По логике вещей, она не вызывала опасений. Насколько можно было судить, жучи продвинулись не дальше, чем земная наука на заре двадцатого века от Рождества Христова. Но земляне хотели твердо убедиться, что сверх того, что видят, никаких секретов у оздвийцев нет. Что не затаили жучи оружия большой разрушительной мощи, выжидая, пока удастся захватить гостей врасплох.
Ракет и ядерных боеголовок бояться не приходилось. Жучи явно были пока неспособны производить их. Но в области биологии их достижения выглядели весьма внушительно. А в этом таилась угроза не меньшая, чем во владении термоядерным оружием. Более того, даже не будучи сознательно применено против землян, биологическое заражение грозило ужасными последствиями. То, что для оздвийцев с их иммунитетом, накопленным за тысячелетия, было простым недомоганием, для землян могло обернуться молниеносным беспощадным истреблением.
Соблюдать осторожность и не спешить - таков был приказ. Дознаваться до чего только можно. Собирать сведения, сопоставлять, делать выводы. Перед тем, как приступить к исполнению плана «Оздва геноцид», твердо убедиться, что возмездия не последует. Твердо убедиться.
Вот так и получилось, что четыре месяца спустя после появления «Гавриила» над Сиддо двое землян, которых с жучами ну просто водой не разольешь, совместно с двумя жуками-кикиморами, которые без землян как бы дня не проживут, предприняли совместную вылазку. Задумано было обследовать развалины города, построенного две тысячи лет тому назад теми самыми вымершими гоминидами. Верных друзей вдохновляло мысленное предначертание сродни тем, что кое-кому не давали покоя много веков тому назад на планете Земля, отстоящей на десятки световых лет.
Двусторонняя научная экспедиция отправилась в путь на транспортном средстве, которое с точки зрения любой из земных особей выглядело как плод самой буйной фантазии.
6
Мотор стрелял и перхал, колесницу трясло. Оздвиец, сидевший сзади справа, наклонился вперед и что-то крикнул.
- Чего? - вполоборота назад крикнул и Хэл. И повторил по-сиддийски: - Абхудаиакху?
Сидевший прямо позади Хэла Лопушок ткнулся ртом в ухо землянину. Он взялся быть переводчиком у Движенечки, хотя его американский звучал диковато - то раскатисто, то гнусаво.
- Движенечка говорит, молвит, вещает, что вам должно, следует часто нажать-отпустить, нажать-отпустить тот меньшущий стержень, от вас правоватый. Это дает… карбюратор… большой спирт.
Сяжки на хитиновом лбу Лопушка щекотнули Хэлу ухо. Хэл произнес в ответ словопредложение в тридцать слогов. Что-то вроде «спасибо». Вначале мужского одушевленного рода глагол в первом лице единственного числа настоящего времени. Затем энклитику, которой обозначается недолженствование как со стороны донора, так и со стороны рецептора, затем местоимение первого лица одушевленного мужского рода единственного числа во взаимном падеже, затем энклитику, означающую, что донор признает рецептора более информированной стороной в речевом контакте, личное местоимение второго лица одушевленного мужского рода единственного числа также во взаимном падеже и еще две энклитики, которыми обозначается положительно-нейтральная интонация высказывания. Тут не перепутать порядок следования, поскольку этими же энклитиками, но произнесенными в обратном порядке, обозначается отрицательно-осложненная.
- Что вы сказали, молвили, изрекли? - громко переспросил Лопушок, и Хэл досадливо передернул плечами. Забыл начать с задненебного щелчка, отсутствие которого то ли лишает высказывание смысла, то ли изменяет смысл на обратный. Не было ни времени, ни желания начинать сначала.
Вместо этого Хэл заработал рукояткой, о которой шла речь. При этом пришлось побеспокоить сидящего рядом АХ'а.
- Тысяча извинений! - промычал Хэл.
Порнсен в ответ и головы не повернул. Сидел, сцепив руки на пузе так, что суставы побелели. Как и его «питомец», Порнсен впервые опробовал езду с помощью двигателя внутреннего сгорания. Но, в отличие от Хэла, испытывал панический ужас от грохота, дыма, тряски, бросков и самой мысли о передвижении посредством наземного самодвижущегося аппарата, управляемого вручную.
Хэл усмехнулся. А ему полюбилась эта чудная колесница, точь-в-точь как на картинках из книг по истории техники. Ни дать ни взять, автомобиль начала двадцатого столетия. Душа играла от свободы крутить неподатливую баранку и чувствовать, как грузный корпус колесницы подчиняется движениям мышц. Дробный стук четырех цилиндров и вонь горящего спирта веселили. Забавная езда. Есть даже что-то романтическое, будто вышел в море на лодочке под парусом - это тоже обязательно надо попробовать, пока сидишь на Оздве.
И, хотя он себе в том не признавался, все, что приводило в ужас Порнсена, доставляло Хэлу радость.
А радости пришел конец. В цилиндрах захлопало с перебоями. Колесница взбрыкнула, дернулась, прокатилась немного и остановилась. Двое кикимор с заднего сиденья подхватились вон (дверец не было) и подняли капот. Хэл - за ними. Порнсен не тронулся с места. Он достал из кармана пачку «Серафимских» (если ангелы курят, то непременно «Сера-фимские»), но не вдруг закурил. Руки тряслись.
Хэл сосчитал: со времени утренней молитвы Порнсен в четвертый раз попался на глаза с сигаретиной. Так недолго превысить квоту, дозволенную даже старшему АХ-составу. Это означает, что в следующий раз, когда у Хэла возникнут неприятности, можно будет рассчитывать на поблажку, напомнив АХ'у, что… Нет! Срам даже думать об этом! Откровенный антиистиннизм, уводящий в псевдобудущее. Он плюс АХ равно любви, АХ плюс он равно любви, и не приличествует строить диспозиций, предосудительных в глазах Сигмена.
«Однако временами так прихватывает, - мелькнуло на исходе, - что и Порнсеновой подмогой не погнушался бы».
Чтобы избавиться от этих мыслей, Хэл тряхнул головой и с преувеличенным интересом принялся наблюдать за тем, как Движенечка управляется с мотором. А тот, похоже, понимал, в чем затык, и действовал уверенно. Еще бы! Собственной особью изобретатель и конструктор первого и пока единственного на Оздве (по крайней мере, по мнению зем лян) транспортного средства с двигателем внутреннего сгорания!
Орудуя гаечным ключом, Движенечка отсоединял от стеклянной банки длинный тонкий патрубок. «Гравитационная система питания», - припомнил Хэл. В банку, служившую отстойником, поступало горючее из бака. А из отстойника по патрубку своим ходом подавалось в карбюратор.
- Люба моя, долго они там намерены копаться? - скверным тоном поинтересовался Порнсен.
Хотя АХ был в маске с очками, которую оздвийцы выдали ему для защиты от ветра, речи из его толстых губ долетали внятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Ракет и ядерных боеголовок бояться не приходилось. Жучи явно были пока неспособны производить их. Но в области биологии их достижения выглядели весьма внушительно. А в этом таилась угроза не меньшая, чем во владении термоядерным оружием. Более того, даже не будучи сознательно применено против землян, биологическое заражение грозило ужасными последствиями. То, что для оздвийцев с их иммунитетом, накопленным за тысячелетия, было простым недомоганием, для землян могло обернуться молниеносным беспощадным истреблением.
Соблюдать осторожность и не спешить - таков был приказ. Дознаваться до чего только можно. Собирать сведения, сопоставлять, делать выводы. Перед тем, как приступить к исполнению плана «Оздва геноцид», твердо убедиться, что возмездия не последует. Твердо убедиться.
Вот так и получилось, что четыре месяца спустя после появления «Гавриила» над Сиддо двое землян, которых с жучами ну просто водой не разольешь, совместно с двумя жуками-кикиморами, которые без землян как бы дня не проживут, предприняли совместную вылазку. Задумано было обследовать развалины города, построенного две тысячи лет тому назад теми самыми вымершими гоминидами. Верных друзей вдохновляло мысленное предначертание сродни тем, что кое-кому не давали покоя много веков тому назад на планете Земля, отстоящей на десятки световых лет.
Двусторонняя научная экспедиция отправилась в путь на транспортном средстве, которое с точки зрения любой из земных особей выглядело как плод самой буйной фантазии.
6
Мотор стрелял и перхал, колесницу трясло. Оздвиец, сидевший сзади справа, наклонился вперед и что-то крикнул.
- Чего? - вполоборота назад крикнул и Хэл. И повторил по-сиддийски: - Абхудаиакху?
Сидевший прямо позади Хэла Лопушок ткнулся ртом в ухо землянину. Он взялся быть переводчиком у Движенечки, хотя его американский звучал диковато - то раскатисто, то гнусаво.
- Движенечка говорит, молвит, вещает, что вам должно, следует часто нажать-отпустить, нажать-отпустить тот меньшущий стержень, от вас правоватый. Это дает… карбюратор… большой спирт.
Сяжки на хитиновом лбу Лопушка щекотнули Хэлу ухо. Хэл произнес в ответ словопредложение в тридцать слогов. Что-то вроде «спасибо». Вначале мужского одушевленного рода глагол в первом лице единственного числа настоящего времени. Затем энклитику, которой обозначается недолженствование как со стороны донора, так и со стороны рецептора, затем местоимение первого лица одушевленного мужского рода единственного числа во взаимном падеже, затем энклитику, означающую, что донор признает рецептора более информированной стороной в речевом контакте, личное местоимение второго лица одушевленного мужского рода единственного числа также во взаимном падеже и еще две энклитики, которыми обозначается положительно-нейтральная интонация высказывания. Тут не перепутать порядок следования, поскольку этими же энклитиками, но произнесенными в обратном порядке, обозначается отрицательно-осложненная.
- Что вы сказали, молвили, изрекли? - громко переспросил Лопушок, и Хэл досадливо передернул плечами. Забыл начать с задненебного щелчка, отсутствие которого то ли лишает высказывание смысла, то ли изменяет смысл на обратный. Не было ни времени, ни желания начинать сначала.
Вместо этого Хэл заработал рукояткой, о которой шла речь. При этом пришлось побеспокоить сидящего рядом АХ'а.
- Тысяча извинений! - промычал Хэл.
Порнсен в ответ и головы не повернул. Сидел, сцепив руки на пузе так, что суставы побелели. Как и его «питомец», Порнсен впервые опробовал езду с помощью двигателя внутреннего сгорания. Но, в отличие от Хэла, испытывал панический ужас от грохота, дыма, тряски, бросков и самой мысли о передвижении посредством наземного самодвижущегося аппарата, управляемого вручную.
Хэл усмехнулся. А ему полюбилась эта чудная колесница, точь-в-точь как на картинках из книг по истории техники. Ни дать ни взять, автомобиль начала двадцатого столетия. Душа играла от свободы крутить неподатливую баранку и чувствовать, как грузный корпус колесницы подчиняется движениям мышц. Дробный стук четырех цилиндров и вонь горящего спирта веселили. Забавная езда. Есть даже что-то романтическое, будто вышел в море на лодочке под парусом - это тоже обязательно надо попробовать, пока сидишь на Оздве.
И, хотя он себе в том не признавался, все, что приводило в ужас Порнсена, доставляло Хэлу радость.
А радости пришел конец. В цилиндрах захлопало с перебоями. Колесница взбрыкнула, дернулась, прокатилась немного и остановилась. Двое кикимор с заднего сиденья подхватились вон (дверец не было) и подняли капот. Хэл - за ними. Порнсен не тронулся с места. Он достал из кармана пачку «Серафимских» (если ангелы курят, то непременно «Сера-фимские»), но не вдруг закурил. Руки тряслись.
Хэл сосчитал: со времени утренней молитвы Порнсен в четвертый раз попался на глаза с сигаретиной. Так недолго превысить квоту, дозволенную даже старшему АХ-составу. Это означает, что в следующий раз, когда у Хэла возникнут неприятности, можно будет рассчитывать на поблажку, напомнив АХ'у, что… Нет! Срам даже думать об этом! Откровенный антиистиннизм, уводящий в псевдобудущее. Он плюс АХ равно любви, АХ плюс он равно любви, и не приличествует строить диспозиций, предосудительных в глазах Сигмена.
«Однако временами так прихватывает, - мелькнуло на исходе, - что и Порнсеновой подмогой не погнушался бы».
Чтобы избавиться от этих мыслей, Хэл тряхнул головой и с преувеличенным интересом принялся наблюдать за тем, как Движенечка управляется с мотором. А тот, похоже, понимал, в чем затык, и действовал уверенно. Еще бы! Собственной особью изобретатель и конструктор первого и пока единственного на Оздве (по крайней мере, по мнению зем лян) транспортного средства с двигателем внутреннего сгорания!
Орудуя гаечным ключом, Движенечка отсоединял от стеклянной банки длинный тонкий патрубок. «Гравитационная система питания», - припомнил Хэл. В банку, служившую отстойником, поступало горючее из бака. А из отстойника по патрубку своим ходом подавалось в карбюратор.
- Люба моя, долго они там намерены копаться? - скверным тоном поинтересовался Порнсен.
Хотя АХ был в маске с очками, которую оздвийцы выдали ему для защиты от ветра, речи из его толстых губ долетали внятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48