агенты многих вербуют из разочаровавшихся этнических групп. Белых американских туземцев… Америка — большая страна. Это же твое правило: разделяй и властвуй.
— Послушай, при чем тут Джеронимо? Наш президент — лесной барон, миллиардер, бывший губернатор штата Колорадо.
— Именно Джеронимо, Оскар. Отними у Америки деньги, и что мы имеем? Мы имеем просто сборище разных племен.
Поскольку иск против Нормана был отозван, команда Оскара устроила вечеринку по поводу его проводов. Народу пришло много. Отель был переполнен сотрудниками Коллаборатория, которые сердечно восхищались Норманом и высоко оценили бесплатные спиртные напитки и еду.
— У вас такой красивый отель, — сказал Альберт Гаццанига. Мажордом Греты прибыл в компании Уоррена Титче и Сирила Морелло — двоих разочаровавшихся активистов Коллаборатория. Титче, как волк, сражался за бесплатные кафетерии, в то время как Морелло был единственным честным человеком в отделе кадров. Оскар был восхищен, увидев, что эти трое спонтанно объединились. Это был очевидный признак того, что все идет так, как он и задумывал.
Гаццанига сжимал фужер с коктейлем, прикрытый небольшим бумажным зонтиком.
— И этот небольшой ресторан здесь великолепен. Я обедал бы здесь каждый день, если бы не надо было дышать грязным внешним воздухом.
— Как жаль, это все твоя аллергия, да, Альберт?
— Мы все под куполом заработали себе аллергию. Хочу подкинуть вам хорошую идею — почему не сделать крытый переход по улице между отелем и куполом?
Оскар засмеялся.
— К чему нам полумеры? Давайте сделаем лучше крышу над всем городом.
Гаццанига покосился в его сторону.
— Ты в шутку или всерьез? Никогда не могу разобрать, когда ты шутишь.
Норман потянул Оскара за рукав. Лицо Нормана раскраснелось, глаза были полны сентиментальных пьяных слез.
— Я уезжаю, Оскар! Это мое последнее «до свидания».
— Да? — пробормотал Оскар. Он взял Нормана под локоть и направился с ним подальше от толпы. — Ты должен остаться после вечеринки. Мы будем играть в покер.
— Так что, ты сможешь отослать меня назад в Бостон с хорошим денежным подарком и это не будет нигде записано?
Оскар укоризненно посмотрел на него.
— Дитя, ты первый парень в моей команде, кто сказал вслух об этой моей печальной маленькой слабости! Ты уже взрослый мальчик. Надо научиться быть тактичным.
— Нет, я не хочу, — сказал Норман, который был очень пьян. — Я теперь могу быть невежливым, раз вы уволили меня.
Оскар потрепал Нормана по спине.
— Это было для твоей же пользы. Ты совершил главный удачный ход, так что твоя роль сыграна.
— Я только хотел сообщить тебе, что не жалею ни о чем. Я многое узнал о политике. Кроме того, я избил профессора и при этом избежал неприятностей. Это само по себе чего-то стоит!
— Ты хороший мальчик, Норман. Удачи тебе в технической школе. Только будь поосторожней, когда начнешь изучать рентгеновский лазер.
— Меня внизу ждет машина, — сказал Норман, переминаясь с ноги на ногу. — Мои папа и мамочка будут очень рады увидеть меня… Хорошо, что я уезжаю. Мне ужасно неприятно уезжать, но я знаю, что так лучше. Я только хотел сказать одну вещь перед отъездом. Поскольку я никогда искренне не говорил с вами о… ох… Ну вы понимаете…
— О моем происхождении, — подсказал Оскар.
— Я никогда не мог привыкнуть к этому. Видит Бог, я старался. Но я так и не привык. Никто к вам никогда не сможет привыкнуть. Даже ваша собственная команда. Вы просто сверхъестественный, очень-очень сверхъестественный парень. Вы необычно думаете. Необычно действуете. Вы даже не спите! Вы не совсем человек. — Норман вздохнул и слегка качнулся на месте. — Но знаете что? Вокруг вас всегда что-то происходит. Вы как бы их подталкиваете и двигаете, и то, что вы делаете, вправду имеет значение. Страна нуждается в вас! Пожалуйста, не позвольте нам развалиться, шеф. Не измените нам! Вам доверяют, мы все доверяем вам. И я верю вам, я верю в вас. Я еще молод, и мне нужно настоящее будущее. Боритесь за добро, боритесь за нас. Пожалуйста!
У Оскара было достаточно времени, чтобы рассмотреть федеральный офис директора, поскольку доктор Арно Фелзиан заставил себя ждать. Кевин проводил время, кормя кусочками протеина бинтуронга Стикли, только что прибывшего из Бостона на самолете. На Стикли был надет радиоворотник, когти ему подрезали, клыки отполировали, у него был ухоженный вид, и он благоухал, как призовой пудель. Собственный запах Стикли почти не ощущался.
Кто-то — возможно, из администрации сенатора Дугала — счел правильным украсить федеральный офис директора в самом высоком техасском стиле: на стене висели винтовки, головы быков, ковбойские седла, яркие глянцевые плакаты.
Секретарь Фелзиана пригласил его пройти. Оскар повесил шляпу на высокой стойке внутри кабинета. Фелзиан сидел за инкрустированным столом из дуба и кедра. Виду него был настолько несчастный, насколько позволяли приличия.
Директор носил бифокальные очки — металл и стекло что придавало Фелзиану трогательный старомодный вид в стиле двадцатого века. Фелзиан был стройным невысоким человеком лет шестидесяти. Живя в более суровом столетии, он был бы украшен лысиной и жирком.
Оскар потряс директорскую руку и подвинул себе пестрый кожаный стул.
— Рад вас снова увидеть, доктор Фелзиан. Я ценю, что вы смогли уделить мне ваше драгоценное время.
У директора было устало терпеливое выражение лица.
— Не волнуйтесь, все в порядке.
— От имени сенатора и госпожи Элкотт Бамбакиас я хочу вернуть вам этот лабораторный экземпляр. Видите ли, госпожа Бамбакиас проявляет большую заботу о животных. Так что она исследовала этот экземпляр в Бостоне и обнаружила, что он в превосходной физической форме. Госпожа Бамбакиас поздравляет Коллабораторий с блестящими методами выращивания животных. Она также очень любит это животное, и хотя возвращает его, одновременно делает персональный вклад в его будущее благополучие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
— Он продал нас, верно? — Оскар кивнул. — Это уже слишком, это нельзя простить.
— Угу. Точно так же, как Президент.
— Как? Ты говоришь о том, что Два Пера?..
— Фактически Президент неплохой парень в некотором роде. Он сделал кое-что хорошее для беженцев на Западе. Там сейчас все по-другому: после тех гигантских пожаров и переселений большие отряды кочевников заняли целые города и округа… Но это не примиряет меня с ним. Два Пера — голландский агент.
Оскар улыбнулся.
— Ты шутишь? Голландский агент?
— Да, голландцы поддерживают его уже много лет. Голландские тайные агенты многих вербуют из разочаровавшихся этнических групп. Белых американских туземцев… Америка — большая страна. Это же твое правило: разделяй и властвуй.
— Послушай, при чем тут Джеронимо? Наш президент — лесной барон, миллиардер, бывший губернатор штата Колорадо.
— Именно Джеронимо, Оскар. Отними у Америки деньги, и что мы имеем? Мы имеем просто сборище разных племен.
Поскольку иск против Нормана был отозван, команда Оскара устроила вечеринку по поводу его проводов. Народу пришло много. Отель был переполнен сотрудниками Коллаборатория, которые сердечно восхищались Норманом и высоко оценили бесплатные спиртные напитки и еду.
— У вас такой красивый отель, — сказал Альберт Гаццанига. Мажордом Греты прибыл в компании Уоррена Титче и Сирила Морелло — двоих разочаровавшихся активистов Коллаборатория. Титче, как волк, сражался за бесплатные кафетерии, в то время как Морелло был единственным честным человеком в отделе кадров. Оскар был восхищен, увидев, что эти трое спонтанно объединились. Это был очевидный признак того, что все идет так, как он и задумывал.
Гаццанига сжимал фужер с коктейлем, прикрытый небольшим бумажным зонтиком.
— И этот небольшой ресторан здесь великолепен. Я обедал бы здесь каждый день, если бы не надо было дышать грязным внешним воздухом.
— Как жаль, это все твоя аллергия, да, Альберт?
— Мы все под куполом заработали себе аллергию. Хочу подкинуть вам хорошую идею — почему не сделать крытый переход по улице между отелем и куполом?
Оскар засмеялся.
— К чему нам полумеры? Давайте сделаем лучше крышу над всем городом.
Гаццанига покосился в его сторону.
— Ты в шутку или всерьез? Никогда не могу разобрать, когда ты шутишь.
Норман потянул Оскара за рукав. Лицо Нормана раскраснелось, глаза были полны сентиментальных пьяных слез.
— Я уезжаю, Оскар! Это мое последнее «до свидания».
— Да? — пробормотал Оскар. Он взял Нормана под локоть и направился с ним подальше от толпы. — Ты должен остаться после вечеринки. Мы будем играть в покер.
— Так что, ты сможешь отослать меня назад в Бостон с хорошим денежным подарком и это не будет нигде записано?
Оскар укоризненно посмотрел на него.
— Дитя, ты первый парень в моей команде, кто сказал вслух об этой моей печальной маленькой слабости! Ты уже взрослый мальчик. Надо научиться быть тактичным.
— Нет, я не хочу, — сказал Норман, который был очень пьян. — Я теперь могу быть невежливым, раз вы уволили меня.
Оскар потрепал Нормана по спине.
— Это было для твоей же пользы. Ты совершил главный удачный ход, так что твоя роль сыграна.
— Я только хотел сообщить тебе, что не жалею ни о чем. Я многое узнал о политике. Кроме того, я избил профессора и при этом избежал неприятностей. Это само по себе чего-то стоит!
— Ты хороший мальчик, Норман. Удачи тебе в технической школе. Только будь поосторожней, когда начнешь изучать рентгеновский лазер.
— Меня внизу ждет машина, — сказал Норман, переминаясь с ноги на ногу. — Мои папа и мамочка будут очень рады увидеть меня… Хорошо, что я уезжаю. Мне ужасно неприятно уезжать, но я знаю, что так лучше. Я только хотел сказать одну вещь перед отъездом. Поскольку я никогда искренне не говорил с вами о… ох… Ну вы понимаете…
— О моем происхождении, — подсказал Оскар.
— Я никогда не мог привыкнуть к этому. Видит Бог, я старался. Но я так и не привык. Никто к вам никогда не сможет привыкнуть. Даже ваша собственная команда. Вы просто сверхъестественный, очень-очень сверхъестественный парень. Вы необычно думаете. Необычно действуете. Вы даже не спите! Вы не совсем человек. — Норман вздохнул и слегка качнулся на месте. — Но знаете что? Вокруг вас всегда что-то происходит. Вы как бы их подталкиваете и двигаете, и то, что вы делаете, вправду имеет значение. Страна нуждается в вас! Пожалуйста, не позвольте нам развалиться, шеф. Не измените нам! Вам доверяют, мы все доверяем вам. И я верю вам, я верю в вас. Я еще молод, и мне нужно настоящее будущее. Боритесь за добро, боритесь за нас. Пожалуйста!
У Оскара было достаточно времени, чтобы рассмотреть федеральный офис директора, поскольку доктор Арно Фелзиан заставил себя ждать. Кевин проводил время, кормя кусочками протеина бинтуронга Стикли, только что прибывшего из Бостона на самолете. На Стикли был надет радиоворотник, когти ему подрезали, клыки отполировали, у него был ухоженный вид, и он благоухал, как призовой пудель. Собственный запах Стикли почти не ощущался.
Кто-то — возможно, из администрации сенатора Дугала — счел правильным украсить федеральный офис директора в самом высоком техасском стиле: на стене висели винтовки, головы быков, ковбойские седла, яркие глянцевые плакаты.
Секретарь Фелзиана пригласил его пройти. Оскар повесил шляпу на высокой стойке внутри кабинета. Фелзиан сидел за инкрустированным столом из дуба и кедра. Виду него был настолько несчастный, насколько позволяли приличия.
Директор носил бифокальные очки — металл и стекло что придавало Фелзиану трогательный старомодный вид в стиле двадцатого века. Фелзиан был стройным невысоким человеком лет шестидесяти. Живя в более суровом столетии, он был бы украшен лысиной и жирком.
Оскар потряс директорскую руку и подвинул себе пестрый кожаный стул.
— Рад вас снова увидеть, доктор Фелзиан. Я ценю, что вы смогли уделить мне ваше драгоценное время.
У директора было устало терпеливое выражение лица.
— Не волнуйтесь, все в порядке.
— От имени сенатора и госпожи Элкотт Бамбакиас я хочу вернуть вам этот лабораторный экземпляр. Видите ли, госпожа Бамбакиас проявляет большую заботу о животных. Так что она исследовала этот экземпляр в Бостоне и обнаружила, что он в превосходной физической форме. Госпожа Бамбакиас поздравляет Коллабораторий с блестящими методами выращивания животных. Она также очень любит это животное, и хотя возвращает его, одновременно делает персональный вклад в его будущее благополучие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146