— Это не считается.
— Ну, так я отрублю тебе голову.
— Ну и руби, мне все равно.
Король угрожающе помахал занесенным мечом.
— Давай, продолжай, — сказал сэр Груммор, — а я посмотрю.
Король опустил меч и сказал:
— Ох, говорю же, сдавайся, пожалуйста.
— Сам сдавайся, — сказал сэр Груммор.
— Как же я сдамся? Ведь это все-таки я на тебе сижу, ведь верно, что?
— Ну и что, я нарочно поддался.
— Ох, ну брось, Груммор. По-моему, ты невежа, что не сдаешься. Ты же отлично знаешь, что я не могу отрубить тебе голову.
— Не стану я сдаваться мошеннику, который сказал «мир», а после дерется.
— Я не мошенник.
— Мошенник и есть.
— Нет, я не мошенник.
— Вот именно, что мошенник.
— А вот и нет.
— А вот и да.
— Ну, хорошо, — сказал Король Пеллинор. — Тогда вставай, надевай свой шлем и будем драться. Я никому не позволю обзываться мошенником.
— Мошенник! — сказал сэр Груммор.
Оба поднялись и стали возиться с шлемом, шипя «А вот и нет» — «А вот и да», пока не приладили его как положено. Затем они разошлись по краям поляны, качнулись вперед, перенося вес на пальцы ног, и понеслись один на другого, гремя и лязгая, словно два сбежавших трамвая.
К несчастью, оба уже озлились настолько, что утратили всякую бдительность и в своем неистовстве проскочили один мимо другого. Инерция, накопленная их доспехами, была чересчур велика, чтобы они сумели остановиться еще до того, как изящно разминулись, поэтому они принялись маневрировать и в результате совсем потеряли друг друга из виду. Смотреть на них было забавно, потому что Король Пеллинор, уже однажды пойманный сзади, все время вертелся, заглядывая себе за спину, и сэр Груммор, поскольку он сам использовал эту военную хитрость, проделывал то же самое. Так они проблуждали минут примерно с пяток, замирая, прислушиваясь, лязгая, пригибаясь, крадясь, вглядываясь, ступая на цыпочках, и время от времени наугад отмахиваясь от якобы подобравшегося сзади врага. Один раз они сблизились на несколько футов, постояли спиной к спине и, крадучись, с бесконечными предосторожностями разошлись в свою сторону каждый, а еще один раз Король Пеллинор зацепил сэра Груммора, отмахнувшись мечом назад, и оба мгновенно оборотились, но до того уже навертелись, что у них закружились головы, и они опять потеряли друг друга.
Через пять минут сэр Груммор сказал:
— Ладно, Пеллинор. Кончай прятаться. Я все равно тебя вижу.
— Я вовсе не прячусь, — возмущенно воскликнул Король Пеллинор. — Ну, где я?
Так они и отыскали друг друга и сошлись поближе, лицом к лицу.
— Невежа, — сказал сэр Груммор.
— Как же, — сказал Король Пеллинор.
Они развернулись и пошли по своим углам, полные негодования.
— Мошенник, — проорал сэр Груммор.
— Бандит, — проорал Король Пеллинор.
И с этими словами они собрали все силы для решающей встречи, наклонились, опустили головы, словно два бодливых козла, и буквально рванулись вперед, к последнему столкновению. Увы, прицел их оказался неверен. Они разминулись почти на пять ярдов, пронеслись на всех парах, делая по меньшей мере восемь узлов, как корабли, что безмолвно минуют друг друга в ночи, и покатили дальше навстречу своей судьбе. В тщетных усилиях затормозить оба рыцаря замахали руками вперед, как ветряные мельницы. Оба продолжали бежать с неубывающей скоростью. Затем сэр Груммор головой протаранил бук, на котором сидел Варт, а Король Пеллинор столкнулся с каштаном, что рос на другом краю поляны. Деревья дрогнули, лес зазвенел. Черные дрозды и белки подняли крик, и на полмили вокруг лесные голуби сорвались с гнезд. Ненадолго (можно было бы досчитать до трех) рыцари застыли по стойке смирно. Потом, с последним единогласным мелодическим звоном, оба навзничь пали на роковую траву.
— Оглушены, — сказал Мерлин. — Насколько могу судить.
— Вот несчастье, — сказал Варт. — Может, мы слезем, поможем им.
— Мы могли бы облить им головы водой, — рассудительно произнес Мерлин, — если бы тут имелась вода. Не думаю, впрочем, что они нам скажут спасибо, когда у них заржавеют доспехи. С ними все будет в порядке. К тому же нам пора возвращаться домой.
— Но они, может быть, умерли!
— Они не умерли, я знаю. Через минуту-другую они очнутся и поедут домой обедать.
— У бедного Короля Пеллинора нет дома.
— Ну, значит, сэр Груммор пригласит его к себе ночевать. Когда они придут в себя, они уже будут лучшими друзьями. Да и всегда ими были.
— Ты думаешь?
— Мой милый мальчик, я знаю. Закрой глаза, мы отправляемся.
Варт подчинился высшей мудрости Мерлина.
— А как ты думаешь, — спросил он с закрытыми глазами, — у этого сэра Груммора есть перина?
— Наверное, есть.
— Ну, ладно, — сказал Варт. — Это будет хорошо для Короля Пеллинора, пусть даже его оглушили.
Прозвучали латинские слова, и свершились тайные пассы. Воронка свистящего шума и пространства приняла их в себя. Через две секунды они лежали под трибуной, и голос сержанта звал с другого конца турнирного поля: «А ну-ка, мастер Арт, а ну-ка. Хватит вам уже лодырничать. Выходите-ка с мастером Кэем на солнышко, раз-два, раз-два, да посмотрите, что такое настоящий турнир».
8
Вечер был сырой и холодный, какие уже выпадают под самый конец августа, и Варт слонялся по замку, не зная, чем бы заняться. Некоторое время он проторчал на псарне, разговаривая с Кавалем, затем поплелся на кухню, чтобы помочь поворачивать вертел. Но на кухне оказалось слишком жарко. Его не то чтобы не выпускали из-за дождя на волю мамки да няньки, как это частенько бывает с несчастными детьми нашего поколения, а просто не влекли к себе царившие там слякоть и скука. Окружающие были ему противны.
— Вот чертов мальчишка! — сказал сэр Эктор. — Господа Бога ради, отлепись ты, наконец, от этого окна и найди своего учителя. Когда я был мальчиком, мы всегда занимались в дождливые дни, вот именно, развивали свой ум.
— Варт дурак, — сказал Кэй.
— Ой, беги, утеночек, беги, — сказала старая няня. — Некогда мне нынче слушать твое нытье, видишь, сколько у меня стирки.
— А ну, молодой хозяин, — сказал Хоб, — беги-ка к себе, нечего птиц тревожить.
— Не-не-не-не, — сказал сержант. — Шагом марш отсюда. У меня и так дела по горло, мне еще драить все эти чертовы доспехи.
Даже Собачий Мальчишка облаял его, когда он вернулся на псарню.
Варт потащился в башню, в верхний покой, где Мерлин старательно вязал себе на зиму ночной колпак.
— Через каждый ряд убираю по две петли, — сказал волшебник, — и все равно верхушка почему-то получается слишком острой. Совершенная луковица. Видать, слишком много убавляю.
— Я думал, может, ты поучишь меня чему-нибудь, — сказал Варт. — Все равно больше делать нечего.
— Ты, стало быть, полагаешь, что наукой занимаются от нечего делать? — ядовито осведомился Мерлин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65