Он тяжело и часто дышал. И он молчал. Жилин думал: «Если мы выберемся, я не пойду в межзвездную экспедицию, я не пойду в экспедицию на Плутон, я никуда не пойду, пока не стану таким, как Быков. Таким обыкновенным и даже скучным в обычное время. Таким хмурым и немножко даже смешным. Таким, что трудно было поверить, глядя на него, в легенду о Голконде, в легенду о Каллисто и в другие легенды». Жилин помнил, как молодые межпланетники потихоньку посмеивались над Рыжим Пустынником – кстати, откуда взялось такое странное прозвище? – но он никогда не видел, чтобы о Быкове отозвался пренебрежительно хоть один пилот или ученый старшего поколения. «Если я выберусь, я должен стать таким, как Быков. Если я не выберусь, я должен умереть, как Быков». Когда Жилин терял сознание, Быков молча заканчивал его работу. Когда Жилин приходил в себя, Быков так же молча возвращался на свое место.
Потом Быков сказал: «Пошли» – и они выбрались из камеры магнитной системы. У Жилина все плыло перед глазами, хотелось лечь, уткнуться носом во что-нибудь помягче и так лежать, пока не поднимут. Он выбирался вторым и застрял и все-таки лег носом в холодный пол, но быстро пришел в себя и тогда увидел у самого лица ботинок Быкова. Ботинок нетерпеливо притопывал. Жилин напрягся и вылез из люка. Он сел на корточки, чтобы как следует задраить крышку. Замок не слушался, и Жилин стал рвать его исцарапанными пальцами. Быков возвышался рядом, как радиомачта, и смотрел не мигая сверху вниз.
– Сейчас, – торопливо сказал Жилин. – Сейчас…
Замок, наконец, встал на место.
– Готово, – сказал Жилин и выпрямился. Ноги тряслись в коленях.
– Пошли, – сказал Быков.
Они вернулись в рубку. Михаил Антонович спал в своем кресле у вычислителя. Он громко всхрапывал. Вычислитель был включен. Быков перегнулся через штурмана, взял микрофон селектора и сказал:
– Пассажирам собраться в кают-компании.
– Что? – спросил Михаил Антонович, встрепенувшись. – Что, уже?
– Уже, – сказал Быков. – Пойдем в кают-компанию.
Но он пошел не сразу – стоял и задумчиво наблюдал, как Михаил Антонович, болезненно морщась и постанывая, выбирается из кресла. Затем он словно очнулся и сказал:
– Пойдем.
Они пошли в кают-компанию. Михаил Антонович сразу пробрался к дивану и сел, сложив руки на животе. Жилин тоже сел, чтобы не тряслись ноги, и стал смотреть в стол. На столе еще стояли стопкой грязные тарелки. Потом дверь в коридор открылась, и ввалились пассажиры. Планетологи тащили на себе Моллара. Моллар висел, волоча ноги и обхватив планетологов за плечи. В руке у него был зажат носовой платок, весь в темных пятнах.
Дауге и Юрковский молча усадили Моллар на диван и сели по обе стороны от него. Жилин оглядел их. «Вот это да! – подумал он. – Неужели и у меня такая морда?» Он украдкой ощупал лицо. Ему показалось, что щеки у него очень тощие, а подбородок очень толстый, как у Михаила Антоновича. Под кожей бегали мурашки, как в отсиженной ноге. «Отсидел физиономию», – подумал Жилин.
– Так, – сказал Быков. Он сидел на стуле в углу и теперь встал, подошел к столу и тяжело оперся о него.
Моллар неожиданно подмигнул Жилину и закрыл лицо пятнистым платком. Быков холодно посмотрел на него. Затем он стал смотреть в стену.
– Так, – повторил он. – Мы были заняты пере-о-бо-ру-до-ва-нием «Тахмасиба». Мы закончили пере-о-бо-ру-до-ва-ние. – Это слово никак не давалось ему, но он упрямо дважды повторил его, выговаривая по слогам. – Мы теперь можем использовать фотонный двигатель, и я решил его использовать. Но сначала я хочу поставить вас в известность о возможных последствиях. Предупреждаю: решение принято, и я не собираюсь с вами советоваться и спрашивать вашего мнения…
– Короче, Алексей, – сказал Дауге.
– Решение принято, – сказал Быков. – Но я считаю, что вы вправе знать, чем это все может кончиться. Во-первых, включение фотореактора может вызвать взрыв в сжатом водороде вокруг нас. Тогда «Тахмасиб» будет разрушен полностью. Во-вторых, первая вспышка плазмы может уничтожить отражатель – возможно, внешняя поверхность зеркала уже истончена коррозией. Тогда мы останемся здесь и… В общем, понятно. В-третьих, наконец, «Тахмасиб» может благополучно выбраться из Юпитера и…
– Понятно, – сказал Дауге.
– И продовольствие будет доставлено на Амальтею, – сказал Быков.
– П-продовольствие б-будет век б-благодарить Б-быкова, – сказал Юрковский.
Михаил Антонович робко улыбнулся. Ему было не смешно.
Быков смотрел в стену.
– Я намерен стартовать сейчас же, – сказал он. – Предлагаю пассажирам занять места в амортизаторах. И давайте без этих ваших штучек. – Он посмотрел на планетологов. – Перегрузка будет восьмикратная, как минимум. Прошу выполнять. Бортинженер Жилин, проследите за выполнением и доложите.
Он оглядел всех исподлобья, повернулся и ушел в рубку на прямых ногах.
– Mon dieu, – сказал Моллар. – Ну и жизьнь.
У него опять пошла кровь из носа, и он принялся слабо сморкаться. Дауге повертел головой и сказал:
– Нам нужен счастливчик. Кто-нибудь здесь есть везучий? Нам совершенно необходим счастливчик.
Жилин встал.
– Пора, товарищи, – сказал он. Ему хотелось, чтобы все скорее кончилось. Ему очень хотелось, чтобы все уже было позади. Все остались сидеть. – Пора, товарищи, – растерянно повторил он.
– В-вероятность б-благоп-приятного и-исхода – п-процентов д-десять, – задумчиво сказал Юрковский и принялся растирать щеки.
Михаил Антонович, кряхтя, выбрался из дивана.
– Мальчики, – сказал он. – Надо, кажется, прощаться. На всякий случай, знаете… Всякое может быть, – он жалостно улыбнулся.
– Прощаться так прощаться, – сказал Дауге. – Давайте прощаться.
– И я опьять не знайю как, – сказал Моллар.
Юрковский поднялся.
– В-вот что, – сказал он. – П-пошли по ам-мортизаторам. С-сейчас выйдет Б-быков, и т-тогда… Лучше мне сгореть. Р-рука у него тяжелая, д-до сих п-пор помню. Д-десять лет.
– Да-да, – заторопился Михаил Антонович. – Пошли, мальчики, пошли… Дайте я вас поцелую.
Он поцеловал Дауге, потом Юрковского, потом повернулся к Моллару. Моллара он поцеловал в лоб.
– А ты где будешь, Миша? – спросил Дауге.
Михаил Антонович поцеловал Жилина, всхлипнул и сказал:
– В амортизаторе, как все.
– А ты, Ваня?
– Тоже, – сказал Жилин. Он придерживал Моллара за плечи.
– А капитан?
Они вышли в коридор, и снова все остановились. Оставалось несколько шагов.
– Алексей Петрович говорит, что не верит автоматике в Джупе, – сказал Жилин. – Он сам поведет корабль.
– Б-быков есть Быков, – сказал Юрковский, криво усмехаясь. – В-всех н-немощных на своих п-плечах.
Михаил Антонович, всхлипывая, пошел в свою каюту.
– Я вам помогу, мсье Моллар, – сказал Жилин.
– Да, – согласился Моллар и послушно обхватил Жилина за плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21