- ...не наедине с собой, не под операционной лампой, не в маразме
старческом - а вот так, чуть ли не в гуще карнавала...
Действительно, кое-где бряцали гитары; бородатые угрюмые барды, да и
молодые компании.
- ...а сказать так, что здесь личная драма, отчаяние - нет. Просто,
такое чувство, что все необходимое мною выполнено, теперь можно спокойно
удалиться. Думаю, это лучший способ...
Она улыбнулась наугад в стекло шлема. Ее лицо, волосы, бежевый
спортивный костюм - все теперь на ленте, три-четыре витка. Теперь - надо
показать это - появились вешки с черно-желтыми нумерованными флажками, это
рубеж зоны, за которой гарантировано полное исчезновение - вот оно, вот
чего ждут эти толпы - исчезновения без остатка. Где-то здесь располагался
вход в укрытие для наблюдателей. Спрошенный об этом паренек на костылях
охотно указал место и заковылял дальше. Затылок его между плеч, задранных
костылями, спины, лица, толпы плывут в кадре, словно рыбы в аквариуме.
- Сколько там? - буднично спросил мужик бывалого вида с обшарпанной
пропитой мордой.
- Еще восемнадцать минут, если все точно по распорядку.
- Ладно, я пошел за флажками. Меня там приятель ждет - не разлей
вода, дружба на всю жизнь!
- Где ждет - за флажками?
- Иди ты - за флажками! - внезапно обиделся мужик. - Где надо, там и
ждет. Прыгай лучше в свою кастрюлю, живой труп. Тебе еще долго гнить!
Может ли оскорбить человек, который вскоре станет дымком? Толпа все
гуще, сплошной гул от шагов по раскрошенной пемзе, и вот - нашелся, какое
облегчение - колпак входа, весь будто окаменелый бугристый волдырь. Люк,
покрытый чудовищной окалиной, термоокно и спасительный узкий тоннель вниз,
в прохладный лабиринт ходов под испытательным полем. Можно считать, что
нелегкий репортаж на пленэре завершен. Пальцы на кнопки радиоключа - и
будто открылся пуп земли за бугристой толщей люка - стерильная чистенькая
ячейка-вход. Кое-кто из пришедших сюда глянул в эту сторону с недоумением,
но большинство уже находилось далеко... Где-то затянули песню. И тут
словно общий вздох прошел долиной - в вечернем зените, в густеющей
голубизне обозначилась яркая точка.
- Везут! Пунктуальные на этот раз...
Это давешний бродяга-турист, он устало сбросил поклажу наземь и,
сощурясь, уставился в небо. Можно взять еще несколько сцен - вот так, по
пояс в укрытии, словно танкист из башни, можно всосать через объектив эти
обреченные толпы, опустевшие, сразу будто ставшие одинаковыми лица, можно
еще остановить кадр на подростке, глядящем в небо с истинно детским
любопытством, но непобедимая жуть ерошит волосы и нужно успеть задраиться
и сбежать вниз, на приличную глубину, хотя...
- К-р-р-рак!
Как? Уже? Раньше, чем намечалось? Звон в ушах, болит плечо, где
камера, и что же это было? Что? Но кому интересен рухнувший внезапно на
землю человек с телекамерой; все глаза - в небесах, на желтом,
канареечного оттенка парашюте.
- Ах, негодяй!
Да, это он, тот самый мерзавец с рюкзаком, именно от него следовало
ожидать такой гнусности - выдернуть ничего не подозревающего репортера из
укрытия и спрятаться туда самому. Его рожа смутно белеет за полуметровой
толщей термостекла, не поймешь, что на ней - издевка, или боль. И незачем
теперь ломать ногти об шершавую корку намертво захлопнутого люка, не надо
вопить, не стоит барабанить кулаками в окошко со смутно маячащим там
ублюдком, хватит тщетно нажимать радиоключ... Нужно в эти две минуты, пока
будет еще опускаться парашютик, успеть пройти все то, что согнало сюда это
людское море, - и смириться.
А потому - полная воля на эти две минуты! Шлем в сторону, перчатки
долой. Телекамеру за ремень - и вдрызг об валун (жаль, правда, запись,
хороший мог получиться репортаж). Комбинезон - вжик вдоль живота - упал за
спиною тяжкими складками, в светлом бельишке, легкий, выбрасываешься на
осенний ветерок, как в детстве - кожа в пупырышках, зябко, и будто перед
прыжком с обрыва в реку, куда подбегаешь как бы помимо своей воли, с
предвкушением ледяного ожога...
Он расставил руки, будто собираясь взлететь.
МЕНЮ СТОЛОВОЙ ЭВАКОПУНКТА
Аспарагус железистый - 3.70
Икра многоразового употребления - 0.16
Эмбрионы заливные сх - 4.18
Хлопья кактусовые в соусе "индиго" - 0.93
Седло гамадрила - 5.60
Отбивная из вырезки (самонарастающей) - 9.04
Салат-каналья - 1.12
Пиво "Цусима", 0,33 л - 2.45
ЧЕРНОЕ И БЕЛОЕ
Мне думается, все знают этот тип деятеля, начальничка средней руки,
что с первыми лучами солнца уже вовсю озабоченно снуют из кабинета в
кабинет, с завода в райком, а то и вовсе из города в село, на задрипанном
брезентовом вездеходе по буеракам нашей действительности - с неизменной
папочкой в руках, такие вот безликие (они и в самом деле лишены
физиономии), - агенты державы, ее, так сказать, датчики. И где они берут
эти макинтоши, чуть ли не хрущевского кроя, откуда эти шляпы ведром, как у
бюрократа из "Волги-Волги" - неразгаданная тайна. Будто орден меченосцев
поклялся в веках выдерживать бессмертный закон, срисованный с верховного
узурпатора! Так что, когда в селе появляется такой вот представитель, его
уже ни с кем не спутать.
Этот, надо сказать, повел себя необычно. Вместо того, чтобы прямиком
из газика, минуя омытые дождем фанерные стенды (шел тогда дождь) зайти
степенно в правление и скрыться там как бы навечно, он заспешил по слякоти
к фермам - к дальнему второму участку, где с утра давно уже поревывали
телки в загонах. Бдительная секретарша усекла через окно этот необычный
маневр и доложила председателю - тот оторвался от бумаг и обозрел мельком
удаляющуюся нелепую фигуру.
- Хто такой - ума не приложу... Може, мелиоратор с Орджоникидзовки?
Так он бы сюда шел... Чи шабашник якой?.. А, нехай блукает, меня ему все
одно не миновать.
Но человека в макинтоше будто вело какое-то чутье: скользя по
размокшей глине, придерживаясь за колья и столбы, он перебирался через
навозную жижу загона, к длиннющему унылому бараку телятника. Встретившийся
ему заика Стасик отвернул круто свою тачку с бидонами - так одержимо шагал
городской визитер.
Будь Стасик хоть на пятак умнее, он бы обратил внимание на
поразительное отсутствие мимики (это при бегающих - неподвижных! -
глазах), на невнятное бормотанье и возгласы, но он лишь отметил с тупым
изумлением, что следы пришедшего дымились.
- Где, где это? - спросил он, ни к кому особенно не обращаясь, у
скотниц, занятых уборкой, и тут же двинулся вдоль стены, изукрашенной
потеками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46