Хозяйка бросилась к окну, надеясь увидеть ее у выхода, но не успела.
Диана не могла объяснить, что с ней происходит. Ведь она уже давно перестала думать о Дике. Он был для нее почти ничем. Она пыталась найти мотивы, побудившие послать это письмо. Диана чувствовала, что в ней пробудилось нечто дьявольское, необычное ехидное, уже навлекавшее на нее мелкие неприятности, а однажды даже довольно ощутимую. Она решила больше не думать о письме, раз оно связано с Диком. Да, написала в состоянии злобы и запальчивости, потому что была уверена, Гоуп обязательно покажет письмо Дику, и он ответит ей, Диане, одним из тех резких и неистовых посланий, на которые был мастер. Она ждала чего угодно, но только не прихода в ее роскошный салон спокойной обворожительной, мисс Джойнер.
Диана пыталась справиться с возбуждением, как вдруг вошла Домбрэт и доложила о посетителе, который следовал за ней по пятам. Диана села в широкое кресло у окна, из которого открывался вид на Керзон-стрит. Когда гость вошел, она, скрестив руки, встретила его критической жестокой улыбкой. Прибывший держал руки в карманах и смотрел довольно мрачно. Когда дверь за горничной закрылась, Диана спросила:
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему ты пришел в поношенном костюме?
Грэгэм Халовель глянул на свой грязный, оборванный костюм и, оскалив зубы, сказал:
— Забыл переодеться.
— И в этом костюме ты был у Ричарда? И твоя вопиющая бедность не произвела на него впечатления?
Посетитель опустился в кресло, достал из кармана пачку папирос и молча закурил. Диана не унималась:
— У тебя, должно быть, есть веская причина, чтобы появиться на Керзон-стрит как бродяга. Впрочем, меня это не волнует.
— Он также не очень огорчился, — сказал Грэгэм, выпустив облако дыма к потолку. Когда оно рассеялось, гость продолжил: — Он дал мне жалких пятьдесят фунтов… Я еле удержался, чтобы не швырнуть их обратно.
— Но все-таки оставил.
Он не обратил внимания на иронию. Диана всегда подтрунивала над ним. Раньше ее язвительные замечания бесили, но это уже прошло. Теперь он хорошо владел собой.
— Думаю, — продолжала она, — ты просто внушил себе, что он выплатит любую сумму, только бы ты отстал от него. Но Дик не таков! Я хотела бы, чтобы ты знал Дика так же, как я.
— Ох, как я его уже знаю, этого подлого фарисея, — промычал Грэгэм.
Диана долго не отвечала. Ее белые зубы буквально вонзились в нижнюю губу.
— Нет, Дик не фарисей!
После небольшой паузы она поинтересовалась:
— А обо мне он ничего не спрашивал?
— Почему? Сказал, что больше не желает слышать о тебе. Если тебя это устраивает, то…
— Это значит, что ты сам заговорил обо мне.
— У него опять новое увлечение, — вдруг выпалил Грэгэм. — Обворожительная красавица. Я видел их у Площади Казни.
Казалось, Диану не интересовало, что он говорил. Она уставилась в пустое пространство. Грэгэм осмотрелся. Его поразила роскошь, и он уже готов был спросить Диану, но всегда испытывал перед ней робость, если не страх. Поэтому начал издалека.
— Гм… У тебя великолепная квартира, Диана! Я не любопытен, но все-таки… Если мне не изменяет память, перед моим отъездом ты жила в меблированной комнате. Мне сказали, что ты переехала… Но эта роскошь… Просто поразительно!
Грэгэм знал, что ее доходы не превышали нескольких сот фунтов в год, их едва хватило бы на оплату такой большой квартиры. Диана занималась литературным трудом, у нее были хорошие связи на Флит-стрит, но ее леность не позволяла увеличивать доходы. Она старалась улыбкой скрыть недовольство.
— Ты слишком подозрителен, милый мой. Просто я теперь много работаю. Слышал ли ты о князе из Кижластана?
— Нет!
— Этим я обязана его щедрости.
Грэгэм поразился. Диана была довольна произведенным эффектом.
— Я служу у него газетным агентом, — холодно сообщила она после паузы. — Конечно, это звучит не очень престижно, но зато получаю четыре тысячи фунтов в год. И я их зарабатываю. Коллэй Веррингтон познакомил меня с князем два года назад. Он сначала попытался сам залезть в карман нашего сказочно богатого друга, но у него не получилось, и тогда доверил мне взяться за дело. Я быстро вошла к князю в доверие и обеспечила себе доходное место. Князь жалуется на несправедливое отношение к нему всех власть имущих, особенно нашего правительства. Он потерял два салютных выстрела…
— Что ты сказала? Два?.. — удивленно переспросил Грэгэм.
— Да. Французский губернатор сначала признал за князем право на девять салютных выстрелов из пушки, но потом между ними возникли недоразумения по поводу одной скандальной истории, и салют сократили до семи выстрелов. Понятно, что нас все это мало волновало бы, но в Индии это, видимо, имеет огромное значение. К тому же князь помешан на драгоценностях. У него самые лучшие коллекции в Индии!
— Он женат? — подозрительно спросил Грэгэм.
— Девять раз, — спокойно ответила Диана. — Но я еще не видела ни одной его жены. Они содержатся в строгой изоляции. Я была князю очень полезна… Написала и инспирировала для него сотни статей и даже сумела заинтересовать одной его идеей нашего посла в Париже.
Грэгэм недоверчиво слушал и почесывал подбородок. Диана рассмеялась.
— Я вижу, Грэгэм, ты хочешь сказать: «Восток останется востоком, а запад — западом». Кажется, ты хочешь меня наставить на путь истинный.
— Действительно все это довольно странно, — сказал, он, зажигая папиросу.
Он чувствовал, что Диана настроена недружелюбно. Грэгэм выругался и бросил папиросу в камин. Он встал и уныло сказал:
— Пойду домой переоденусь. Что касается твоей работы, она мне совсем не нравится.
— Это меня не трогает, — хладнокровно парировала она. — Ты ведь, знаешь, у меня больше нет постоянного ежегодного дохода в четыреста фунтов, который я получала раньше. Я была невменяема, когда одолжила свои деньги одному молодому джентльмену, у которого был план быстрого обогащения… Заодно потеряла и своего жениха.
Диана сказала это игривым тоном, в котором пробивались нотки горечи и иронии. Грэгэм понял, в чей огород бросили камушек.
— Я тебе все отдам. Ко дню своего рождения я получу двадцать тысяч фунтов.
— Это я уже слышала не раз, — язвительно заметила она, — для доказательства у тебя даже есть завещание матери. К сожалению, ты заложил все наследство до того, как тебя отправили в тюрьму. Но, — она вдруг изменила тон, — иди скорее домой, надень приличный костюм и возвращайся к часу. У тебя мало времени, так что поторопись. Я жду Коллэя. Если тебя здесь не будет, он подумает, что я обманула его.
Она проводила Грэгэма до дверей и закрыла их за ним так быстро, что другого бы это оскорбило. Он презрительно улыбнулся. Диана же снова села на диван и углубилась в сенсационный роман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Диана не могла объяснить, что с ней происходит. Ведь она уже давно перестала думать о Дике. Он был для нее почти ничем. Она пыталась найти мотивы, побудившие послать это письмо. Диана чувствовала, что в ней пробудилось нечто дьявольское, необычное ехидное, уже навлекавшее на нее мелкие неприятности, а однажды даже довольно ощутимую. Она решила больше не думать о письме, раз оно связано с Диком. Да, написала в состоянии злобы и запальчивости, потому что была уверена, Гоуп обязательно покажет письмо Дику, и он ответит ей, Диане, одним из тех резких и неистовых посланий, на которые был мастер. Она ждала чего угодно, но только не прихода в ее роскошный салон спокойной обворожительной, мисс Джойнер.
Диана пыталась справиться с возбуждением, как вдруг вошла Домбрэт и доложила о посетителе, который следовал за ней по пятам. Диана села в широкое кресло у окна, из которого открывался вид на Керзон-стрит. Когда гость вошел, она, скрестив руки, встретила его критической жестокой улыбкой. Прибывший держал руки в карманах и смотрел довольно мрачно. Когда дверь за горничной закрылась, Диана спросила:
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему ты пришел в поношенном костюме?
Грэгэм Халовель глянул на свой грязный, оборванный костюм и, оскалив зубы, сказал:
— Забыл переодеться.
— И в этом костюме ты был у Ричарда? И твоя вопиющая бедность не произвела на него впечатления?
Посетитель опустился в кресло, достал из кармана пачку папирос и молча закурил. Диана не унималась:
— У тебя, должно быть, есть веская причина, чтобы появиться на Керзон-стрит как бродяга. Впрочем, меня это не волнует.
— Он также не очень огорчился, — сказал Грэгэм, выпустив облако дыма к потолку. Когда оно рассеялось, гость продолжил: — Он дал мне жалких пятьдесят фунтов… Я еле удержался, чтобы не швырнуть их обратно.
— Но все-таки оставил.
Он не обратил внимания на иронию. Диана всегда подтрунивала над ним. Раньше ее язвительные замечания бесили, но это уже прошло. Теперь он хорошо владел собой.
— Думаю, — продолжала она, — ты просто внушил себе, что он выплатит любую сумму, только бы ты отстал от него. Но Дик не таков! Я хотела бы, чтобы ты знал Дика так же, как я.
— Ох, как я его уже знаю, этого подлого фарисея, — промычал Грэгэм.
Диана долго не отвечала. Ее белые зубы буквально вонзились в нижнюю губу.
— Нет, Дик не фарисей!
После небольшой паузы она поинтересовалась:
— А обо мне он ничего не спрашивал?
— Почему? Сказал, что больше не желает слышать о тебе. Если тебя это устраивает, то…
— Это значит, что ты сам заговорил обо мне.
— У него опять новое увлечение, — вдруг выпалил Грэгэм. — Обворожительная красавица. Я видел их у Площади Казни.
Казалось, Диану не интересовало, что он говорил. Она уставилась в пустое пространство. Грэгэм осмотрелся. Его поразила роскошь, и он уже готов был спросить Диану, но всегда испытывал перед ней робость, если не страх. Поэтому начал издалека.
— Гм… У тебя великолепная квартира, Диана! Я не любопытен, но все-таки… Если мне не изменяет память, перед моим отъездом ты жила в меблированной комнате. Мне сказали, что ты переехала… Но эта роскошь… Просто поразительно!
Грэгэм знал, что ее доходы не превышали нескольких сот фунтов в год, их едва хватило бы на оплату такой большой квартиры. Диана занималась литературным трудом, у нее были хорошие связи на Флит-стрит, но ее леность не позволяла увеличивать доходы. Она старалась улыбкой скрыть недовольство.
— Ты слишком подозрителен, милый мой. Просто я теперь много работаю. Слышал ли ты о князе из Кижластана?
— Нет!
— Этим я обязана его щедрости.
Грэгэм поразился. Диана была довольна произведенным эффектом.
— Я служу у него газетным агентом, — холодно сообщила она после паузы. — Конечно, это звучит не очень престижно, но зато получаю четыре тысячи фунтов в год. И я их зарабатываю. Коллэй Веррингтон познакомил меня с князем два года назад. Он сначала попытался сам залезть в карман нашего сказочно богатого друга, но у него не получилось, и тогда доверил мне взяться за дело. Я быстро вошла к князю в доверие и обеспечила себе доходное место. Князь жалуется на несправедливое отношение к нему всех власть имущих, особенно нашего правительства. Он потерял два салютных выстрела…
— Что ты сказала? Два?.. — удивленно переспросил Грэгэм.
— Да. Французский губернатор сначала признал за князем право на девять салютных выстрелов из пушки, но потом между ними возникли недоразумения по поводу одной скандальной истории, и салют сократили до семи выстрелов. Понятно, что нас все это мало волновало бы, но в Индии это, видимо, имеет огромное значение. К тому же князь помешан на драгоценностях. У него самые лучшие коллекции в Индии!
— Он женат? — подозрительно спросил Грэгэм.
— Девять раз, — спокойно ответила Диана. — Но я еще не видела ни одной его жены. Они содержатся в строгой изоляции. Я была князю очень полезна… Написала и инспирировала для него сотни статей и даже сумела заинтересовать одной его идеей нашего посла в Париже.
Грэгэм недоверчиво слушал и почесывал подбородок. Диана рассмеялась.
— Я вижу, Грэгэм, ты хочешь сказать: «Восток останется востоком, а запад — западом». Кажется, ты хочешь меня наставить на путь истинный.
— Действительно все это довольно странно, — сказал, он, зажигая папиросу.
Он чувствовал, что Диана настроена недружелюбно. Грэгэм выругался и бросил папиросу в камин. Он встал и уныло сказал:
— Пойду домой переоденусь. Что касается твоей работы, она мне совсем не нравится.
— Это меня не трогает, — хладнокровно парировала она. — Ты ведь, знаешь, у меня больше нет постоянного ежегодного дохода в четыреста фунтов, который я получала раньше. Я была невменяема, когда одолжила свои деньги одному молодому джентльмену, у которого был план быстрого обогащения… Заодно потеряла и своего жениха.
Диана сказала это игривым тоном, в котором пробивались нотки горечи и иронии. Грэгэм понял, в чей огород бросили камушек.
— Я тебе все отдам. Ко дню своего рождения я получу двадцать тысяч фунтов.
— Это я уже слышала не раз, — язвительно заметила она, — для доказательства у тебя даже есть завещание матери. К сожалению, ты заложил все наследство до того, как тебя отправили в тюрьму. Но, — она вдруг изменила тон, — иди скорее домой, надень приличный костюм и возвращайся к часу. У тебя мало времени, так что поторопись. Я жду Коллэя. Если тебя здесь не будет, он подумает, что я обманула его.
Она проводила Грэгэма до дверей и закрыла их за ним так быстро, что другого бы это оскорбило. Он презрительно улыбнулся. Диана же снова села на диван и углубилась в сенсационный роман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46