Харкаан посмотрел вверх и неприятно оскалился.
– Самолет бы мне… – прохрипел он, давясь вдруг набежавшей слюной. – Я свалил бы этого разбойника одной очередью.
– Мы в нейтральных водах! – возмутился Кимбол.
– А почему он тогда не уходит?
Уходить английский торпедоносец и не думал: накренясь, он продолжал кружить над несчастным пароходиком, как будто у него заклинило руль и элероны. Ветер донес до ушей Кая изумленную ругань, раздававшуюся на носу, – там столпились капитан и офицеры корабля, не знавшие, чего им ожидать от загадочного самолета.
– У меня такое ощущение, – сообщил Лизмору Кай, – что мы с вами влипли в какую-то непонятную историю.
– А у меня начинает кружиться голова, – пожаловался в ответ Кимбол. – Послушайте, может быть, мы отправим его немножко искупаться?..
– А у вас есть – чем?
– А у вас что, нет?
Посмотрев друг на друга, они одинаково нервно хохотнули, после чего Лизмор и в самом деле отправился откручивать барашки ближайшего спасательного круга, который висел на кормовом ограждении.
Тем временем «Бьюфорт» сделал последний круг, развернулся на запад и полез обратно в низкие облака. Оторвавшись от своего занятия, Лизмор поднял голову и проводил его долгим тревожным взглядом.
– Оставьте круг на одном кронштейне, – посоветовал Кай. – Кажется, нас пока пронесло: рядом нет ни единой подлодки – по крайней мере, ни единой подлодки на перископной глубине…
– Вы уверены?
– Я ни в чем не могу быть уверен. Может, и есть: но тогда она болтается с выключенными моторами.
Лизмор плюнул на палубу и деловито спрятал в карман пиджака пару отвернутых барашков. Круг нормально держался и на одной скобе – зато теперь его не пришлось бы долго освобождать. Кимбол шмыгнул носом:
– Кай, идемте выпьем. В кают-компании можно попросить пунш. По-моему, это лучший выход из сложившейся ситуации.
«Что-то не нравится мне этот славный ковчег, – подумал Кай. – Не пойму отчего, но – не нравится, и все тут». Двигаясь вслед за Лизмором по сырой палубе он погрузился в тревожные размышления.
Тот самый офицер фон Б., с которым Кимбол беседовал в прокуренном берлинском погребке, по большому секрету сообщил ему, что Гесс собирался в Англию не с пустыми руками. Планшет, болтавшийся на бедре беглого партийного деятеля, выглядел неприлично пухлым – куда более пухлым, чем должен выглядеть планшет обычного пилота. Арестованные гестапо техники фирмы «Мессершмитт», выпускавшие его в последний полет, наивно предположили, что Гесс взял с собой большую кучу подробных карт Британии, боясь якобы заблудиться. Как же, как же… Люди Гейдриха вдруг запаниковали: им почудилась стопка неких секретных документов, которые друг фюрера собирался отдать англичанам.
Карта у Гесса, безусловно, была. Более того, Кай принял точку зрения Лизмора, уверенного, что беглец хорошо знал, куда ему следует лететь и с кем конкретно встретиться. Необходимо было выяснить детали – ради этого, собственно, они и потащились через Балтику в Стокгольм.
Версия могла оказаться пустышкой, но уж больно странным выглядело неожиданное помешательство одного из первых лиц рейха, отчетливо проявившееся в последние дни перед его странным полетом. И – это Кай знал достаточно хорошо – оно очень напоминало буйное раздвоение, которое происходит с человеком сразу после того, как им овладеет лойт. Раз так, Кай Харкаан готов был плыть хоть через Тихий океан верхом на помойном ведре.
Грохоча башмаками по ступеням металлической лестницы, Лизмор и Кай спустились палубой ниже и, пройдя через короткий грязноватый коридор, очутились в просторной кают-компании «Мальме». Здесь шкипер старался поддерживать относительное подобие чистоты и порядка – в целом судно отнюдь не блистало, ибо старый швед был и капитаном, и владельцем корабля: раз так, никакие начальники не могли помочь ему побороть давнюю любовь к дерьму и бедламу, вынесенную им из многолетнего рыбацкого прошлого.
Кают-компания являлась харчевней для офицеров экипажа и тех немногочисленных пассажиров, которые время от времени ступали на палубу «Мальме». Справа от входа красовалась стойка из давно потемневшего красного дерева, которую усердно тер немолодой лупоглазый бармен, чью макушку в любое время суток венчал полосатый колпак с кисточкой, а дальше, в глубине помещения – несколько круглых столов, покрытых выцветшими, некогда зелеными скатертями.
За одним из столов восседал угрюмый шкипер с непроизносимой фамилией Бенгтссон в компании своего старпома и штурмана. Шкип молчал, попыхивая короткой глиняной трубкой, а офицеры, уже успевшие хлебнуть рому из стоявших перед ними кружек, раздраженно спорили о целях странного «англичанина». Войдя, Лизмор с неудовольствием покосился на эту публику и хлопнул ладонью по стойке, привлекая внимание бармена. Тот перестал тереть стойку и вдруг обнаружил способности недурного телепата.
– Пунш будет позже, – равнодушно сообщил он на корявом немецком.
– Замечательно! – восхитился Кимбол. – А…
– Грог. И могу пожарить трески.
Одолжив у бармена щепоть табаку для трубки, Лизмор уселся за угловой столик, облюбованный Каем.
– Меня угораздило забыть кисет, – заметил он. – Придется курить эту гадость.
Трубка исторгла синее облако дыма, настолько едкого, что Кай чуть не закашлялся. Лизмор пожевал губами, сморщился и незаметно сплюнул под стол.
– Простите мне мои манеры, – извинился он на родном языке, – но дерьмо действительно жуткое. Интересно, какую ж надо иметь глотку, чтобы постоянно курить этакое зелье!..
– Похоже, мы единственные из пассажиров наблюдали сегодняшний инцидент, – решил Кай. – Если я не ошибаюсь, все кругом еще дрыхнут. Непонятно, как можно спать в такую качку?
– Блюют в иллюминаторы, – предположил в ответ Лизмор. – Обычное дело. В позапрошлом году я попал в шторм, дело было в Северной Атлантике, и я всю дорогу только и делал, что стоял в гальюне на коленях.
Словно в ответ на его слова, в ближайший иллюминатор вдруг с шумом ударила вода. Кай почувствовал, что корабль поворачивает, становясь зачем-то бортом к волне, и порадовался, что все иллюминаторы задраены намертво.
– Скоро шведские воды, – объяснил Лизмор, – мы повернули, готовясь обходить минные поля. Шведы тут понатыкали…
– А рыбаки?
– А рыбаки знают. Швеция боится всех: и англичан, и немцев. Вот вам и нейтралитет, понимаете ли. Как вы считаете, – поинтересовался Кимбол, вновь выпустив облако мерзкого дыма, – леди Валерия вооружена?
– Леди Валерия сама по себе оружие, – глубокомысленно ответил Кай. – Страшнее линкора. А если серьезно, то пол-Германии разнесет без проблем. А что вас беспокоит?
– Средства связи у нее при себе?
– Без сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Самолет бы мне… – прохрипел он, давясь вдруг набежавшей слюной. – Я свалил бы этого разбойника одной очередью.
– Мы в нейтральных водах! – возмутился Кимбол.
– А почему он тогда не уходит?
Уходить английский торпедоносец и не думал: накренясь, он продолжал кружить над несчастным пароходиком, как будто у него заклинило руль и элероны. Ветер донес до ушей Кая изумленную ругань, раздававшуюся на носу, – там столпились капитан и офицеры корабля, не знавшие, чего им ожидать от загадочного самолета.
– У меня такое ощущение, – сообщил Лизмору Кай, – что мы с вами влипли в какую-то непонятную историю.
– А у меня начинает кружиться голова, – пожаловался в ответ Кимбол. – Послушайте, может быть, мы отправим его немножко искупаться?..
– А у вас есть – чем?
– А у вас что, нет?
Посмотрев друг на друга, они одинаково нервно хохотнули, после чего Лизмор и в самом деле отправился откручивать барашки ближайшего спасательного круга, который висел на кормовом ограждении.
Тем временем «Бьюфорт» сделал последний круг, развернулся на запад и полез обратно в низкие облака. Оторвавшись от своего занятия, Лизмор поднял голову и проводил его долгим тревожным взглядом.
– Оставьте круг на одном кронштейне, – посоветовал Кай. – Кажется, нас пока пронесло: рядом нет ни единой подлодки – по крайней мере, ни единой подлодки на перископной глубине…
– Вы уверены?
– Я ни в чем не могу быть уверен. Может, и есть: но тогда она болтается с выключенными моторами.
Лизмор плюнул на палубу и деловито спрятал в карман пиджака пару отвернутых барашков. Круг нормально держался и на одной скобе – зато теперь его не пришлось бы долго освобождать. Кимбол шмыгнул носом:
– Кай, идемте выпьем. В кают-компании можно попросить пунш. По-моему, это лучший выход из сложившейся ситуации.
«Что-то не нравится мне этот славный ковчег, – подумал Кай. – Не пойму отчего, но – не нравится, и все тут». Двигаясь вслед за Лизмором по сырой палубе он погрузился в тревожные размышления.
Тот самый офицер фон Б., с которым Кимбол беседовал в прокуренном берлинском погребке, по большому секрету сообщил ему, что Гесс собирался в Англию не с пустыми руками. Планшет, болтавшийся на бедре беглого партийного деятеля, выглядел неприлично пухлым – куда более пухлым, чем должен выглядеть планшет обычного пилота. Арестованные гестапо техники фирмы «Мессершмитт», выпускавшие его в последний полет, наивно предположили, что Гесс взял с собой большую кучу подробных карт Британии, боясь якобы заблудиться. Как же, как же… Люди Гейдриха вдруг запаниковали: им почудилась стопка неких секретных документов, которые друг фюрера собирался отдать англичанам.
Карта у Гесса, безусловно, была. Более того, Кай принял точку зрения Лизмора, уверенного, что беглец хорошо знал, куда ему следует лететь и с кем конкретно встретиться. Необходимо было выяснить детали – ради этого, собственно, они и потащились через Балтику в Стокгольм.
Версия могла оказаться пустышкой, но уж больно странным выглядело неожиданное помешательство одного из первых лиц рейха, отчетливо проявившееся в последние дни перед его странным полетом. И – это Кай знал достаточно хорошо – оно очень напоминало буйное раздвоение, которое происходит с человеком сразу после того, как им овладеет лойт. Раз так, Кай Харкаан готов был плыть хоть через Тихий океан верхом на помойном ведре.
Грохоча башмаками по ступеням металлической лестницы, Лизмор и Кай спустились палубой ниже и, пройдя через короткий грязноватый коридор, очутились в просторной кают-компании «Мальме». Здесь шкипер старался поддерживать относительное подобие чистоты и порядка – в целом судно отнюдь не блистало, ибо старый швед был и капитаном, и владельцем корабля: раз так, никакие начальники не могли помочь ему побороть давнюю любовь к дерьму и бедламу, вынесенную им из многолетнего рыбацкого прошлого.
Кают-компания являлась харчевней для офицеров экипажа и тех немногочисленных пассажиров, которые время от времени ступали на палубу «Мальме». Справа от входа красовалась стойка из давно потемневшего красного дерева, которую усердно тер немолодой лупоглазый бармен, чью макушку в любое время суток венчал полосатый колпак с кисточкой, а дальше, в глубине помещения – несколько круглых столов, покрытых выцветшими, некогда зелеными скатертями.
За одним из столов восседал угрюмый шкипер с непроизносимой фамилией Бенгтссон в компании своего старпома и штурмана. Шкип молчал, попыхивая короткой глиняной трубкой, а офицеры, уже успевшие хлебнуть рому из стоявших перед ними кружек, раздраженно спорили о целях странного «англичанина». Войдя, Лизмор с неудовольствием покосился на эту публику и хлопнул ладонью по стойке, привлекая внимание бармена. Тот перестал тереть стойку и вдруг обнаружил способности недурного телепата.
– Пунш будет позже, – равнодушно сообщил он на корявом немецком.
– Замечательно! – восхитился Кимбол. – А…
– Грог. И могу пожарить трески.
Одолжив у бармена щепоть табаку для трубки, Лизмор уселся за угловой столик, облюбованный Каем.
– Меня угораздило забыть кисет, – заметил он. – Придется курить эту гадость.
Трубка исторгла синее облако дыма, настолько едкого, что Кай чуть не закашлялся. Лизмор пожевал губами, сморщился и незаметно сплюнул под стол.
– Простите мне мои манеры, – извинился он на родном языке, – но дерьмо действительно жуткое. Интересно, какую ж надо иметь глотку, чтобы постоянно курить этакое зелье!..
– Похоже, мы единственные из пассажиров наблюдали сегодняшний инцидент, – решил Кай. – Если я не ошибаюсь, все кругом еще дрыхнут. Непонятно, как можно спать в такую качку?
– Блюют в иллюминаторы, – предположил в ответ Лизмор. – Обычное дело. В позапрошлом году я попал в шторм, дело было в Северной Атлантике, и я всю дорогу только и делал, что стоял в гальюне на коленях.
Словно в ответ на его слова, в ближайший иллюминатор вдруг с шумом ударила вода. Кай почувствовал, что корабль поворачивает, становясь зачем-то бортом к волне, и порадовался, что все иллюминаторы задраены намертво.
– Скоро шведские воды, – объяснил Лизмор, – мы повернули, готовясь обходить минные поля. Шведы тут понатыкали…
– А рыбаки?
– А рыбаки знают. Швеция боится всех: и англичан, и немцев. Вот вам и нейтралитет, понимаете ли. Как вы считаете, – поинтересовался Кимбол, вновь выпустив облако мерзкого дыма, – леди Валерия вооружена?
– Леди Валерия сама по себе оружие, – глубокомысленно ответил Кай. – Страшнее линкора. А если серьезно, то пол-Германии разнесет без проблем. А что вас беспокоит?
– Средства связи у нее при себе?
– Без сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103