Просто некие волновые возмущения с крайне неустойчивой каустикой в
некоторых средах вызывают вторичные излучения. Эти излучения усиливаются и
направляются на живой объект, да так, чтобы получить субъядерный резонанс.
Первичные возмущения крюкоувцы упорно обзывают вихреобразованиями и
прототипами. Пучки, судя по особенностям каустик, делились на кольцевики и
похожие на них, как старшие братья, столбовики, которые, однако, были
покрупнее и имели ось. Кольцевики держались стайно, группами. Иногда стая
как бы нападала на стаю, и драчка кончалась полным расщеплением колечек и
поглощением проигравшей стороны. Часто такие группы были свитой столбиков.
Те держались особняком друг от дружки, но и у них случались пикировки и
поединки гастрономического характера. Вообще, пучки хорошо ловились и были
очень шустренькие, лишь когда в БГУ загружали живое существо. Но как пучки
влияют на мутации мух и поведение собак, никто толком сказать не мог, да
уж и не собирался. Разве что крюкоувисты слабо уверяли научный люд, что
резонанс распространяется куда-то вверх по мембранной оси и там вызывает
любовь и смычку мембраны с прототипами.
Итак, Торн получал зарплату за так, а остальные сотрудники проекта
жили трудами. Веревкин кропотливо протягивал ниточки между техническими
авариями и строением мембран у обслуживающего персонала, мембранными
патологиями и размножением нетрудовых элементов в обществе. Веревкинцы
мерно жевали пси-мембраны с помощью потоков субъядерных частиц, рисовали
каналы, узлы, побеги и записывали, скрипя перьями, какая мембрана полезная
в государственном смысле, а какая вредная. Веревкинцы крепко намастачились
в определении вредных мембран по относительной длине побегов и отклонению
осевого канала от нормали. С самыми способными работниками академик
пытался понять, может ли мембрана изменить скачком состояние какой-либо
системы - "провернуть" кристалл состояний. А попросту говоря, способен ли
наш человек к колдовству. Как этим не заниматься, если факты - всегда
пожалуйста. Начинаются вдруг в системе потоки событий с самого квантового
уровня и превращают крошечную вероятность в грубую реальность взрыва,
например, или пожара. Однако, тут дальше измышлений о вероятностных
ветрах, которые ловятся вредными мембранами, дело у единомышленников не
шло.
Лаборант Андрей оснастил ухо стаканом и приложил к стене, за которой
функционировала сауна для начальства.
Смешанный контингент мух и собак был еще не кормлен, не поен, но
Воробьева это мало трогало.
- Хочешь, не хочешь, а придется подслушивать... Не стойте в стороне,
товарищ Торн, про вас, между прочим, говорят. Сам Веревкин гудит. Мол,
Торн недолеченный. Поэтому он вслед за алкоголиком Крюкоу ищет в пучках
какой-то смысл. Эти два анимиста поклоняются пучкам, как праотцам всех
вещей. Вон, Крюкоу кочегарит в их честь, пока не падает мордой вниз.
- Или в носу ковыряешься, засунув руку по локоть, или вот,
подслушиваешь, - уныло промямлил Торн, - занялся бы чем-нибудь.
- Оставьте ваши рабовладельческие замашки. Меньше сотни не дадут,
дальше Торна не пошлют. Не мешайте шпионить на благо общего дела. Эй,
собака, прекрати скулить, а не то укушу. А вы действительно верите, что
праотцы сюда к нам лезут?
- А может, уже отсюда. Представь себе мужика, который, вытирая лицо,
выходит из комнаты, где полным-полно трупаков, и говорит: "Даже не знаю,
как так получилось".
- Я вас понимаю, несмотря на разницу в зарплате.
Для Торна приближалось время культурного досуга, о котором Воробьев
лишь догадывался. То есть, лаборант и другие посторонние знали о группе
здоровья при институте для ослабленных сотрудников, дабы те не совсем
зачахли и не запахли, что в ней десяток бледных немочей, что староста
группы самый слабый (физически) ученый, доктор разных наук Макаров, он же
заместитель Веревкина. Но, конечно, прыткий Воробьев пытался пронюхать и
об остальном.
Торн отправился в разминочный комплекс. Побурлил в бассейне два по
сто баттерфляем, позанимался кик-боксом. Авто-спарринг пару раз сбил Торна
с катушек. Уж лучше робот, чем твой сослуживец, вроде стокилограммового
Ливнева. Торн съел рвотное, слабительное и через пять минут закончил
упражнения. Приладил экипировку, получил доведенную до кондиции машину. На
"оздоровление" члены группы шастали поодиночке. Даже двоих ведьмаки
засекали издалека и прятались в глубокую нору.
Торн остановил машину у речного порта. Ведьмаки с необъяснимой
любовью относились к реке. Кроме того, там было где бомжевать по
позабытым-позаброшенным пакгаузам. Однако, и вредность их там удваивалась.
Один перспективный работник Биоэнергетического проекта вернулся с прогулки
на речку утопленником.
В порт Дмитрий Федорович вошел через автомобильный въезд.
Охранник-устрица глубоко влез в раковину будки, опасаясь лихих людей.
Истеричный ветер носил водяную взвесь туда-сюда. Прожектора выхватывали из
возбужденного воздуха портреты монстров. Не сразу угадывался кран или
мачта. Чутье и индикатор пропели дуэтом. Асмоновый пес пошел вдоль
вектора. Ему плевать было на Торна, который старался не отстать, переходя
с кросса на барьерный бег и альпинизм. Когда на пути возник
железнодорожный состав, Торн почти не обратил пристального внимания.
Подпрыгнул чуть криво, с нелюбимой толчковой, звякнул наколенниками, но
удержался на платформе. А когда соскочил, из ниоткуда рванула грубая
масса, прямо на него. Квазиконечности успели крутануться назад. Уцепившись
за край платформы, они подкинули Дмитрия Федоровича, как акробата.
Мембранист легко взмыл и шлепнулся обратно на платформу, зазвучав, как
котлетка, падающая на сковородку. Откатился, заняв огневую позицию,
поводил эхолокатором. Погрузчик без ездока грустно стоял неподалеку и
ничего плохого не делал из-за полной неспособности. Померещилось, как
говорили в древности. Торн промокнул лоб и сглотнул слюну. Ничего
особенного, смотри "Справочник мембраниста-прикладника", ДСП. Первая
стадия мембранной атаки, его пси-мембрана окольцована вражеской
дезинформацией, каналы потчуются всяким фуфлом. Но этим его разве
остановишь, этим его только раззадоришь.
Торн разорвал финишную ленточку у складских ворот. Асмоновый пес
махнул хвостиком, просочился в щель и был таков. Здесь уже Торн не
сплоховал. Влил в скважину амбарного замка пасту "Радость", которая опухла
и разнесла замок в клочья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23