У входа Торн щедрой рукой сеятеля раскидал
шарики-крикуны. Если паскуда полезет здесь, то они завизжат так, что черти
попросят прощения за плохое поведение. Рубильника он не нашел, пришлось в
темноте охотиться, но с эхолокатором еще надежнее, аппарат - это вам не
глаз. Склад был стеллажным. Стояло там два шкафа-махины с кипами хлопка на
полках, а за потолок уцепился телескопический кран с захватом-клешней.
Торн локационно принюхался и ущучил: в углу обычная куча тряпья необычно
шевелится. Он подскочил, выхватывая плевалку ковбойским жестом, дескать,
сдавайся, гад, а то как вмажу. Тряпье испугалось и вспорхнуло, тряпье
закружилось, потянулось к югу и исчезло в стене.
У стены спокойно и безжизненно лежала драная мешковина. По спине не
мурашки, таракашки пробежали табуном. Все по плану, правда, не по моему,
утешил себя Торн. Стадия вторая мембранной атаки, защита пробита, в узлы
впрыснуты, как яд, ложные установки. И поступившие сведения о среде,
сбрендившими узлами перемешиваются и перетряхиваются, будто он собирается
живописью "сюр" заняться.
Выходи, стервец. Где ты, змей? Не дает ответа. Удрал уже, наверное,
пока он тут в его выделениях барахтается. Если перейти на галоп,
засвистеть карающей шашкой, то можно еще догнать и располовинить мерзкое
создание. Небось, к потолку не прилипнешь, и кран за уши не схватит. Чуть
погодя выяснилось, что Дмитрий Федорович рано замахал шашкой, а вот
сны-кошмары получили путевку в жизнь. Мостовая часть крана поехала
потихоньку. Словно невзначай, якобы прогуливаясь. И даже остановилась под
его взглядом, вроде бы смущаясь. Торн совершенно неожиданно представил
координатную сетку, и там себя, в виде смешного пузатого человечка. И даже
чуток поигрался с ним, как бы сбросил тюки здесь и так, вот пузатенький и
накрыт, только пятнышко от него осталось. Торн, не обращая внимания на
дурную мысленную игру, двинулся в путь. И тут кипа легла в то место, куда
Дмитрий Федорович едва не дошел. А потом и туда, откуда он только что
ушел. Торн отшатнулся, съеживаясь морально и материально, а кипы запрыгали
по проходу, как два кенгуру, муж и жена. Что за стадия, видение или нет?
Кипа обрушилась рядом с носом и, подпрыгивая, немного задела его, можно
сказать, дружески скользнула. Но Дмитрий Федорович летел, подкручиваясь,
как теннисный мячик. Он ощутил чувство полета. И чувство падения изведал.
Получается - не только видение. Блин, налицо третья стадия мембранной
борьбы. Когда себе делаешь хуже. Есть пробой, вползает чужая голова, чужой
психоцентр и начинает пользоваться его приблизительными способностями и
дурными наклонностями по всей оси великой. Теперь можно "Справочник"
отложить.
"Сам командую клешней, сам себя подавляю. Такое бы генералу
Парамонову рассказать, он бы обрадовался передовому методу. О кристалле
состояний диссертации не пишут - стыдно. А он поворачивается, составляя
мне судьбу и никуда от него не денешься. Впрочем, у Дельгадо чиркнуто:
контролируй, дескать, психоцентром внушительную часть осевого канала
вместе с узлами, осознавай все взаимодействия с вихрями-прототипами. То
есть, работай воображением, и тогда твоя мембрана станет повелевать
вихрями, заодно руководить кристаллом, начнется путевая жизнь, как у
джинна Хотабыча. Эх, легко писаке плести...".
Дмитрий Федорович непреклонно повел, словно Василиса, своей волшебной
рукой, только не мясной, а квази, и разрядил бросатель. Цепкий оконечник
схватил балку на верхнем ярусе стеллажа. Потом Торн включил автокарабин, и
его тело колбасой потянулось кверху по тросу. Не получится теперь гадить
ему на голову такими тяжестями. А там через стеллаж перемахнет и на другую
сторону, где крана нет и напряженки, где воля начинается. Не побежит же
клешня за ним на кривых ногах, не в сказке живем. Но кран еще не понимал
своего поражения, еще зашумел, защелкал над головой. Поэтому пришлось,
мелко шевеля лапками, вползти в щель на втором ярусе. На самом деле, там
была не щель, а зазор в хорошие тридцать сантиметров меж двумя рядами кип.
Хоть маршируй, но только бочком и приставным шагом. А клешня не унималась.
За веревочку дернула, он просвистел несколько метров обратно, едва успел
карабин отцепить. Все, шутки в сторону. Торн опять внедрился в проход,
стараясь посмеиваться для бодрости над своим сходством с тараканом - прямо
одно лицо. Только теперь его не достать. Чтоб его достать, надо хитрым
быть... И фу-ты ну-ты, грохочет сзади, идет погоня. Клешня в зазор,
конечно, не помещалась, но действовала по обстоятельствам, смекалисто.
Выдернет кипу и вперед ткнется, выдирает следующую. Нагоняет, готовится
винегрет сделать, а из него уже вся человеческая сила вышла, да и
аккумуляторы сели. Тык-пык, и ничего не получается, взмок изнутри и
снаружи, видит, что пропадает ни за грошик.
И называется это: последняя фаза третьей стадии. Та причина, что
гнала его в бой, заставляла напрягаться, скрылась за горизонт, и теперь
другая власть над ним. Его ось захвачена, замкнута на мембрану врага. Торн
пытается собрать мысли в пробивающий кулак, не играть с самим собой, выйти
на самосохранение. Вспоминает девушек, матчи любимой спейсбольной команды.
Но приходят на ум не те румяные девахи, которые толкутся у него в
прихожей, а непонятная Аня. Не идут в голову матчи, где кто-то кого-то
догоняет. Не кто-то кого-то, а железяка хренова шурует за ним и хочет
приголубить. И Торн, как на пляже, начинает гадать о всякой ерунде. Вот
если бы у него была такая клешня. Вот если кипу бросить и поймать; когда
она отскочила от пола, снова бросить и поймать, повести ее и закинуть вон
в то светящееся кольцо. Потом точно также пройтись в другую сторону. Эдак
и соперник появится. И уже в воображении: бросил и поймал, поймал и
бросил.
Дмитрий Федорович очнулся от пронизывающего до костей визга. Немного
погодя заметался. Он уже пролез сквозь шкаф, вниз спустился и наступил на
свои же поганые шарики. А бетонный пол гудел, и слышались глухие удары,
как будто динозавр-баскетболист аккуратно, без пробежек, торопится к
корзине. Торн выскочил из склада ужасов, обнял в радостном изнеможении
какой-то бочонок. Заработал-таки кристалл состояний в его пользу! Из окна,
в облаке переливающихся осколков, выскочила кипа. Баскетболист заработал
очко и продолжил игру.
Синий пес взял след. Асмоны вылетали из порта в районе угольного
штабеля. Вернее, там, где, благодаря умелым действиям докеров, куча угля
навалилась на забор и пересыпалась через него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
шарики-крикуны. Если паскуда полезет здесь, то они завизжат так, что черти
попросят прощения за плохое поведение. Рубильника он не нашел, пришлось в
темноте охотиться, но с эхолокатором еще надежнее, аппарат - это вам не
глаз. Склад был стеллажным. Стояло там два шкафа-махины с кипами хлопка на
полках, а за потолок уцепился телескопический кран с захватом-клешней.
Торн локационно принюхался и ущучил: в углу обычная куча тряпья необычно
шевелится. Он подскочил, выхватывая плевалку ковбойским жестом, дескать,
сдавайся, гад, а то как вмажу. Тряпье испугалось и вспорхнуло, тряпье
закружилось, потянулось к югу и исчезло в стене.
У стены спокойно и безжизненно лежала драная мешковина. По спине не
мурашки, таракашки пробежали табуном. Все по плану, правда, не по моему,
утешил себя Торн. Стадия вторая мембранной атаки, защита пробита, в узлы
впрыснуты, как яд, ложные установки. И поступившие сведения о среде,
сбрендившими узлами перемешиваются и перетряхиваются, будто он собирается
живописью "сюр" заняться.
Выходи, стервец. Где ты, змей? Не дает ответа. Удрал уже, наверное,
пока он тут в его выделениях барахтается. Если перейти на галоп,
засвистеть карающей шашкой, то можно еще догнать и располовинить мерзкое
создание. Небось, к потолку не прилипнешь, и кран за уши не схватит. Чуть
погодя выяснилось, что Дмитрий Федорович рано замахал шашкой, а вот
сны-кошмары получили путевку в жизнь. Мостовая часть крана поехала
потихоньку. Словно невзначай, якобы прогуливаясь. И даже остановилась под
его взглядом, вроде бы смущаясь. Торн совершенно неожиданно представил
координатную сетку, и там себя, в виде смешного пузатого человечка. И даже
чуток поигрался с ним, как бы сбросил тюки здесь и так, вот пузатенький и
накрыт, только пятнышко от него осталось. Торн, не обращая внимания на
дурную мысленную игру, двинулся в путь. И тут кипа легла в то место, куда
Дмитрий Федорович едва не дошел. А потом и туда, откуда он только что
ушел. Торн отшатнулся, съеживаясь морально и материально, а кипы запрыгали
по проходу, как два кенгуру, муж и жена. Что за стадия, видение или нет?
Кипа обрушилась рядом с носом и, подпрыгивая, немного задела его, можно
сказать, дружески скользнула. Но Дмитрий Федорович летел, подкручиваясь,
как теннисный мячик. Он ощутил чувство полета. И чувство падения изведал.
Получается - не только видение. Блин, налицо третья стадия мембранной
борьбы. Когда себе делаешь хуже. Есть пробой, вползает чужая голова, чужой
психоцентр и начинает пользоваться его приблизительными способностями и
дурными наклонностями по всей оси великой. Теперь можно "Справочник"
отложить.
"Сам командую клешней, сам себя подавляю. Такое бы генералу
Парамонову рассказать, он бы обрадовался передовому методу. О кристалле
состояний диссертации не пишут - стыдно. А он поворачивается, составляя
мне судьбу и никуда от него не денешься. Впрочем, у Дельгадо чиркнуто:
контролируй, дескать, психоцентром внушительную часть осевого канала
вместе с узлами, осознавай все взаимодействия с вихрями-прототипами. То
есть, работай воображением, и тогда твоя мембрана станет повелевать
вихрями, заодно руководить кристаллом, начнется путевая жизнь, как у
джинна Хотабыча. Эх, легко писаке плести...".
Дмитрий Федорович непреклонно повел, словно Василиса, своей волшебной
рукой, только не мясной, а квази, и разрядил бросатель. Цепкий оконечник
схватил балку на верхнем ярусе стеллажа. Потом Торн включил автокарабин, и
его тело колбасой потянулось кверху по тросу. Не получится теперь гадить
ему на голову такими тяжестями. А там через стеллаж перемахнет и на другую
сторону, где крана нет и напряженки, где воля начинается. Не побежит же
клешня за ним на кривых ногах, не в сказке живем. Но кран еще не понимал
своего поражения, еще зашумел, защелкал над головой. Поэтому пришлось,
мелко шевеля лапками, вползти в щель на втором ярусе. На самом деле, там
была не щель, а зазор в хорошие тридцать сантиметров меж двумя рядами кип.
Хоть маршируй, но только бочком и приставным шагом. А клешня не унималась.
За веревочку дернула, он просвистел несколько метров обратно, едва успел
карабин отцепить. Все, шутки в сторону. Торн опять внедрился в проход,
стараясь посмеиваться для бодрости над своим сходством с тараканом - прямо
одно лицо. Только теперь его не достать. Чтоб его достать, надо хитрым
быть... И фу-ты ну-ты, грохочет сзади, идет погоня. Клешня в зазор,
конечно, не помещалась, но действовала по обстоятельствам, смекалисто.
Выдернет кипу и вперед ткнется, выдирает следующую. Нагоняет, готовится
винегрет сделать, а из него уже вся человеческая сила вышла, да и
аккумуляторы сели. Тык-пык, и ничего не получается, взмок изнутри и
снаружи, видит, что пропадает ни за грошик.
И называется это: последняя фаза третьей стадии. Та причина, что
гнала его в бой, заставляла напрягаться, скрылась за горизонт, и теперь
другая власть над ним. Его ось захвачена, замкнута на мембрану врага. Торн
пытается собрать мысли в пробивающий кулак, не играть с самим собой, выйти
на самосохранение. Вспоминает девушек, матчи любимой спейсбольной команды.
Но приходят на ум не те румяные девахи, которые толкутся у него в
прихожей, а непонятная Аня. Не идут в голову матчи, где кто-то кого-то
догоняет. Не кто-то кого-то, а железяка хренова шурует за ним и хочет
приголубить. И Торн, как на пляже, начинает гадать о всякой ерунде. Вот
если бы у него была такая клешня. Вот если кипу бросить и поймать; когда
она отскочила от пола, снова бросить и поймать, повести ее и закинуть вон
в то светящееся кольцо. Потом точно также пройтись в другую сторону. Эдак
и соперник появится. И уже в воображении: бросил и поймал, поймал и
бросил.
Дмитрий Федорович очнулся от пронизывающего до костей визга. Немного
погодя заметался. Он уже пролез сквозь шкаф, вниз спустился и наступил на
свои же поганые шарики. А бетонный пол гудел, и слышались глухие удары,
как будто динозавр-баскетболист аккуратно, без пробежек, торопится к
корзине. Торн выскочил из склада ужасов, обнял в радостном изнеможении
какой-то бочонок. Заработал-таки кристалл состояний в его пользу! Из окна,
в облаке переливающихся осколков, выскочила кипа. Баскетболист заработал
очко и продолжил игру.
Синий пес взял след. Асмоны вылетали из порта в районе угольного
штабеля. Вернее, там, где, благодаря умелым действиям докеров, куча угля
навалилась на забор и пересыпалась через него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23