- К несчастью, - заметил он, - Дети такой силой обладают, и вы должны
согласиться, что им нельзя позволить ею пользоваться.
- Нельзя, - согласилась она. - Но они и не станут, когда подрастут и
поймут. Я уверена, что не станут. Люди говорят, что их надо отправить
отсюда подальше. Но вы не сделаете этого, правда? Они такие маленькие. Я
знаю, они своенравны, но они нуждаются в нас. Они не испорчены. Если они
останутся здесь, мы научим их любви и благородству, докажем, что люди
действительно не хотят им зла...
Она умоляюще посмотрела ему в лицо полными слез глазами, с волнением
сжав руки.
Бернард посмотрел на нее с грустью, удивляясь тому, насколько должен
быть слеп материнский инстинкт, чтобы эта женщина продолжала считать шесть
смертей и множество серьезных ранений всего лишь результатом детских
шалостей. Он почти видел стройную золотоглазую фигурку, которая полностью
завладела ее сознанием. Эта женщина никогда не сможет обвинить в чем-либо
ни одного из них, никогда не перестанет обожать их всех, никогда ничего не
поймет. В жизни ее было только одно-единственное чудо... Ему больно было
смотреть на мисс Лэмб.
От него почти ничего не зависит, объяснил Бернард ей и заверил,
стараясь не пробуждать напрасных надежд, что обязательно включит в отчет
все, о чем она ему говорила. Затем он попрощался с мисс Лэмб как можно
мягче и пошел дальше, ощущая спиной ее тревожный укоризненный взгляд.
В поселке царила атмосфера подавленности. Люди, попадавшиеся
навстречу, за исключением одной-двух беседовавших пар, казалось, были
погружены в свои собственные мысли. Вокруг лужайки ходил одинокий
полицейский, и видно было, что ему это до смерти надоело. Урок номер один,
который Дети преподали Мидвичу - группами собираться опасно, - кажется,
был усвоен. Прямой шаг к диктатуре: не удивительно, что русские не стали
ждать, что еще произойдет в Гижинске.
Пройдя ярдов двадцать по Хикхэмской дороге, Бернард увидел двух
Детей. Они сидели на обочине и так напряженно смотрели куда-то вверх и в
сторону, что даже не заметили его приближения.
Бернард остановился и, проследив за их взглядом, в тот же момент
услышал гул двигателей. Самолет был хорошо виден - серебристый крестик на
фоне голубого летнего неба, он летел в сторону поселка на высоте около
пяти тысяч футов. Неожиданно от него отделились пять черных точек, один за
другим раскрылись пять парашютов и медленно поплыли вниз. Самолет летел
дальше.
Бернард снова взглянул на Детей и заметил, как они обменялись
удовлетворенными улыбками. Опять подняв взгляд, он увидел безмятежно
летевший самолет, позади которого опускались пять белых пятен. Бернард
отнюдь не был специалистом по авиации, но сейчас уверенно определил, что
это легкий бомбардировщик дальнего действия "Кэри", экипаж которого обычно
состоял из пяти человек. Он задумчиво посмотрел на двух Детей, и тут они
его заметили.
Пока бомбардировщик с гудением пролетал над их головами, все трое
изучающе глядели друг на друга.
- Это, - заметил Бернард, - была очень дорогая машина. Кое-кто будет
очень недоволен ее потерей.
- Это только предупреждение. Но они, вероятно, потеряют еще не одну,
пока не поверят, - сказал мальчик.
- Да, вероятно. Слишком уж необычный способ общения. - Бернард
замолчал, продолжая их разглядывать. - Вам не нравится, когда над вами
летают самолеты, верно?
- Да, - согласился мальчик.
- Могу понять, - кивнул Бернард. - Но скажите, почему ваши
предупреждения всегда так суровы? Почему вы всегда заходите дальше, чем
это необходимо?
- Мы могли заставить их разбиться, - сказала девочка.
- Знаю. И благодарен за то, что вы этого не сделали. Но разве не было
достаточно заставить их повернуть назад? Почему вы всегда действуете так
круто?
- Это больше впечатляет. Мы можем долго поворачивать самолеты, прежде
чем поймут, что это делаем именно мы. Но если они каждый раз будут терять
по самолету, то сообразят быстрее, - сказал мальчик.
- Понятно. Полагаю, то же самое можно сказать и о вчерашнем вечере.
Вам показалось недостаточным просто повернуть толпу назад, - предположил
Бернард.
- А вы как думаете? - спросил мальчик.
- По-моему, это зависит от того, как это было сделано. Наверняка не
было никакой необходимости заставлять людей избивать друг друга до смерти.
Я хочу сказать, что даже с чисто практической точки зрения не следовало
заходить настолько далеко - это только усиливает гнев и ненависть.
- И страх тоже, - добавил мальчик.
- Вы хотите внушить страх? Зачем? - спросил Бернард.
- Страх не цель, а средство, - сказал мальчик. - Используя его, мы
получаем инициативу, а владея ею, сможем проводить свою линию. - Он твердо
и решительно взглянул на Бернарда своими золотыми глазами. - Рано или
поздно, - объяснил он, - вы попытаетесь нас уничтожить. Что бы мы ни
делали, вы захотите убить нас. Но кто сказал, что инициатива должна
принадлежать вам?
Мальчик говорил совершенно спокойно, но слова его буквально вонзались
Бернарду в мозг. Он, ошеломленный, слышал взрослого человека, видел перед
собой шестнадцатилетнего подростка и знал, что мальчику всего девять лет.
- На какое-то мгновение, - рассказывал он позже, - меня это просто
захлестнуло. Я был на грани паники. Эта комбинация ребенка и взрослого
показалась исполненной какого-то жуткого значения... почти оскорблением...
Сейчас это уже не воспринимается так остро, но в тот момент для меня это
было открытием, и, Боже мой, я испугался... Я вдруг увидел их одновременно
с двух сторон: каждый в отдельности - еще ребенок; все вместе - взрослый,
способный беседовать со мной на моем собственном уровне...
По Бернарду это было видно и сейчас.
- Не нужно нас бояться, - сказал мальчик. - Мы хотим с вами
поговорить.
Бернард взял себя в руки. Он осторожно присел на обочину рядом с ними
и постарался заставить свой голос звучать ровно.
- Вряд ли кто-то собирается вас убивать, - сказал он. - Конечно, если
вы будете продолжать совершать такие же поступки, как в последнее время,
вас возненавидят и будут мстить. Или - можно сказать и так - люди будут
защищать себя от вас. Но если вы перестанете вредить... - Бернард пожал
плечами. - Неужели вы нас так ненавидите? Если нет, то мы наверняка сможем
договориться...
Мальчик покачал головой.
- Вы ведете разговор в неверной плоскости. Это не вопрос любви или
ненависти. Они значения не имеют. И никакие переговоры ничего не решат.
Дело в биологической необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60