Как растут племянники его, хотел знать Ульф. Какие подвиги брат его меньшой, Агигульф, совершить успел, покуда разлука длится. Здоров ли отец его любимый, Рагнарис, сын Рагнариса. Все это хочет знать Ульф.
Дедушка Рагнарис таким красным стал, что я испугался, не загорелась бы под ним колода. Так рассердился он на Ульфа.
И ещё сказал Велемуд, что Ульф через доблесть свою большим человеком стал при Лиутаре, сыне Эрзариха, вожде вандальском. Две дюжины конных воинов ходят под Ульфом, сыном Рагнариса. От жатвы до пахоты бьётся Ульф с неведомыми племенами далеко на полдень от бурга вандальского. И великую славу себе стяжал. И великую любовь могучего и свирепого Лиутара, сына Эрзариха.
Но дедушка про подвиги Ульфа и слушать не захотел.
Мол, какое ему дело, каких скамаров непутёвый сын его Ульф по вандальской глуши гоняет?
Тарасмунд с Велемудом к Аргаспу отправились. Аргасп – ближайший друг Ульфа. Ульф Велемуду ещё раньше наказал Аргаспу вести от него передать.
А дядя Агигульф все эти дни дома сидел. Злобился оттого, что навет несправедливый на него возвели.
Велемуд всем привёз дары.
Мне подарил живого дятла. Он вёз дятла издалека, из вандальских лесов. Велемуд говорит, что это не простой дятел, а вандальских кровей, оттого столь крепок телом и дивен пером. А готские дятлы, мол, помельче да попроще.
Дятел сидел в ивовой клетке, накрытой полотном. Дятел был большой и пёстрый. У дятла был круглый свирепый глаз, которым дятел моргал. Мне нравилось смотреть на дятла сбоку. Я лежал на животе и ждал, пока дятел моргнёт ещё раз и ещё.
Потом я перенёс дятла на сеновал и привязал за ногу. Я хотел любоваться дятлом без помех.
В тот же день дятел расклевал свои узы и улетел.
А Гизульфу Велемуд подарил дудку. Эту дудку дедушка Рагнарис вечером разломал об колено, а обломки в Гизульфа метнул, потому что Гизульф дудел беспрерывно. Дедушка сказал, что от гизульфового дудения на него снизошла священная ярость.
В тот день, видать, Вотан у самого нашего порога стоял и только ждал, в кого ему войти, в дедушку или в дядю Агигульфа. Потому что дядя Агигульф страшно ярился из-за предстоящего тинга. Он объяснял Велемуду, что не мог обесчестить кривую Фрумо, потому что Фрумо, во-первых, дурочка, а во-вторых, у неё бельмо на глазу.
Велемуд слушал и во все вникал.
Род Вильзиса в почёте у вождя военного вандальского, Лиутара, сына Эрзариха. И вот надумал Лиутар идти в поход на дальних гепидов. Однако ж опасался Лиутар, как бы не вышло так, что в одно время с ним и Теодобад, сын Алариха, военный вождь готский, на тех же дальних гепидов походом ополчится. Ибо если так выйдет, то может произойти много неприятного и печального.
Однако ж знает Лиутар, сын Эрзариха, что Велемуд, сын Вильзиса, воин славный и отважный, породнился с готским родом Рагнариса, также славного воина, хотя среди вандальского народа почти совсем неизвестного.
И открыто также Лиутару, что этот Рагнарис весьма в почёте у военного вождя Теодобада, который помнит его как соратника и сотоварища отца своего Алариха.
И потому посылает Лиутар, сын Эрзариха, Велемуда, сына Вильзиса, к Теодобаду, сыну Алариха, дабы спросил и вызнал и разведал Велемуд, не собирается ли достославный Теодобад идти на дальних гепидов этой осенью. Ибо из почтения к роду Рагнариса должен приветить Теодобад Велемуда и дать ответ ему на вопросы.
Оттого и поехал Велемуд в наш бург, к Теодобаду, что послал его с поручением таким военный вождь Лиутар.
Теодобад Велемуда выслушал. Отвечал, что в поход он, Теодобад, пойдёт. На кого он пойдёт, ещё не решил. Но знает точно, что пойдёт. Теодобад в поход осенью пойдёт. Это Теодобад точно знает. А на кого он пойдёт – это Теодобад ещё не решил. Может, и на дальних гепидов. Но раз Лиутар хочет дальних гепидов разорить, то Теодобад не знает, стоит ли ему тоже этих дальних гепидов разорять. Однако же в поход непременно пойдёт. Это Теодобад знает.
Вот что наказал Теодобад передать Лиутару, сыну Эрзариха. И вник во все Велемуд, все постиг и запомнил.
А из бурга решил Велемуд в наше село наведаться и поручение от Ульфа передать. Заодно и родичей своих увидеть, обнять и к сердцу прижать.
Дядя Агигульф над словами велемудовыми крепко задумался. И все пытал Велемуда – так куда хочет пойти Теодобад осенью?
Филимер, Велемудов сын, всюду проникал, хватал все руками. Он колупал пальцами дедушкиных богов – это легко видно было по светлым пятнам на закопчённом лице Доннара. Под конец Филимер сронил со стены дедушкин щит прямо на Ильдихо, которая спала на лавке под щитом. Ильдихо оттаскала Филимера за волосы.
На вопли Филимера прибежал Велемуд и хотел бить дедушкину наложницу, но тут вмешался дедушка и пуще прежнего взъярился на Велемуда.
– Вандал – он что коровья лепёшка, – сказал дедушка Рагнарис. – Пока на дороге лежит – тебе до неё и дела нет, а как вступишь – так только о ней и думаешь.
Велемуд, чтобы сделать приятное дедушке, Филимера высек.
Дедушка смягчился сердцем своим и взял Велемуда с собой на тинг.
А этот Велемуд все говорил деду и отцу моему, Тарасмунду, как нужно делать то-то и то-то и замучил их советами. Вот дедушка и сказал этому Велемуду, что полезно вандалу увидеть правильный обычай, как готы судят дело о бесчестии.
На тинге Агигульф-сосед, отец Фрумо, стеная и взрыдывая, рассказал всем про то, какая беда постигла его дочь Фрумо. Дочь его после чумы сделалась придурковатой и не все может охватить своим усечённым разумом.
И этим, так сказал он, воспользовался Агигульф, сын Рагнариса, то есть, наш дядя Агигульф.
Нашего дядю Агигульфа держали за руки двое могучих воинов, Валамир и Гизарна, чтобы тот, ежели случится ему впасть в священную ярость, никого не убил и не покалечил на тинге. А дядя Агигульф рычал и бился.
Тогда Хродомер спросил дядю Агигульфа, было ли все это так, как рассказал Агигульф, отец Фрумо. В ответ наш дядя Агигульф только заревел, роняя пену с усов.
Тогда Агигульф, отец Фрумо, закричал, что это означает «да». И поддержал его Одвульф.
Дедушка Рагнарис сказал, что Одвульф орёт на тинге, как беременная баба, буде ниспошлёт ей Вотан, смеха ради, священную ярость.
Отец наш Тарасмунд и Валамир закричали, что рычанье агигульфово означает «нет».
Сам же дядя Агигульф ничего не говорил, а только тряс головою.
Тогда Хродомер обратился к отцу Фрумо с вопросом, каким бы он довольствовался выкупом. Агигульф-сосед отвечал, что ему довольно было бы видеть дочь свою замужем за тем, кто лишил её чести.
Тогда Велемуд-вандал, который только и ждал, чтобы вставить словцо, сказал, что отец Фрумо все подстроил для того, чтобы навязать славному роду Рагнариса невестку кривую и придурковатую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Дедушка Рагнарис таким красным стал, что я испугался, не загорелась бы под ним колода. Так рассердился он на Ульфа.
И ещё сказал Велемуд, что Ульф через доблесть свою большим человеком стал при Лиутаре, сыне Эрзариха, вожде вандальском. Две дюжины конных воинов ходят под Ульфом, сыном Рагнариса. От жатвы до пахоты бьётся Ульф с неведомыми племенами далеко на полдень от бурга вандальского. И великую славу себе стяжал. И великую любовь могучего и свирепого Лиутара, сына Эрзариха.
Но дедушка про подвиги Ульфа и слушать не захотел.
Мол, какое ему дело, каких скамаров непутёвый сын его Ульф по вандальской глуши гоняет?
Тарасмунд с Велемудом к Аргаспу отправились. Аргасп – ближайший друг Ульфа. Ульф Велемуду ещё раньше наказал Аргаспу вести от него передать.
А дядя Агигульф все эти дни дома сидел. Злобился оттого, что навет несправедливый на него возвели.
Велемуд всем привёз дары.
Мне подарил живого дятла. Он вёз дятла издалека, из вандальских лесов. Велемуд говорит, что это не простой дятел, а вандальских кровей, оттого столь крепок телом и дивен пером. А готские дятлы, мол, помельче да попроще.
Дятел сидел в ивовой клетке, накрытой полотном. Дятел был большой и пёстрый. У дятла был круглый свирепый глаз, которым дятел моргал. Мне нравилось смотреть на дятла сбоку. Я лежал на животе и ждал, пока дятел моргнёт ещё раз и ещё.
Потом я перенёс дятла на сеновал и привязал за ногу. Я хотел любоваться дятлом без помех.
В тот же день дятел расклевал свои узы и улетел.
А Гизульфу Велемуд подарил дудку. Эту дудку дедушка Рагнарис вечером разломал об колено, а обломки в Гизульфа метнул, потому что Гизульф дудел беспрерывно. Дедушка сказал, что от гизульфового дудения на него снизошла священная ярость.
В тот день, видать, Вотан у самого нашего порога стоял и только ждал, в кого ему войти, в дедушку или в дядю Агигульфа. Потому что дядя Агигульф страшно ярился из-за предстоящего тинга. Он объяснял Велемуду, что не мог обесчестить кривую Фрумо, потому что Фрумо, во-первых, дурочка, а во-вторых, у неё бельмо на глазу.
Велемуд слушал и во все вникал.
Род Вильзиса в почёте у вождя военного вандальского, Лиутара, сына Эрзариха. И вот надумал Лиутар идти в поход на дальних гепидов. Однако ж опасался Лиутар, как бы не вышло так, что в одно время с ним и Теодобад, сын Алариха, военный вождь готский, на тех же дальних гепидов походом ополчится. Ибо если так выйдет, то может произойти много неприятного и печального.
Однако ж знает Лиутар, сын Эрзариха, что Велемуд, сын Вильзиса, воин славный и отважный, породнился с готским родом Рагнариса, также славного воина, хотя среди вандальского народа почти совсем неизвестного.
И открыто также Лиутару, что этот Рагнарис весьма в почёте у военного вождя Теодобада, который помнит его как соратника и сотоварища отца своего Алариха.
И потому посылает Лиутар, сын Эрзариха, Велемуда, сына Вильзиса, к Теодобаду, сыну Алариха, дабы спросил и вызнал и разведал Велемуд, не собирается ли достославный Теодобад идти на дальних гепидов этой осенью. Ибо из почтения к роду Рагнариса должен приветить Теодобад Велемуда и дать ответ ему на вопросы.
Оттого и поехал Велемуд в наш бург, к Теодобаду, что послал его с поручением таким военный вождь Лиутар.
Теодобад Велемуда выслушал. Отвечал, что в поход он, Теодобад, пойдёт. На кого он пойдёт, ещё не решил. Но знает точно, что пойдёт. Теодобад в поход осенью пойдёт. Это Теодобад точно знает. А на кого он пойдёт – это Теодобад ещё не решил. Может, и на дальних гепидов. Но раз Лиутар хочет дальних гепидов разорить, то Теодобад не знает, стоит ли ему тоже этих дальних гепидов разорять. Однако же в поход непременно пойдёт. Это Теодобад знает.
Вот что наказал Теодобад передать Лиутару, сыну Эрзариха. И вник во все Велемуд, все постиг и запомнил.
А из бурга решил Велемуд в наше село наведаться и поручение от Ульфа передать. Заодно и родичей своих увидеть, обнять и к сердцу прижать.
Дядя Агигульф над словами велемудовыми крепко задумался. И все пытал Велемуда – так куда хочет пойти Теодобад осенью?
Филимер, Велемудов сын, всюду проникал, хватал все руками. Он колупал пальцами дедушкиных богов – это легко видно было по светлым пятнам на закопчённом лице Доннара. Под конец Филимер сронил со стены дедушкин щит прямо на Ильдихо, которая спала на лавке под щитом. Ильдихо оттаскала Филимера за волосы.
На вопли Филимера прибежал Велемуд и хотел бить дедушкину наложницу, но тут вмешался дедушка и пуще прежнего взъярился на Велемуда.
– Вандал – он что коровья лепёшка, – сказал дедушка Рагнарис. – Пока на дороге лежит – тебе до неё и дела нет, а как вступишь – так только о ней и думаешь.
Велемуд, чтобы сделать приятное дедушке, Филимера высек.
Дедушка смягчился сердцем своим и взял Велемуда с собой на тинг.
А этот Велемуд все говорил деду и отцу моему, Тарасмунду, как нужно делать то-то и то-то и замучил их советами. Вот дедушка и сказал этому Велемуду, что полезно вандалу увидеть правильный обычай, как готы судят дело о бесчестии.
На тинге Агигульф-сосед, отец Фрумо, стеная и взрыдывая, рассказал всем про то, какая беда постигла его дочь Фрумо. Дочь его после чумы сделалась придурковатой и не все может охватить своим усечённым разумом.
И этим, так сказал он, воспользовался Агигульф, сын Рагнариса, то есть, наш дядя Агигульф.
Нашего дядю Агигульфа держали за руки двое могучих воинов, Валамир и Гизарна, чтобы тот, ежели случится ему впасть в священную ярость, никого не убил и не покалечил на тинге. А дядя Агигульф рычал и бился.
Тогда Хродомер спросил дядю Агигульфа, было ли все это так, как рассказал Агигульф, отец Фрумо. В ответ наш дядя Агигульф только заревел, роняя пену с усов.
Тогда Агигульф, отец Фрумо, закричал, что это означает «да». И поддержал его Одвульф.
Дедушка Рагнарис сказал, что Одвульф орёт на тинге, как беременная баба, буде ниспошлёт ей Вотан, смеха ради, священную ярость.
Отец наш Тарасмунд и Валамир закричали, что рычанье агигульфово означает «нет».
Сам же дядя Агигульф ничего не говорил, а только тряс головою.
Тогда Хродомер обратился к отцу Фрумо с вопросом, каким бы он довольствовался выкупом. Агигульф-сосед отвечал, что ему довольно было бы видеть дочь свою замужем за тем, кто лишил её чести.
Тогда Велемуд-вандал, который только и ждал, чтобы вставить словцо, сказал, что отец Фрумо все подстроил для того, чтобы навязать славному роду Рагнариса невестку кривую и придурковатую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155