Затем она подождала в коридоре, пока горничная не вывела неприятную гостью.
— Отворите окна и проветрите помещение, — сказала леди Ирен. Поднявшись в свой будуар, она присела перед туалетным столиком, всматриваясь в своё отражение.
Затем, схватив телефонную книгу, нашла нужный номер.
Её соединили. Она услышала мягкий перебор гитарных струн. Мужской голос спросил, кто звонит.
— Леди Ирен Белвинн, — ответила она. — Вы, правда, не знаете меня, но…
— Я вас отлично знаю, леди Ирен. — По тону она могла безошибочно заключить, что говоривший улыбался.
— Сегодня вечером вы обедали у полковника Энфорда и покинули его дом без десяти минут двенадцать. По-видимому, желая собраться с мыслями, вы поехали домой не обычным путём, а мимо Гайд-Парка…
Гитара смолкла. Она слышала, как чей-то голос отчётливо произнёс: «У Леона появилась манера Шерлока Холмса…»
Затем послышался смех. Она тоже невольно улыбнулась.
— Вам бы хотелось встретиться со мной? — Значит, с ней разговаривал Леон Гонзалес.
— Когда это возможно? — спросила она.
— Немедленно, если дело настолько серьёзно, что… А мне кажется, это действительно так.
Она секунду колебалась.
— Хорошо. Я буду ждать вас в библиотеке.
Двадцать минут спустя горничная ввела к ней стройного мужчину в смокинге. Она поздоровалась с ним довольно растерянно, не успев обдумать, с чего начать разговор. Он терпеливо ждал…
— Я была тогда ещё очень юной, пожалуй, это всё, что я могу сказать в своё оправдание… Он был красив, смел, умён… Кроме того, шофёр — это всё-таки не лакей… Я хочу сказать, что с шофёром у меня могли быть дружеские отношения, тогда как с другими слугами…
Собеседник понимающе кивнул.
— Это был безрассудный, безумный поступок… Когда мой отец рассчитал его, казалось, сердце моё разорвётся…
— Ваш отец знал? — спросил Гонзалес.
Она покачала головой.
— Нет. Отец был довольно вспыльчив и рассчитал Джима за какой-то незначительный проступок… Потом я получила письмо — перед самой войной… Во время своего замужества я не имела известий о нём около трёх лет, а затем я получила письмо от этой женщины, в котором она сообщала, что племянник её болен чахоткой и что ей известно, какими… какими друзьями мы с ним были когда-то…
Улыбка гостя в первый момент показалась ей оскорбительной.
— Вы не сообщили мне ничего принципиально нового, леди Ирен, — сказал он.
— Но… как же… это ведь никому…
Он перебил её.
— Скажите, леди Ирен, вы были счастливы в браке? Извините мой нескромный вопрос.
Она колебалась.
— Да… Муж мой был почти на тридцать лет старше меня… А к чему вы спрашиваете?
Леон опять улыбнулся.
— Я сентиментален, что конечно несовместимо с моей профессией. И всё же я, к стыду своему, страстный любитель сердечных тайн как в литературе, так и в жизни. Вы любили этого… Джима?
— Я и теперь люблю его… Непереносимо думать, что он лежит где-то в бреду, в горячке на попечении этой ужасной тетки…
— У него нет никаких родственников, — спокойно заметил Леон.
Она вскочила со стула, широко раскрыв глаза.
— Откуда вам это известно?
Его хладнокровие действовало на неё почти гипнотически.
— Сегодня вечером я направился к дому полковника Энфорда. Знаете, зачем? Мне захотелось заглянуть в ваш рот. Я сужу о женщинах по их ртам и, вы знаете, редко ошибаюсь. Вот почему я ещё до вашего признания уже знал о том, что ваша репутация запятнана.
Ирен вспыхнула.
— Мистер Гонзалес, вам не кажется…
Он невозмутимо продолжал:
— Имей вы рот обычного типа, я никогда бы до такой степени не заинтересовался этой историей. А теперь…
Она ждала. Леон сказал, направляясь к двери:
— Вы застанете Джеймса Амвросия Клайнса одетым и готовым к отъезду в гостинице «Пикадилли». Кольцо, которое вы ему подарили, не покидает его мизинца, как не покидает его нагрудного кармана ваша фотография.
Бледная, почти теряющая сознание, она опустилась на ближайший стул, когда Гонзалес молниеносным рывком предотвратил её падение.
— Он человек очень славный, очень богатый… и ещё скажу, очень глупый, — иначе он давно решился бы навестить вас.
Перед нарядной виллой в Лэнгли остановился автомобиль, из которого вышла бедно одетая женщина. Дверь ей отворил высокий полный мужчина. Оба они прошли в гостиную, густо заставленную всякой мебелью. На лице миссис Деннис играла самодовольная улыбка.
— Всё в порядке, — сказала она, брезгливо отбрасывая рваную шаль.
Неуклюжий мужчина с бриллиантовым кольцом на мизинце повернулся в сторону второй женщины.
— Как только мы получим эти деньги, немедленно уезжаем отсюда. Это дело становится слишком опасным. Почему ты так запоздала, Мария?
— Лопнула шина, — сказала она, потирая над огнем руки. — Я думаю, бояться нечего. Что преступного в скромной просьбе помочь больному человеку?
Они весело рассмеялись. В эту самую минуту раздался стук в дверь, прозвучавший в ночной тиши набатным колоколом. Компания испуганно притихла.
Если через десять секунд не откроется эта дверь, — послышался любезный голос Гонзалеса, — утром её взломает полиция с целью обыска и ареста…
Дверь немедленно распахнулась.
Ранним утром Леон Гонзалес вернулся на Керзон-стрит. Друзья с нетерпением ждали его рассказа.
— Довольно банальный случай, — бросил Леон небрежно. — Наш Амвросий, человек довольно благовоспитанный, оказывается, в юности имел любовную связь с дочерью герцога. Он лишается службы. Из любви к этой девице он решает исчезнуть. Вспыхивает война. Он идет в солдаты. Перед сражением при Невшателе он пишет своей бывшей квартирной хозяйке миссис Деннис письмо с просьбой уничтожить пачку конвертов с письмами Ирен. Затем он попадает в списки убитых. Любопытство подстрекает миссис Деннис прочесть письма. Она узнаёт достаточно, чтобы шантажировать Ирен, которая в то время уже была замужем. Но Амвросий не убит, а только ранен. Он едет в Южную Африку, где обзаводится немалым капиталом.
Идут годы. Чета Деннис регулярно получает от Ирен деньги на лечение «неизлечимо больного Джима»…
— А списки в газетах? Ведь Ирен тоже могла их прочесть?
— Алчность затмевает рассудок и у более достойных людей, а эти… Короче, они выманили у леди Белвит свыше двадцати тысяч фунтов.
— Что же нам сделать с этими… тварями? — спросил Пойккерт вставая.
Леон вынул что-то из кармана. Это был сверкающий бриллиантами перстень.
— Я взял его в виде гонорара за полезный совет, — сказал он.
— Какой совет?
— Покинуть Англию прежде, чем Амвросий найдет их. Они были чрезвычайно мне благодарны, — ответил Леон.
Глава 5.
Тайна Слэна
Убийство Бернарда Слэна было одной из тех тайн, которые обычно доставляют много приятного прессе и мало приятного полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Отворите окна и проветрите помещение, — сказала леди Ирен. Поднявшись в свой будуар, она присела перед туалетным столиком, всматриваясь в своё отражение.
Затем, схватив телефонную книгу, нашла нужный номер.
Её соединили. Она услышала мягкий перебор гитарных струн. Мужской голос спросил, кто звонит.
— Леди Ирен Белвинн, — ответила она. — Вы, правда, не знаете меня, но…
— Я вас отлично знаю, леди Ирен. — По тону она могла безошибочно заключить, что говоривший улыбался.
— Сегодня вечером вы обедали у полковника Энфорда и покинули его дом без десяти минут двенадцать. По-видимому, желая собраться с мыслями, вы поехали домой не обычным путём, а мимо Гайд-Парка…
Гитара смолкла. Она слышала, как чей-то голос отчётливо произнёс: «У Леона появилась манера Шерлока Холмса…»
Затем послышался смех. Она тоже невольно улыбнулась.
— Вам бы хотелось встретиться со мной? — Значит, с ней разговаривал Леон Гонзалес.
— Когда это возможно? — спросила она.
— Немедленно, если дело настолько серьёзно, что… А мне кажется, это действительно так.
Она секунду колебалась.
— Хорошо. Я буду ждать вас в библиотеке.
Двадцать минут спустя горничная ввела к ней стройного мужчину в смокинге. Она поздоровалась с ним довольно растерянно, не успев обдумать, с чего начать разговор. Он терпеливо ждал…
— Я была тогда ещё очень юной, пожалуй, это всё, что я могу сказать в своё оправдание… Он был красив, смел, умён… Кроме того, шофёр — это всё-таки не лакей… Я хочу сказать, что с шофёром у меня могли быть дружеские отношения, тогда как с другими слугами…
Собеседник понимающе кивнул.
— Это был безрассудный, безумный поступок… Когда мой отец рассчитал его, казалось, сердце моё разорвётся…
— Ваш отец знал? — спросил Гонзалес.
Она покачала головой.
— Нет. Отец был довольно вспыльчив и рассчитал Джима за какой-то незначительный проступок… Потом я получила письмо — перед самой войной… Во время своего замужества я не имела известий о нём около трёх лет, а затем я получила письмо от этой женщины, в котором она сообщала, что племянник её болен чахоткой и что ей известно, какими… какими друзьями мы с ним были когда-то…
Улыбка гостя в первый момент показалась ей оскорбительной.
— Вы не сообщили мне ничего принципиально нового, леди Ирен, — сказал он.
— Но… как же… это ведь никому…
Он перебил её.
— Скажите, леди Ирен, вы были счастливы в браке? Извините мой нескромный вопрос.
Она колебалась.
— Да… Муж мой был почти на тридцать лет старше меня… А к чему вы спрашиваете?
Леон опять улыбнулся.
— Я сентиментален, что конечно несовместимо с моей профессией. И всё же я, к стыду своему, страстный любитель сердечных тайн как в литературе, так и в жизни. Вы любили этого… Джима?
— Я и теперь люблю его… Непереносимо думать, что он лежит где-то в бреду, в горячке на попечении этой ужасной тетки…
— У него нет никаких родственников, — спокойно заметил Леон.
Она вскочила со стула, широко раскрыв глаза.
— Откуда вам это известно?
Его хладнокровие действовало на неё почти гипнотически.
— Сегодня вечером я направился к дому полковника Энфорда. Знаете, зачем? Мне захотелось заглянуть в ваш рот. Я сужу о женщинах по их ртам и, вы знаете, редко ошибаюсь. Вот почему я ещё до вашего признания уже знал о том, что ваша репутация запятнана.
Ирен вспыхнула.
— Мистер Гонзалес, вам не кажется…
Он невозмутимо продолжал:
— Имей вы рот обычного типа, я никогда бы до такой степени не заинтересовался этой историей. А теперь…
Она ждала. Леон сказал, направляясь к двери:
— Вы застанете Джеймса Амвросия Клайнса одетым и готовым к отъезду в гостинице «Пикадилли». Кольцо, которое вы ему подарили, не покидает его мизинца, как не покидает его нагрудного кармана ваша фотография.
Бледная, почти теряющая сознание, она опустилась на ближайший стул, когда Гонзалес молниеносным рывком предотвратил её падение.
— Он человек очень славный, очень богатый… и ещё скажу, очень глупый, — иначе он давно решился бы навестить вас.
Перед нарядной виллой в Лэнгли остановился автомобиль, из которого вышла бедно одетая женщина. Дверь ей отворил высокий полный мужчина. Оба они прошли в гостиную, густо заставленную всякой мебелью. На лице миссис Деннис играла самодовольная улыбка.
— Всё в порядке, — сказала она, брезгливо отбрасывая рваную шаль.
Неуклюжий мужчина с бриллиантовым кольцом на мизинце повернулся в сторону второй женщины.
— Как только мы получим эти деньги, немедленно уезжаем отсюда. Это дело становится слишком опасным. Почему ты так запоздала, Мария?
— Лопнула шина, — сказала она, потирая над огнем руки. — Я думаю, бояться нечего. Что преступного в скромной просьбе помочь больному человеку?
Они весело рассмеялись. В эту самую минуту раздался стук в дверь, прозвучавший в ночной тиши набатным колоколом. Компания испуганно притихла.
Если через десять секунд не откроется эта дверь, — послышался любезный голос Гонзалеса, — утром её взломает полиция с целью обыска и ареста…
Дверь немедленно распахнулась.
Ранним утром Леон Гонзалес вернулся на Керзон-стрит. Друзья с нетерпением ждали его рассказа.
— Довольно банальный случай, — бросил Леон небрежно. — Наш Амвросий, человек довольно благовоспитанный, оказывается, в юности имел любовную связь с дочерью герцога. Он лишается службы. Из любви к этой девице он решает исчезнуть. Вспыхивает война. Он идет в солдаты. Перед сражением при Невшателе он пишет своей бывшей квартирной хозяйке миссис Деннис письмо с просьбой уничтожить пачку конвертов с письмами Ирен. Затем он попадает в списки убитых. Любопытство подстрекает миссис Деннис прочесть письма. Она узнаёт достаточно, чтобы шантажировать Ирен, которая в то время уже была замужем. Но Амвросий не убит, а только ранен. Он едет в Южную Африку, где обзаводится немалым капиталом.
Идут годы. Чета Деннис регулярно получает от Ирен деньги на лечение «неизлечимо больного Джима»…
— А списки в газетах? Ведь Ирен тоже могла их прочесть?
— Алчность затмевает рассудок и у более достойных людей, а эти… Короче, они выманили у леди Белвит свыше двадцати тысяч фунтов.
— Что же нам сделать с этими… тварями? — спросил Пойккерт вставая.
Леон вынул что-то из кармана. Это был сверкающий бриллиантами перстень.
— Я взял его в виде гонорара за полезный совет, — сказал он.
— Какой совет?
— Покинуть Англию прежде, чем Амвросий найдет их. Они были чрезвычайно мне благодарны, — ответил Леон.
Глава 5.
Тайна Слэна
Убийство Бернарда Слэна было одной из тех тайн, которые обычно доставляют много приятного прессе и мало приятного полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30