Мне приятно слышать, что она желает заплатить за мой объект. Это именно то, что я имел в виду.
Николь рассмеялась:
— Похоже, у тебя все рассчитано.
— Пока да. — Мейстрал бросил взгляд через плечо с видом конспиратора.
— Ты ведь хочешь попросить меня еще об одном одолжении, — заметила Николь.
Вид у Мейстрала сделался чуть смущенным:
— Ты, разумеется, права.
— Я слишком хорошо тебя знаю, Дрейк. Давай.
— Я заметил, что в твоем объявленном расписании не запланированы никакие выходы после встречи с метановыми существами в зоопарке, а это интервью должно закончиться к полудню.
— Это верно. У меня сегодня свободна вторая половина дня и вечер. — Николь зарылась кончиками пальцев ног в ковер радостно предвкушая провести время, как ей вздумается. Она положила подбородок на руки и продемонстрировала образу Мейстрала бесхитростный взгляд, как у маленькой девочки. — Ты ведь не собираешься нарушить отдых моей красы, правда?
— Надеюсь, разве что приятным образом. Я лелеял надежду, что ты пригласишь твоего избранника Мейстрала к обеду.
Николь рассмеялась:
— С твоего позволения, Дрейк, я буду завтракать, пока ты объяснишь мне, что под этим имеется в виду.
— Пожалуйста, приступай. Я уже поел.
Пока Николь слушала, в чем состоял его план, в ее душе пузырьками забурлило веселье. Она расхохоталась.
— Очень хорошо, Мейстрал, я сделаю это. У меня где-то есть твоя голограмма. — Она откусила кусочек, затем задумчиво помахала ему вилкой: — По правде говоря, Дрейк, я благодарна за это твое развлечение. В последнее время жизнь в Диадеме была необычайно скучной.
— Мои соболезнования, леди.
Николь взглянула на него, подняв бровь:
— Вежливое сочувствие мне не требуется, Мейстрал. Во всяком случае, от старых друзей.
— Мои извинения, Николь. — Это было сказано быстро.
— Принимаю. — Николь откусила еще кусочек, задумчиво прожевала, проглотила. — Ты не находишь, Дрейк, что твой род занятий, хоть он тебе и подходит, становится утомительным?
Выражения лица Мейстрала было не разобрать:
— Он меня вполне удовлетворяет, миледи. Путешествия, новые виды, новые знакомства, приключения, когда я того пожелаю, отдых, когда он мне необходим… Моя известность недостаточна для того, чтобы стать несносной, но достаточно велика, чтобы со мной хорошо обращались, куда бы я ни пошел. Мне редко бывает скучно, миледи. Если человеку вообще надо чем-то заниматься, моя профессия кажется вполне пристойной.
— Твоя профессия дает тебе больше свободы, чем мне — моя, Дрейк.
— Это верно. Знаешь, почему я…
— Я начинаю раздумывать, Дрейк, а был ли ты прав четыре года назад.
В его глазах появилось понимание:
— А-а.
— Я путешествую больше, чем ты, но новые виды всегда скрыты за стеной зевак и толпой репортеров, а также кучей людей, жаждущих со мной познакомиться… это всегда одинаково и совершенно так же стало нереальным. Моя известность мешает моей работе — она СТАЛА моей работой.
— Ты знала об этом, Николь. Ты знала, что такое Диадема, когда вступала в нее.
— Это не одно и то же — вступить и жить в ней. А ведь ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ, что я актриса — Господи, я не играла два года!
— Найди себе новую пьесу.
— Для членов Диадемы подходят только определенные роли И они так же нереальны, как моя жизнь. Хуже того — они СКУЧНЫ, Дрейк. Невероятно скучны.
Мейстрал переварил информацию:
— Ты думаешь оставить Диадему?
— Подумываю. Еще не решила. — Николь снова поиграла пальцами ног. Может, в конце концов, ей и не будет необходимости оперировать их.
Мейстрал пристально смотрел на нее:
— А ты будешь счастлива, Николь? Как только выйдешь из нее?
Она пожала плечами:
— Мне трудно вспомнить, как все это было.
— Я думаю, ты не будешь счастлива. Я тебя знаю, Николь.
Николь помешала еду в тарелке:
— Мой рейтинг понизился на два пункта, — произнесла она.
— А-а.
— Для этого и затеяно это турне. Предполагается, что я представлю моей публике новые чудеса. Мои авторы дают мне текст для каждой из восьми планет. И каждый гарантированно импровизированный, остроумный и легко цитируется.
— Я думаю, если не обидишься на мое замечание, что турне Николь, представляющее Зоопарк Пеленг-Сити, — это не то, что нужно для твоего рейтинга, каким бы великолепным ни было собрание.
Николь подняла глаза:
— Я знаю. А что ты еще предлагаешь?
— Найди себе новую пьесу, Николь. Нечто, выходящее за рамки того, что тебе давали до сих пор. Расширь концепцию пьесы Диадемы. Дай себе простор.
Губы Николь сложились в кривую улыбку:
— И это все, что мне нужно? Просто новая пьеса? И… простор?
— Возможно, еще что-нибудь, миледи.
— Да?
В его взгляде появилось озорство:
— Новая пассия? — предложил он.
Николь засмеялась отрывистым смехом и запустила ложечкой в изображение Мейстрала. Кофе в ее чашке тревожно задрожал:
— Черт бы тебя побрал, Мейстрал. Ты слишком хорошо меня знаешь. Неужели ты не дашь мне ни в чем пощады? — Ее смех стал печальным. — Хорошо. Скажу своим людям, чтобы подыскали что-нибудь.
— Миледи, если вы чего очень хотите, вы должны искать это сами.
С минуту Николь сидела молча, затем медленно кивнула:
— Да, Дрейк, я так и сделаю. Спасибо тебе.
— Это самое меньшее, что я могу сделать, если учесть, как сильно ты мне помогла. Мы делаем вид, что все это несерьезно, но твоя помощь еще может спасти мне жизнь. Эти люди, с которыми я связался… они серьезные люди, Николь.
— Я должна позаботиться о том, чтобы сберечь твое здоровье, Мейстрал. Твой совет может стать неоценимым для моей карьеры.
Мейстрал снова бросил взгляд через плечо:
— Я вынужден заканчивать, миледи. Мы слишком долго занимаем эту линию, чтобы я мог чувствовать себя в безопасности.
— Хорошо. И как всегда, этот разговор подействовал освежающе. Передай привет Роману.
— Передам.
— Надеюсь увидеться с тобой лично до моего отъезда.
Мейстрал улыбнулся:
— Ты забыла, что мы увидимся сегодня вечером.
— Да. Разумеется. Что ж, тогда au revoir.
— Твой самый покорный слуга, Николь.
Его голуболицее изображение исчезло. Ни коль на минуту задумалась, разглядывая кончики своих пальцев, и попыталась придумать, к кому ей обратиться по поводу ног.
Хотвинн чувствовал, что буквально заряжен энергией. Полуживой панцирь, поддерживавший его разбитую спину и ребра, скормил ему достаточно лекарств, чтобы уничтожить боль и наполнить его силой. Когда врач наложил на ноги Хотвинна несколько дополнительных примочек, которые должны были помочь ему расслабиться и заснуть, тот дождался, пока человечек уберется, содрал разочарованных существ до того, как они успели подействовать, и выбросил их в помойку.
Хотвинн выбрался из постели, зашатался, потом твердо встал на ноги. Оскалил зубы и зарычал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Николь рассмеялась:
— Похоже, у тебя все рассчитано.
— Пока да. — Мейстрал бросил взгляд через плечо с видом конспиратора.
— Ты ведь хочешь попросить меня еще об одном одолжении, — заметила Николь.
Вид у Мейстрала сделался чуть смущенным:
— Ты, разумеется, права.
— Я слишком хорошо тебя знаю, Дрейк. Давай.
— Я заметил, что в твоем объявленном расписании не запланированы никакие выходы после встречи с метановыми существами в зоопарке, а это интервью должно закончиться к полудню.
— Это верно. У меня сегодня свободна вторая половина дня и вечер. — Николь зарылась кончиками пальцев ног в ковер радостно предвкушая провести время, как ей вздумается. Она положила подбородок на руки и продемонстрировала образу Мейстрала бесхитростный взгляд, как у маленькой девочки. — Ты ведь не собираешься нарушить отдых моей красы, правда?
— Надеюсь, разве что приятным образом. Я лелеял надежду, что ты пригласишь твоего избранника Мейстрала к обеду.
Николь рассмеялась:
— С твоего позволения, Дрейк, я буду завтракать, пока ты объяснишь мне, что под этим имеется в виду.
— Пожалуйста, приступай. Я уже поел.
Пока Николь слушала, в чем состоял его план, в ее душе пузырьками забурлило веселье. Она расхохоталась.
— Очень хорошо, Мейстрал, я сделаю это. У меня где-то есть твоя голограмма. — Она откусила кусочек, затем задумчиво помахала ему вилкой: — По правде говоря, Дрейк, я благодарна за это твое развлечение. В последнее время жизнь в Диадеме была необычайно скучной.
— Мои соболезнования, леди.
Николь взглянула на него, подняв бровь:
— Вежливое сочувствие мне не требуется, Мейстрал. Во всяком случае, от старых друзей.
— Мои извинения, Николь. — Это было сказано быстро.
— Принимаю. — Николь откусила еще кусочек, задумчиво прожевала, проглотила. — Ты не находишь, Дрейк, что твой род занятий, хоть он тебе и подходит, становится утомительным?
Выражения лица Мейстрала было не разобрать:
— Он меня вполне удовлетворяет, миледи. Путешествия, новые виды, новые знакомства, приключения, когда я того пожелаю, отдых, когда он мне необходим… Моя известность недостаточна для того, чтобы стать несносной, но достаточно велика, чтобы со мной хорошо обращались, куда бы я ни пошел. Мне редко бывает скучно, миледи. Если человеку вообще надо чем-то заниматься, моя профессия кажется вполне пристойной.
— Твоя профессия дает тебе больше свободы, чем мне — моя, Дрейк.
— Это верно. Знаешь, почему я…
— Я начинаю раздумывать, Дрейк, а был ли ты прав четыре года назад.
В его глазах появилось понимание:
— А-а.
— Я путешествую больше, чем ты, но новые виды всегда скрыты за стеной зевак и толпой репортеров, а также кучей людей, жаждущих со мной познакомиться… это всегда одинаково и совершенно так же стало нереальным. Моя известность мешает моей работе — она СТАЛА моей работой.
— Ты знала об этом, Николь. Ты знала, что такое Диадема, когда вступала в нее.
— Это не одно и то же — вступить и жить в ней. А ведь ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ, что я актриса — Господи, я не играла два года!
— Найди себе новую пьесу.
— Для членов Диадемы подходят только определенные роли И они так же нереальны, как моя жизнь. Хуже того — они СКУЧНЫ, Дрейк. Невероятно скучны.
Мейстрал переварил информацию:
— Ты думаешь оставить Диадему?
— Подумываю. Еще не решила. — Николь снова поиграла пальцами ног. Может, в конце концов, ей и не будет необходимости оперировать их.
Мейстрал пристально смотрел на нее:
— А ты будешь счастлива, Николь? Как только выйдешь из нее?
Она пожала плечами:
— Мне трудно вспомнить, как все это было.
— Я думаю, ты не будешь счастлива. Я тебя знаю, Николь.
Николь помешала еду в тарелке:
— Мой рейтинг понизился на два пункта, — произнесла она.
— А-а.
— Для этого и затеяно это турне. Предполагается, что я представлю моей публике новые чудеса. Мои авторы дают мне текст для каждой из восьми планет. И каждый гарантированно импровизированный, остроумный и легко цитируется.
— Я думаю, если не обидишься на мое замечание, что турне Николь, представляющее Зоопарк Пеленг-Сити, — это не то, что нужно для твоего рейтинга, каким бы великолепным ни было собрание.
Николь подняла глаза:
— Я знаю. А что ты еще предлагаешь?
— Найди себе новую пьесу, Николь. Нечто, выходящее за рамки того, что тебе давали до сих пор. Расширь концепцию пьесы Диадемы. Дай себе простор.
Губы Николь сложились в кривую улыбку:
— И это все, что мне нужно? Просто новая пьеса? И… простор?
— Возможно, еще что-нибудь, миледи.
— Да?
В его взгляде появилось озорство:
— Новая пассия? — предложил он.
Николь засмеялась отрывистым смехом и запустила ложечкой в изображение Мейстрала. Кофе в ее чашке тревожно задрожал:
— Черт бы тебя побрал, Мейстрал. Ты слишком хорошо меня знаешь. Неужели ты не дашь мне ни в чем пощады? — Ее смех стал печальным. — Хорошо. Скажу своим людям, чтобы подыскали что-нибудь.
— Миледи, если вы чего очень хотите, вы должны искать это сами.
С минуту Николь сидела молча, затем медленно кивнула:
— Да, Дрейк, я так и сделаю. Спасибо тебе.
— Это самое меньшее, что я могу сделать, если учесть, как сильно ты мне помогла. Мы делаем вид, что все это несерьезно, но твоя помощь еще может спасти мне жизнь. Эти люди, с которыми я связался… они серьезные люди, Николь.
— Я должна позаботиться о том, чтобы сберечь твое здоровье, Мейстрал. Твой совет может стать неоценимым для моей карьеры.
Мейстрал снова бросил взгляд через плечо:
— Я вынужден заканчивать, миледи. Мы слишком долго занимаем эту линию, чтобы я мог чувствовать себя в безопасности.
— Хорошо. И как всегда, этот разговор подействовал освежающе. Передай привет Роману.
— Передам.
— Надеюсь увидеться с тобой лично до моего отъезда.
Мейстрал улыбнулся:
— Ты забыла, что мы увидимся сегодня вечером.
— Да. Разумеется. Что ж, тогда au revoir.
— Твой самый покорный слуга, Николь.
Его голуболицее изображение исчезло. Ни коль на минуту задумалась, разглядывая кончики своих пальцев, и попыталась придумать, к кому ей обратиться по поводу ног.
Хотвинн чувствовал, что буквально заряжен энергией. Полуживой панцирь, поддерживавший его разбитую спину и ребра, скормил ему достаточно лекарств, чтобы уничтожить боль и наполнить его силой. Когда врач наложил на ноги Хотвинна несколько дополнительных примочек, которые должны были помочь ему расслабиться и заснуть, тот дождался, пока человечек уберется, содрал разочарованных существ до того, как они успели подействовать, и выбросил их в помойку.
Хотвинн выбрался из постели, зашатался, потом твердо встал на ноги. Оскалил зубы и зарычал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62