И вон тоже - то-то ноги такие длинные. И
вон. И еще - их много тут. Теперь Егор рассматривал только манекенов,
выискивая их среди настоящих людей. Один из них смотрел как-то в упор.
Егор уж прошел мимо, да обернулся - смотрит. Он подошел поближе.
- Время не знаешь? - спросил манекен.
- Нет, - ошеломленно.
- Жаль, - и отвернулся.
Как выбрался оттуда под открытое небо Егор не помнил - выбрался и
ладно, - и пошел куда глаза глядят, куда ноги тянут. У одного встречного
поинтересовался где найти справочное бюро, ему подробно объяснили, а он
запомнил только где делать первый поворот, а остальное сразу забыл, а
переспрашивать неудобно. Дошел до этого злополучного первого поворота,
спросил было еще у одного, а тот шарахнулся в сторону и удалился быстрым
шагом.
Нет, странно, странно, странно все как-то. Махнул Егор рукой и забрел
в парк, где хоть было прохладно. Совсем недалеко от входной арки он
наткнулся на уютную, увитую плющом беседку, смахнул с лавочки сухие листья
и блаженно растянулся. Очень сильно хотелось есть и горели икры. С этим и
уснул.
..."Какой бы ни была жизнь, - вдруг встрепенулся Магистр, - сложной
или непонятной, не отчаивайся, оптимизм - вот твои щит и меч. Я знаю, ты
сильный, ты умеешь изменять себя, ты сможешь ЖИТЬ..."
...и: "Дерзай!" - сказал ему Всадник, и он дерзнул...
Затекла рука от плеча до кончиков пальцев. Егор отупело приподнялся и
перевернулся на другой бок, лицом к стенке. Было совсем неудобно.
"Ненавижу козлищ, - подумал он, - ибо у них отсутствует чувство меры;
ненавижу баранов, ибо нет у них гордого самоосознания; и ягнят тоже
ненавижу за то что растеряли они жизненную активность". "Да, да, это я еще
могу из себя выдавить. Ненависть, - второй раз подумал он. - Не-на-висть"
- по слогам.
- Ну чего разлегся! - закричали над ухом. - Им все Сот мало - ишь,
норовят элитный парк загадить. Лодыри!
Егор проснулся. Оставшееся без плюща небо загораживал строгий
дворник.
- Да поживее, говорю! Сваливай в Соты!
- Понимаете... - начал было Егор.
- Еще и разговаривай с ними! Уж побольше тебя понимаю, бомжина.
Ударить не ударишь - за что, собственно? Егор обиделся и - чтобы хоть
согреться, теперь познабливало - пробежался до выхода из парка. Супился
уже вечер. Он придумал что ему делать дальше. Он зайдет в подъезд
какого-нибудь жилого дома и переспит в пролете между этажами, а там
посмотрим. Он спать хотел.
- Мил человек, - вдруг окликнули издалека сзади. Егор обернулся и
увидел спешащего с припаданием на одну ногу рыжего бородача. Егор
терпеливо дождался, пока тот нагонит его, спешить было некуда.
- Здоров, начальник, - еще не подойдя близ, обратился рыжебородый. -
Да не бойсь ты меня, не съем. Я вот чего: свой свояка видит издалека.
Одет он был так. Чрезвычайно прочные штаны, когда-то, видно, бывшие в
моде, а теперь выцветшие и стершиеся от долгого ношения, но не потерявшие
былой прочности. Из той же ткани, что и штаны, была куртка на плоских
огромных пуговицах. Кепка. Вечные ботинки. А через плечо пестрая, с
надписями на иностранном языке сумка.
- В Соты? - спросил рыжебородый.
Егор подумал.
- Да.
- Вот вишь - ЧУТЬЕ! Это тебе не чих. Тодысь нам по пути.
В целом спутник оказался неразговорчивым, а так как и Егор
отмалчивался, слышалось только шарканье четырех подошв об асфальт. Так
миновали квартал.
- Ну рассказывай, - наконец потребовал бородач.
- Что?
- Как звать, сколь лет. Рассказывать неча?
- Егором зовут, - сказал Егор.
Они снова помолчали.
- Откель?
- Понимаете... Понимаешь - сам не знаю. Я прошлого не помню, очнулся
в лесу и пришел сюда вот.
Бородач хмыкнул.
- Сперва я подумал... будто я посторонний для этой планеты: что я
Наблюдатель, или выполняю задание; потом что меня из райского места в
качестве наказания; и что из будущего; и что сотворенный воображением -
чего только я не придумал, но не было ощущения Правды. Только потом,
собрав первые впечатления, понял что скорее всего был болен.
Спутник лениво насвистывал себе под нос. Сказал:
- Наверное. Кто еще спросит, ты так подробно не рассказывай, а
только: "С мозгами не в порядке" - и баста. А меня Косяком зовут.
- Приятно познакомиться.
- Угу. Приятно. А вот скоро и придем, осталось у моста под откос
спуститься.
Они спустились вниз по улице и очутились на широкой длинной
набережной площади, утопающей противоположным концом в густо сиреневых
тонах накатывающейся ночи. Влево с дороги сбегали частые спуски к реке:
тропиночки и крутые бетонные автомобильные съезды, маскировавшиеся плотным
кустарником. В противоположной от реки стороне вверх по склону холма
размещались друг к другу вплотную приставленные зданьица, построенные еще
невесть в кои века и кем. На площади было людно. Желтые, обрамленные витым
чугуном фонари конкурировали освещением с большими витринными окнами
прилегающих к площади рестораций, игорных домов, борделей, с огнями
неоновой рекламы, с остатками солнца, с мрачным именно сегодня месяцем,
выбравшемся из-за верхушек деревьев далекой тайги. Публики было изрядно,
причем невиданная роскошь и невиданная нищета мирно соседствовали,
держась, правда, по отдельности разноцветными пятнами, между которыми
вместо границы держался четко очерченный вакуум. У "крутоголовых" был свой
уголок площади, который они "застолбили" еще давно, там они собирались в
стайки и решали свои проблемы. Типари тусовались ближе к реке и к обрыву,
а в одном месте так даже у них были установлены спортивные снаряды для
тренировок. На этой Площади свято блюли Пакт о ненападении, и разборки
претензий группировок друг к другу очень неодобрялись. Время от времени
видны были прогуливающиеся полицейские патрули.
Лидеры групп в парадных костюмах и миллионеры, президенты фирм и отцы
мафий забавлялись в казино и салунах - об этом свидетельствовала
заполненная отборными авто охраняемая автостоянка. Они миновали еще одну
тусовку - блаженных транссексуалов, нарядившихся как на маскарад:
королевские одежды с обильными кружевами, невероятные парики, брюки в
обтяжку, сверхдлинные и мини-юбки.
- Саундеров, - буркнул Косяк, - слава богу, выгнали, а то больно
шумно было. И этих тоже - на мотоциклах.
Им надо было идти на самый конец площади, теперь это Егор понял. Там
под навесом были сколочены длинные деревянные лавки, а на лавках сидели,
но больше лежали грубые серые тела, и редко кто из них был укрыт
пожульканным покрывалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
вон. И еще - их много тут. Теперь Егор рассматривал только манекенов,
выискивая их среди настоящих людей. Один из них смотрел как-то в упор.
Егор уж прошел мимо, да обернулся - смотрит. Он подошел поближе.
- Время не знаешь? - спросил манекен.
- Нет, - ошеломленно.
- Жаль, - и отвернулся.
Как выбрался оттуда под открытое небо Егор не помнил - выбрался и
ладно, - и пошел куда глаза глядят, куда ноги тянут. У одного встречного
поинтересовался где найти справочное бюро, ему подробно объяснили, а он
запомнил только где делать первый поворот, а остальное сразу забыл, а
переспрашивать неудобно. Дошел до этого злополучного первого поворота,
спросил было еще у одного, а тот шарахнулся в сторону и удалился быстрым
шагом.
Нет, странно, странно, странно все как-то. Махнул Егор рукой и забрел
в парк, где хоть было прохладно. Совсем недалеко от входной арки он
наткнулся на уютную, увитую плющом беседку, смахнул с лавочки сухие листья
и блаженно растянулся. Очень сильно хотелось есть и горели икры. С этим и
уснул.
..."Какой бы ни была жизнь, - вдруг встрепенулся Магистр, - сложной
или непонятной, не отчаивайся, оптимизм - вот твои щит и меч. Я знаю, ты
сильный, ты умеешь изменять себя, ты сможешь ЖИТЬ..."
...и: "Дерзай!" - сказал ему Всадник, и он дерзнул...
Затекла рука от плеча до кончиков пальцев. Егор отупело приподнялся и
перевернулся на другой бок, лицом к стенке. Было совсем неудобно.
"Ненавижу козлищ, - подумал он, - ибо у них отсутствует чувство меры;
ненавижу баранов, ибо нет у них гордого самоосознания; и ягнят тоже
ненавижу за то что растеряли они жизненную активность". "Да, да, это я еще
могу из себя выдавить. Ненависть, - второй раз подумал он. - Не-на-висть"
- по слогам.
- Ну чего разлегся! - закричали над ухом. - Им все Сот мало - ишь,
норовят элитный парк загадить. Лодыри!
Егор проснулся. Оставшееся без плюща небо загораживал строгий
дворник.
- Да поживее, говорю! Сваливай в Соты!
- Понимаете... - начал было Егор.
- Еще и разговаривай с ними! Уж побольше тебя понимаю, бомжина.
Ударить не ударишь - за что, собственно? Егор обиделся и - чтобы хоть
согреться, теперь познабливало - пробежался до выхода из парка. Супился
уже вечер. Он придумал что ему делать дальше. Он зайдет в подъезд
какого-нибудь жилого дома и переспит в пролете между этажами, а там
посмотрим. Он спать хотел.
- Мил человек, - вдруг окликнули издалека сзади. Егор обернулся и
увидел спешащего с припаданием на одну ногу рыжего бородача. Егор
терпеливо дождался, пока тот нагонит его, спешить было некуда.
- Здоров, начальник, - еще не подойдя близ, обратился рыжебородый. -
Да не бойсь ты меня, не съем. Я вот чего: свой свояка видит издалека.
Одет он был так. Чрезвычайно прочные штаны, когда-то, видно, бывшие в
моде, а теперь выцветшие и стершиеся от долгого ношения, но не потерявшие
былой прочности. Из той же ткани, что и штаны, была куртка на плоских
огромных пуговицах. Кепка. Вечные ботинки. А через плечо пестрая, с
надписями на иностранном языке сумка.
- В Соты? - спросил рыжебородый.
Егор подумал.
- Да.
- Вот вишь - ЧУТЬЕ! Это тебе не чих. Тодысь нам по пути.
В целом спутник оказался неразговорчивым, а так как и Егор
отмалчивался, слышалось только шарканье четырех подошв об асфальт. Так
миновали квартал.
- Ну рассказывай, - наконец потребовал бородач.
- Что?
- Как звать, сколь лет. Рассказывать неча?
- Егором зовут, - сказал Егор.
Они снова помолчали.
- Откель?
- Понимаете... Понимаешь - сам не знаю. Я прошлого не помню, очнулся
в лесу и пришел сюда вот.
Бородач хмыкнул.
- Сперва я подумал... будто я посторонний для этой планеты: что я
Наблюдатель, или выполняю задание; потом что меня из райского места в
качестве наказания; и что из будущего; и что сотворенный воображением -
чего только я не придумал, но не было ощущения Правды. Только потом,
собрав первые впечатления, понял что скорее всего был болен.
Спутник лениво насвистывал себе под нос. Сказал:
- Наверное. Кто еще спросит, ты так подробно не рассказывай, а
только: "С мозгами не в порядке" - и баста. А меня Косяком зовут.
- Приятно познакомиться.
- Угу. Приятно. А вот скоро и придем, осталось у моста под откос
спуститься.
Они спустились вниз по улице и очутились на широкой длинной
набережной площади, утопающей противоположным концом в густо сиреневых
тонах накатывающейся ночи. Влево с дороги сбегали частые спуски к реке:
тропиночки и крутые бетонные автомобильные съезды, маскировавшиеся плотным
кустарником. В противоположной от реки стороне вверх по склону холма
размещались друг к другу вплотную приставленные зданьица, построенные еще
невесть в кои века и кем. На площади было людно. Желтые, обрамленные витым
чугуном фонари конкурировали освещением с большими витринными окнами
прилегающих к площади рестораций, игорных домов, борделей, с огнями
неоновой рекламы, с остатками солнца, с мрачным именно сегодня месяцем,
выбравшемся из-за верхушек деревьев далекой тайги. Публики было изрядно,
причем невиданная роскошь и невиданная нищета мирно соседствовали,
держась, правда, по отдельности разноцветными пятнами, между которыми
вместо границы держался четко очерченный вакуум. У "крутоголовых" был свой
уголок площади, который они "застолбили" еще давно, там они собирались в
стайки и решали свои проблемы. Типари тусовались ближе к реке и к обрыву,
а в одном месте так даже у них были установлены спортивные снаряды для
тренировок. На этой Площади свято блюли Пакт о ненападении, и разборки
претензий группировок друг к другу очень неодобрялись. Время от времени
видны были прогуливающиеся полицейские патрули.
Лидеры групп в парадных костюмах и миллионеры, президенты фирм и отцы
мафий забавлялись в казино и салунах - об этом свидетельствовала
заполненная отборными авто охраняемая автостоянка. Они миновали еще одну
тусовку - блаженных транссексуалов, нарядившихся как на маскарад:
королевские одежды с обильными кружевами, невероятные парики, брюки в
обтяжку, сверхдлинные и мини-юбки.
- Саундеров, - буркнул Косяк, - слава богу, выгнали, а то больно
шумно было. И этих тоже - на мотоциклах.
Им надо было идти на самый конец площади, теперь это Егор понял. Там
под навесом были сколочены длинные деревянные лавки, а на лавках сидели,
но больше лежали грубые серые тела, и редко кто из них был укрыт
пожульканным покрывалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19