Прошло еще немного времени, и вот уже каждая минута стала для Ниггла
бесценной. В городе начали потихоньку вспоминать, что за путешествие ему
предстоит. Кое-кто уже прикидывал, кому достанется дом, приведут ли,
наконец, в порядок сад, и сколько же, в конце концов, старина Ниггл будет
тянуть с этим делом.
Наступила осень. Было сыро непрерывно дул ветер. Ниггл почти не
выходил из своего сарая, все время проводя с картиной. Как-то раз он стоял
на самом верху лестницы, пытаясь поймать отблеск заходящего солнца на
одном из снежных пиков. Гора эта появилась совсем недавно, неожиданно
выглянув из-за зеленой ветки дерева. Ниггл чувствовал, неотвратимо
приближается час ухода (вот встречу новый год, а там...). Ему едва
оставалось время закончить картину, да и то не целиком некоторые части
придется только наметить.
Тут, конечно, раздался стук в дверь. "Войдите", - крикнул Ниггл в
отчаянии, и полез вниз. Он стоял на полу, теребя в руках кисть, когда
вошел Пэриш. Пэриш был единственный сосед Ниггла (все остальные жили
далеко в городе), и все же порой Нигглу казалось, что и одного соседа
больше, чем достаточно.
У Пэриша постоянно что-нибудь случалось, и он, конечно, нуждался в
помощи. К тому же, он совсем не интересовался живописью, зато очень
ревностно относился к садоводству. Когда Пэриш разглядывал сад Ниггла (а
это случалось довольно часто), то он видел одни лишь сорняки, зато когда
он смотрел на его картины (что бывало еще реже), то он ничего не видел,
кроме каких-то бессмысленных черных полосок и серо-зеленых клякс. Пэриш
никогда не упускал случая напомнить соседу о сорняках, считая это своим
долгом, а вот от разговора о картинах всегда уклонялся, и был при этом
полностью уверен, что проявляет таким образом свое доброе отношение.
Ему и в голову не приходило, что подобное отношение все же не совсем
доброе, а, может быть, и совсем не доброе, и что было бы куда лучше помочь
Нигглу прополоть сорняки и попытаться хотя бы чуть-чуть похвалить картины.
- Ну, что там у тебя еще стряслось, Пэриш?
- Не хотел тебе мешать, извини, - начал Пэриш, даже не подняв глаз на
картину. - Ты, конечно, сейчас занят...
Что-то в этом роде Ниггл и сам собирался сказать, но он упустил
момент. Теперь ему оставалось лишь утвердительно кивнуть.
- Но ты же знаешь, мне больше не к кому пойти.
- Да-да, конечно, - сказал Ниггл со вздохом, с одним из тех вздохов,
которые хоть и не предназначаются для посторонних ушей, но произносятся
почему-то всегда совершенно отчетливо. - Чем я могу тебе помочь?
- Да жена моя больна, вот уже несколько дней, и я что-то начинаю
беспокоиться. Ветер сдул добрую половину черепицы с крыши, и вода так и
хлещет в спальню. Надо бы позвать доктора. Да и мастеров уж заодно, хотя
их пожалуй дождешься... Вот я и подумал, нет ли у тебя каких-нибудь досок
и холста, чтобы забить дыру на крыше, может хоть денька два продержится. -
И вот тут он, наконец, взглянул на картину.
- Боже мой, - воскликнул Ниггл, - тебе и впрямь не везет. Надеюсь,
это всего лишь простуда. Я сейчас же пойду и помогу тебе перенести больную
вниз.
- Благодарю, - заметил Пэриш, довольно холодно, - но это не простуда,
это лихорадка. Я бы не стал беспокоить тебя из-за какой-то простуды. К
тому же жена и так давно лежит внизу, не могу же я с моей ногой таскать
вверх-вниз подносы. Но ты, я вижу, очень занят. Прости, что побеспокоил.
Я-то, правда, надеялся, что ты не откажешься, видя, в каком я положении,
съездить за доктором... ну а заодно и за рабочими, конечно, если у тебя
совсем не осталось какого-нибудь ненужного холста?
- Нет-нет, конечно, не откажусь, - пробормотал Ниггл, хотя только что
собирался сказать совсем другое. В этот момент его можно еще было назвать
мягкосердечным, но уж добросердечным - никак: доброты в его сердце и в
помине не было.
- Что делать... раз ты так волнуешься...
- Очень волнуюсь, очень! И почему только я хромой?
Итак, Ниггл отправился за доктором. Отказаться было как-то неудобно.
Все-таки Пэриш - его единственный сосед, а кругом ни души, и помощи
просить не у кого. К тому же, у Пэриша нет велосипеда, а если бы и был, с
его ногой все равно далеко не уедешь. Проклятая нога приносила Пэришу
много страданий, и об этом надо было помнить; да! Об этом надо было
постоянно помнить, а заодно и о его вечно кислой физиономии и плаксивом
голосе.
Теперь времени оставалось в обрез. Но нечего было и думать объяснить
это Пэришу! Он все равно никогда бы не понял. Ниггл несколько раз
чертыхнулся и выкатил во двор велосипед.
На улице было сыро, дул ветер, и дневной свет уже начинал тускнеть.
"Сегодня больше не поработаешь", - подумал он с тоской. Во время пути
Ниггл то бормотал что-то себе под нос, то вдруг ясно представлял вершину
горы, и рядом тоненький зеленый побег, тот самый, что он увидел еще
весной... Мазок ложился за мазком. Пальцы его сжимали руль велосипеда.
Теперь, когда картины не было рядом, Ниггл наконец-то почувствовал, понял,
каким он должен быть, этот лучистый побег, обрамляющий очертания далеких
гор. Но что-то не давало ему покоя, и он смутно понимал, что это - страх;
он боялся, что теперь уже не успеть.
Ниггл нашел врача. Ремонтная контора, правда, была закрыта - в такую
погоду все сидели дома, поближе к огоньку, но зато он оставил мастерам
записку. На обратном пути он промок до нитки и сильно простудился. К
счастью, доктор поступил очень благоразумно: он не стал срываться с места,
как некоторые, а приехал на следующий день, так что ему досталось сразу
два пациента в соседних домах.
Ниггл лежал в постели. Его лихорадило. По потолку кружились листья,
извивались ветви, и все это складывалось в удивительные узоры. К известию
о том, что у миссис Пэриш всего лишь простуда и она уже начинает понемногу
вставать с постели, Ниггл отнесся равнодушно. Он просто повернулся лицом к
стене, и листья накрыли его с головой.
А ветер все дул и дул. Он снес много черепицы с дома Пэриша, да и с
дома Ниггла, наверное, тоже, потому что крыша начала течь. Мастера так и
не приехали. Первые несколько дней Нигглу было все равно. Потом ему
захотелось есть, и пришлось вылезать из постели. За ним ведь некому было
поухаживать. Жены у него не было. Пэриш тоже не мог зайти - от дождя у
него сильно разболелась нога. Миссис Пэриш сновала по всему дому, вытирая
там и тут лужи, и в душе ее росло подозрение: уж не забыл ли этот Ниггл
зайти к мастерам. Надейся она заполучить хоть что-нибудь полезное для
ремонта крыши, она сразу же отправила бы мужа к соседу, даже если бы ему
пришлось скакать на одной ноге.
1 2 3 4 5 6 7