– Несколько дней назад вы хотели что-то сказать мне о народе. Что же вы хотели сообщить?
Она грустно посмотрела на него.
– Вы говорили, что народ несчастен?
Девушка медлила с ответом.
– Это показалось вам странным? – спросила она наконец.
– Вот именно. И кроме того…
– Это был внезапный порыв.
– Да?
– Только и всего.
Видно было, что она колеблется. Казалось, ей трудно было говорить.
– Вы забыли… – проговорила она, глубоко вздохнув.
– Что именно?
– Про народ…
– Вы так думаете?
– Вы забыли про народ.
Он поглядел на нее вопросительно.
– Да, я знаю, что вы удивлены. Вы не понимаете, кто вы такой. Вы не знаете всего, что происходит.
– В чем же дело?
– Значит, вы ничего не знаете?
– Может быть. Но скажите: в чем дело?
Внезапно решившись, девушка повернулась к нему.
– Мне трудно говорить. Я часто думала об этом, собиралась, но не могу начать. Мне не хватает слов. Ваш сон, ваше пробуждение – все это так необычайно. Так чудесно. Для меня по крайней мере и для всего народа. Вы жили столько лет назад, страдали и умерли, были простым гражданином и вдруг, проснувшись, стали правителем чуть ли не всей земли!
– Правитель Земли, – повторил он. – Так они все говорят. Но подумайте, как мало я знаю.
– Городов, трестов, рабочих компаний…
– Верховная власть, могущество, сила, слава… Да, я слышал, как кричала толпа. Я знаю. Я Правитель, король, если угодно. А Острог – Вождь.
Он замолчал.
Девушка с любопытством смотрела на него.
– Ну и что же?
Он улыбнулся.
– Он управляет всем.
– Вот этого-то я и боялась.
Несколько мгновений она молчала.
– Нет, – проговорила она тихо, – управлять должны вы сами. Да, сами. Народ надеется на вас. – Она понизила голос. – Послушайте! В течение стольких лет, поколения за поколениями ждали, что вы проснетесь… Народ молился об этом, да, молился…
Грэхэм хотел что-то ответить, но промолчал.
Девушка, по-видимому, колебалась. На щеках у нее вспыхнул румянец.
– Знаете ли вы, что в глазах мириадов людей вы являетесь избавителем? Вы для них то же самое, что король Артур или Барбаросса.
– Я думаю, что воображение народа…
– Разве вы не слыхали поговорки: «Когда Спящий проснется»? Когда вы лежали бесчувственный и неподвижный, к вам приходили тысячи людей. Тысячи… В первый день каждого месяца вас одевали в белое платье, и тысячи людей проходили мимо, чтобы взглянуть на вас. Еще маленькой девочкой я видела вас, у вас было такое бледное и спокойное лицо…
Она отвернулась и принялась разглядывать панно. Голос ее оборвался.
– Когда я была маленькой девочкой, я часто смотрела на ваше лицо… Оно казалось мне олицетворением божественного долготерпения. Вот что мы думали о вас. Вот как мы смотрели на вас…
Она обернулась и подняла на него свои сверкающие глаза, голос ее зазвенел.
– В городе, по всей земле мириады мужчин и женщин надеются на вас и ждут.
– Неужели?
– Острог не может вас заменить… Никто не может.
Грэхэм удивленно смотрел на нее, пораженный ее волнением.
Сначала она говорила с усилием, потом собственная речь воодушевила ее.
– Неужели вы думаете, – продолжала девушка, – что вам суждено было прожить ту первую жизнь в далеком прошлом, потом заснуть и после стольких надежд и ожиданий пробудиться от вашего чудесного сна только затем, чтобы бесполезно прожить еще одну жизнь? Неужели же исчезнут надежды чуть ли не всего мира? Разве вы можете снять с себя эту ответственность и передать ее другому человеку?
– Я знаю, что власть моя велика, – ответил Грэхэм, запинаясь. – Вернее, кажется, что велика… Но так ли это в действительности? Все это похоже на сон. Реальна ли моя власть или же это только великое заблуждение?
– Да, реальна, – подтвердила девушка, – если только вы решитесь…
– Но ведь моя власть, как и всякая другая, – только иллюзия. Она реальна, пока люди верят в нее.
– Если только вы решитесь, – повторила девушка.
– Но…
– Массы верят в вас и пойдут за вами…
– Но я ничего не знаю. Решительно ничего… Все эти советники. Острог. Они умнее, хладнокровнее, предусмотрительнее меня, они так много знают. О каких несчастных вы говорите? Думаете ли вы…
Он замолчал, словно не решаясь говорить.
– Я еще так молода, – ответила девушка. – Но я знаю, что в мире много неправды и угнетения. Разумеется, мир изменился с ваших времен, сильно изменился. Я молилась о том, чтобы мне увидеть вас и рассказать обо всем. Да, мир изменился. Но внутренняя болезнь, вроде рака, разъедает его и отравляет жизнь. – Она повернула к нему свое пылающее лицо. – Я много об этом думала. Я не могла не думать: моя жизнь сложилась несчастливо. Люди теперь не свободны, они не стали лучше людей вашего времени. Но это еще не все. Город – это тюрьма. Каждый город теперь – тюрьма. А ключи у Маммоны. Мириады, несчастные мириады людей мучатся от колыбели до могилы. Разве это справедливо? Неужели так и будет всегда? Хуже, чем в ваше время. Повсюду мучения и заботы. Вас окружает мишурный блеск, а тут же рядом – нищета и рабство. Да, бедные понимают все это, они знают, что плохо. Те самые люди, которые несколько дней назад шли на смерть из-за вас… Вы обязаны им жизнью.
– Да, – тихо повторил Грэхэм. – Да, я обязан им жизнью.
– В ваше время, – продолжала девушка, – тирания капитала только начиналась. Да, это тирания, настоящая тирания. Феодальную тиранию лордов сменила тирания богатства. В ваши дни половина населения земного шара жила в деревне. Теперь же города поглотили все население. Я читала старые книги
– сколько в них благородства! В них говорится о любви и долге, о таких прекрасных вещах! А ведь вы человек того времени.
– А разве теперь?..
– Прибыль и Города Наслаждений – или рабство, безысходное, вечное рабство.
– Как рабство?
– Да, рабство.
– Неужели еще существуют рабы?
– Хуже. Вот это-то я и хочу вам объяснить, хочу, чтобы вы знали. Я знаю, что вам это неизвестно. Они скрывают от вас, они хотят вас заманить в Город Наслаждений. Вы, конечно, замечали не раз мужчин, женщин и детей в синей холщовой одежде, с худыми желтыми лицами и усталыми глазами?
– Конечно.
– Говорящих на грубом жаргоне?..
– Да, я слышал этот жаргон.
– Это рабы, ваши рабы. Они рабы вашей Рабочей Компании.
– Рабочая Компания! Я что-то слышал о ней. Да, вспоминаю. Я видел ее, когда бродил по городу после того, как зажгли иллюминацию: громадные фасады зданий, окрашенных в синий цвет. Вы говорите о ней?
– Да. Но как мне объяснить вам все? Конечно, эта синяя форма поразила вас. Почти треть всего населения носит ее, и с каждым днем число их все увеличивается: Рабочая Компания растет.
– Но что такое эта Рабочая Компания?
– В ваше время как поступали с умирающим от голода народом?
– У нас были работные дома, которые содержались на средства прихожан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Она грустно посмотрела на него.
– Вы говорили, что народ несчастен?
Девушка медлила с ответом.
– Это показалось вам странным? – спросила она наконец.
– Вот именно. И кроме того…
– Это был внезапный порыв.
– Да?
– Только и всего.
Видно было, что она колеблется. Казалось, ей трудно было говорить.
– Вы забыли… – проговорила она, глубоко вздохнув.
– Что именно?
– Про народ…
– Вы так думаете?
– Вы забыли про народ.
Он поглядел на нее вопросительно.
– Да, я знаю, что вы удивлены. Вы не понимаете, кто вы такой. Вы не знаете всего, что происходит.
– В чем же дело?
– Значит, вы ничего не знаете?
– Может быть. Но скажите: в чем дело?
Внезапно решившись, девушка повернулась к нему.
– Мне трудно говорить. Я часто думала об этом, собиралась, но не могу начать. Мне не хватает слов. Ваш сон, ваше пробуждение – все это так необычайно. Так чудесно. Для меня по крайней мере и для всего народа. Вы жили столько лет назад, страдали и умерли, были простым гражданином и вдруг, проснувшись, стали правителем чуть ли не всей земли!
– Правитель Земли, – повторил он. – Так они все говорят. Но подумайте, как мало я знаю.
– Городов, трестов, рабочих компаний…
– Верховная власть, могущество, сила, слава… Да, я слышал, как кричала толпа. Я знаю. Я Правитель, король, если угодно. А Острог – Вождь.
Он замолчал.
Девушка с любопытством смотрела на него.
– Ну и что же?
Он улыбнулся.
– Он управляет всем.
– Вот этого-то я и боялась.
Несколько мгновений она молчала.
– Нет, – проговорила она тихо, – управлять должны вы сами. Да, сами. Народ надеется на вас. – Она понизила голос. – Послушайте! В течение стольких лет, поколения за поколениями ждали, что вы проснетесь… Народ молился об этом, да, молился…
Грэхэм хотел что-то ответить, но промолчал.
Девушка, по-видимому, колебалась. На щеках у нее вспыхнул румянец.
– Знаете ли вы, что в глазах мириадов людей вы являетесь избавителем? Вы для них то же самое, что король Артур или Барбаросса.
– Я думаю, что воображение народа…
– Разве вы не слыхали поговорки: «Когда Спящий проснется»? Когда вы лежали бесчувственный и неподвижный, к вам приходили тысячи людей. Тысячи… В первый день каждого месяца вас одевали в белое платье, и тысячи людей проходили мимо, чтобы взглянуть на вас. Еще маленькой девочкой я видела вас, у вас было такое бледное и спокойное лицо…
Она отвернулась и принялась разглядывать панно. Голос ее оборвался.
– Когда я была маленькой девочкой, я часто смотрела на ваше лицо… Оно казалось мне олицетворением божественного долготерпения. Вот что мы думали о вас. Вот как мы смотрели на вас…
Она обернулась и подняла на него свои сверкающие глаза, голос ее зазвенел.
– В городе, по всей земле мириады мужчин и женщин надеются на вас и ждут.
– Неужели?
– Острог не может вас заменить… Никто не может.
Грэхэм удивленно смотрел на нее, пораженный ее волнением.
Сначала она говорила с усилием, потом собственная речь воодушевила ее.
– Неужели вы думаете, – продолжала девушка, – что вам суждено было прожить ту первую жизнь в далеком прошлом, потом заснуть и после стольких надежд и ожиданий пробудиться от вашего чудесного сна только затем, чтобы бесполезно прожить еще одну жизнь? Неужели же исчезнут надежды чуть ли не всего мира? Разве вы можете снять с себя эту ответственность и передать ее другому человеку?
– Я знаю, что власть моя велика, – ответил Грэхэм, запинаясь. – Вернее, кажется, что велика… Но так ли это в действительности? Все это похоже на сон. Реальна ли моя власть или же это только великое заблуждение?
– Да, реальна, – подтвердила девушка, – если только вы решитесь…
– Но ведь моя власть, как и всякая другая, – только иллюзия. Она реальна, пока люди верят в нее.
– Если только вы решитесь, – повторила девушка.
– Но…
– Массы верят в вас и пойдут за вами…
– Но я ничего не знаю. Решительно ничего… Все эти советники. Острог. Они умнее, хладнокровнее, предусмотрительнее меня, они так много знают. О каких несчастных вы говорите? Думаете ли вы…
Он замолчал, словно не решаясь говорить.
– Я еще так молода, – ответила девушка. – Но я знаю, что в мире много неправды и угнетения. Разумеется, мир изменился с ваших времен, сильно изменился. Я молилась о том, чтобы мне увидеть вас и рассказать обо всем. Да, мир изменился. Но внутренняя болезнь, вроде рака, разъедает его и отравляет жизнь. – Она повернула к нему свое пылающее лицо. – Я много об этом думала. Я не могла не думать: моя жизнь сложилась несчастливо. Люди теперь не свободны, они не стали лучше людей вашего времени. Но это еще не все. Город – это тюрьма. Каждый город теперь – тюрьма. А ключи у Маммоны. Мириады, несчастные мириады людей мучатся от колыбели до могилы. Разве это справедливо? Неужели так и будет всегда? Хуже, чем в ваше время. Повсюду мучения и заботы. Вас окружает мишурный блеск, а тут же рядом – нищета и рабство. Да, бедные понимают все это, они знают, что плохо. Те самые люди, которые несколько дней назад шли на смерть из-за вас… Вы обязаны им жизнью.
– Да, – тихо повторил Грэхэм. – Да, я обязан им жизнью.
– В ваше время, – продолжала девушка, – тирания капитала только начиналась. Да, это тирания, настоящая тирания. Феодальную тиранию лордов сменила тирания богатства. В ваши дни половина населения земного шара жила в деревне. Теперь же города поглотили все население. Я читала старые книги
– сколько в них благородства! В них говорится о любви и долге, о таких прекрасных вещах! А ведь вы человек того времени.
– А разве теперь?..
– Прибыль и Города Наслаждений – или рабство, безысходное, вечное рабство.
– Как рабство?
– Да, рабство.
– Неужели еще существуют рабы?
– Хуже. Вот это-то я и хочу вам объяснить, хочу, чтобы вы знали. Я знаю, что вам это неизвестно. Они скрывают от вас, они хотят вас заманить в Город Наслаждений. Вы, конечно, замечали не раз мужчин, женщин и детей в синей холщовой одежде, с худыми желтыми лицами и усталыми глазами?
– Конечно.
– Говорящих на грубом жаргоне?..
– Да, я слышал этот жаргон.
– Это рабы, ваши рабы. Они рабы вашей Рабочей Компании.
– Рабочая Компания! Я что-то слышал о ней. Да, вспоминаю. Я видел ее, когда бродил по городу после того, как зажгли иллюминацию: громадные фасады зданий, окрашенных в синий цвет. Вы говорите о ней?
– Да. Но как мне объяснить вам все? Конечно, эта синяя форма поразила вас. Почти треть всего населения носит ее, и с каждым днем число их все увеличивается: Рабочая Компания растет.
– Но что такое эта Рабочая Компания?
– В ваше время как поступали с умирающим от голода народом?
– У нас были работные дома, которые содержались на средства прихожан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63