Но наступила сверхпроводимость. Автоматы
отказывают, когда температура близка к абсолютному нулю.
Вдруг левый экран погас, покрылся серым налетом. - Ох...
довольно!.. - это был приглушенный хрипящий крик. - Не
могу... скорее бы... скорее бы... реактор...
Реактор! Ну, конечно же, реактор! - Немедленно блокируй
его, слышишь? Я хочу жить! Хочу жить!
Я подбежал к пультам и начал колотить в них кулаками. ОН
не отвечал. Может быть, ОН уже не слышал, а может быть, просто
не обращал на меня внимания. Тысячи тонн жидкого гелия медленно
заливали системы его мозга. Я кинулся к шлюзам. Бежал по залам
и коридорам. В третьем зале в навигационных системах уже одна
за другой гасли красные контрольные лампочки. В коридоре
повеяло холодом.
Я подбежал к главной двери. Там на полу лежал андроид и
ползал по кругу, словно хотел головой коснуться ног. На его
панцире белел иней. Я перескочил через него.
И вдруг я остановился. Мне показалось, что кто-то шептал
мое имя. Да, это стены шептали голосом мнемокопии так тихо, что
я едва мог расслышать. - Гоер... Гоер...
- Я слышу тебя, профессор! - И вдруг я уразумел, что я,
кибернетик, сказал мнемокопии "профессор".
Но он уже молчал. Только у шлюзов, когда контрольные лампы
реактора погасли, я понял, что ОН хотел мне сказать.
- Благодарю, профессор! - крикнул я, но он меня не
слышал.
Я раскрыл шлюзы, вскочил в ракету и захлопнул люк. Нажал
рычаг старта и взмыл в пустоту, оставляя за собой черный корпус
космолета. Я поискал Солнце. Нашел его маленький светлый
кружочек. Автомат настроил приемник, и я услышал сигнал с
Земли, передаваемый для ракет дальнего радиуса действия.
Я снова был в космосе. И тогда мне на ладонь упала капля.
Я удивленно посмотрел на нее. Это от моего дыхания таял на
скафандре белый иней.

1 2 3 4 5 6 7