Вниз я надел неопреновый непромокаемый костюм черного цвета. Подумав о холоде там внизу, я непроизвольно поежился.
– Как себя чувствуешь, Джек? – спросил Морган низким голосом в тот момент, когда я просовывал руки в лямки акваланга.
– Чертовски плохо, – ответил я ему и тут же пожалел о сказанном.
У него отвисли щеки, и я, желая успокоить, положил ему руку на плечо.
– Это не имеет никакого отношения к погружению. Ничто меня не тревожит. Мне просто не очень нравится эта идея Киазима. Для этих работ у нас нет подходящего снаряжения. Такой старый морской волк, как ты, должен понимать это лучше, чем кто-либо.
Но он не поверил мне ни на йоту.
Выждав три-четыре минуты после погружения Киазима, я прыгнул в кристально прозрачную воду и последовал за ним, ориентируясь на его воздушный шланг. Поначалу со мной все было нормально, но, когда на глубине пятидесяти футов я достиг нейтральной зоны, где краски сразу потускнели, мне показалось, что окружающие предметы ожили и начали надвигаться на меня. Видимость была хорошей, и я мог заметить, что вокруг меня почти не было рыб. В целом это выглядело весьма угрожающе.
Я проверил глубиномер и двинулся дальше. Ни рифов, ни подводных чудовищ – ничего вокруг. Таинственный зеленый путь вел в никуда, и я головой вперед плыл в эту бесконечность.
Вдруг неожиданно из мрака передо мной выросла корма затонувшего корабля. Я вытянулся, завис в воде, словно парящая в небе птица, и отрегулировал подачу воздуха. Судно, совершенно неповрежденное, лежало на дне, слегка завалившись на один бок. На носовой части палубы стояли на изготовку зенитки с поднятыми вверх стволами. Рядом с ними я увидел Киазима. Он махнул мне рукой, и я подплыл ближе.
Перила и вентиляторные решетки были покрыты черными мидиями, а в некоторых местах поверхность судна была словно искусана свирепыми собаками. Повсюду виднелись моллюски с острыми, как лезвие бритвы, раковинами, способными не только располосовать кожу, но и своим ядом приковать на неделю к больничной койке.
Проникнув в рубку, я увидел компас и штурвал, сплошь усеянные мелкими ракушками. Ракушки росли и на подъемном механизме. Затем я спустился в открытый люк трюма. Часть трюма в том месте, где я находился, напоминала неф собора – сверху сквозь неровные щели палубы в помещение проникал слабый дневной свет. На полу лежали гильзы снарядов для зенитных установок. Не вызывало сомнений, что судно было атаковано с воздуха, после чего и затонуло.
Пытаясь найти дорогу в грузовой отсек трюма, я сделал рывок в темноту и сразу же попал в неприятную ситуацию. Я оказался в месте прямого попадания авиационной бомбы, которая и отправила на дно немецкое судно. Рядом лежали горы искореженных балочных перекрытий вперемешку с разбитыми палубными досками, на которых росли диковинные водоросли.
Я подплыл ближе и, чтобы удержаться, ухватился рукой за металлическую перекладину. И, о Боже, она сдвинулась с места. И не только она – все вокруг меня, как мне показалось, зарокотав, вдруг пришло в движение, и гулкое эхо раскатилось по воде.
Я почувствовал, как все мои внутренности сжались от страха. Тотчас вынырнув из трюма, я стремглав рванул вверх, оставив Киазима решать его собственные проблемы. В декомпрессии нужды не было, так как мое пребывание на глубине было недолгим, и спустя несколько секунд я был уже в ослепительных лучах дневного света. Я ухватился за лестницу, и Яасси подал мне руку. Сняв маску, я выплюнул резиновый мундштук.
– А что с отцом? – спросил он встревоженно.
– Еще там, но, думаю, скоро поднимется.
Морган стоял рядом с сыновьями Киазима. Я никогда еще не видел его лицо таким серым. Не сказав ему ни слова, я перешагнул через перила «Ласковой Джейн» и спустился в кубрик. Я уже допивал второй стакан «Джеймсона», бутылку которого извлек из тайника под своей койкой, когда услышал шаги Моргана.
Войдя в кубрик, он остановился и принялся меня разглядывать. Я пододвинул ему бутылку виски.
– Все нормально. Сижу и жду тебя. Давай хлебни.
– Было ужасно, Джек?
– Как Рождество и Новый год в один день.
Не обращая внимания на полные тревоги глаза Моргана, я снял с себя костюм, вытерся полотенцем, натянул брюки и свитер и, снова налив себе виски в стакан, поднялся на палубу. Киазим уже стоял на «Сейтане» без шлема и прикуривал от зажженной спички, протянутой ему Яасси.
Он помахал мне рукой:
– Эй, Джек, иди сюда. Надо переговорить.
Я бодро улыбнулся ему и тихо пробормотал, обращаясь к Моргану, который поднялся на палубу вслед за мной:
– Готовься к отплытию. Я этим уже сыт по горло.
Я перешагнул через перила на бор «Сейтана» и облокотился о мачту.
– Ты видел, Джек? – спросил Киазим. – Ты понимаешь, что я имею в виду? Составишь мне компанию?
Я покачал головой:
– На твоем месте я бы еще раз подумал. Мне показалось, что вся эта чертовщина накроет меня с потрохами.
– А я ничего там опасного не заметил, – сказал он, нахмурив брови.
Его слова не понравились мне, так как в них я уловил скрытый смысл, и, глубоко вздохнув, изложил ему более вескую причину моего отказа:
– Ты был прав только в одном. Глубина действительно сто тридцать футов. Это значит, что за каждые сорок пять минут пребывания на дне в костюме со шлемом тебе придется выдерживаться на глубине тридцати пяти футов четыре минуты, на двадцати футах – еще двадцать шесть минут, и на десяти – еще двадцать шесть. Значит, после каждых сорока пяти минут работы под водой на декомпрессию в целом будет уходить пятьдесят шесть минут: Ты сможешь опускаться на дно всего два раз в день.
Теперь он уже сердито посмотрел на меня:
– Почему ты всегда должен рассуждать, как женщина, которая пугается собственной тени? Все эти инструкции по декомпрессии полная чушь. Как и все твои рекомендации.
– Киазим, ты себя погубишь, и это ясно как день, – сказал я. – Тебе нужна целая бригада для работы под водой, не меньше полудюжины, чтобы добыть что-нибудь стоящее. А может оказаться, что все это будет пустой тратой времени.
Теперь он уже разозлился, и в его глазах засверкали огоньки.
– Одни лишь разговоры, мой друг, долгие разговоры и умные слова, но, когда дошло до дела, ты, мне кажется, просто испугался. Да ты боишься снова туда спуститься.
Он сам не верил в то, что говорил, но я тоже завелся и своим ответом сразил его наповал.
– Испугался? – дико засмеялся я. – Я боюсь погибнуть. У меня кишки выворачивает от страха, когда я там, внизу. Ну, посмейся над этим.
Его глаза округлились, стали спокойными и очень мрачными. Будто его мгновенно осенило и он все понял. Он действительно все понял.
– Джек. – Киазим быстро подошел ко мне. – Прости меня, я действительно сожалею.
Я быстро перемахнул через перила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Как себя чувствуешь, Джек? – спросил Морган низким голосом в тот момент, когда я просовывал руки в лямки акваланга.
– Чертовски плохо, – ответил я ему и тут же пожалел о сказанном.
У него отвисли щеки, и я, желая успокоить, положил ему руку на плечо.
– Это не имеет никакого отношения к погружению. Ничто меня не тревожит. Мне просто не очень нравится эта идея Киазима. Для этих работ у нас нет подходящего снаряжения. Такой старый морской волк, как ты, должен понимать это лучше, чем кто-либо.
Но он не поверил мне ни на йоту.
Выждав три-четыре минуты после погружения Киазима, я прыгнул в кристально прозрачную воду и последовал за ним, ориентируясь на его воздушный шланг. Поначалу со мной все было нормально, но, когда на глубине пятидесяти футов я достиг нейтральной зоны, где краски сразу потускнели, мне показалось, что окружающие предметы ожили и начали надвигаться на меня. Видимость была хорошей, и я мог заметить, что вокруг меня почти не было рыб. В целом это выглядело весьма угрожающе.
Я проверил глубиномер и двинулся дальше. Ни рифов, ни подводных чудовищ – ничего вокруг. Таинственный зеленый путь вел в никуда, и я головой вперед плыл в эту бесконечность.
Вдруг неожиданно из мрака передо мной выросла корма затонувшего корабля. Я вытянулся, завис в воде, словно парящая в небе птица, и отрегулировал подачу воздуха. Судно, совершенно неповрежденное, лежало на дне, слегка завалившись на один бок. На носовой части палубы стояли на изготовку зенитки с поднятыми вверх стволами. Рядом с ними я увидел Киазима. Он махнул мне рукой, и я подплыл ближе.
Перила и вентиляторные решетки были покрыты черными мидиями, а в некоторых местах поверхность судна была словно искусана свирепыми собаками. Повсюду виднелись моллюски с острыми, как лезвие бритвы, раковинами, способными не только располосовать кожу, но и своим ядом приковать на неделю к больничной койке.
Проникнув в рубку, я увидел компас и штурвал, сплошь усеянные мелкими ракушками. Ракушки росли и на подъемном механизме. Затем я спустился в открытый люк трюма. Часть трюма в том месте, где я находился, напоминала неф собора – сверху сквозь неровные щели палубы в помещение проникал слабый дневной свет. На полу лежали гильзы снарядов для зенитных установок. Не вызывало сомнений, что судно было атаковано с воздуха, после чего и затонуло.
Пытаясь найти дорогу в грузовой отсек трюма, я сделал рывок в темноту и сразу же попал в неприятную ситуацию. Я оказался в месте прямого попадания авиационной бомбы, которая и отправила на дно немецкое судно. Рядом лежали горы искореженных балочных перекрытий вперемешку с разбитыми палубными досками, на которых росли диковинные водоросли.
Я подплыл ближе и, чтобы удержаться, ухватился рукой за металлическую перекладину. И, о Боже, она сдвинулась с места. И не только она – все вокруг меня, как мне показалось, зарокотав, вдруг пришло в движение, и гулкое эхо раскатилось по воде.
Я почувствовал, как все мои внутренности сжались от страха. Тотчас вынырнув из трюма, я стремглав рванул вверх, оставив Киазима решать его собственные проблемы. В декомпрессии нужды не было, так как мое пребывание на глубине было недолгим, и спустя несколько секунд я был уже в ослепительных лучах дневного света. Я ухватился за лестницу, и Яасси подал мне руку. Сняв маску, я выплюнул резиновый мундштук.
– А что с отцом? – спросил он встревоженно.
– Еще там, но, думаю, скоро поднимется.
Морган стоял рядом с сыновьями Киазима. Я никогда еще не видел его лицо таким серым. Не сказав ему ни слова, я перешагнул через перила «Ласковой Джейн» и спустился в кубрик. Я уже допивал второй стакан «Джеймсона», бутылку которого извлек из тайника под своей койкой, когда услышал шаги Моргана.
Войдя в кубрик, он остановился и принялся меня разглядывать. Я пододвинул ему бутылку виски.
– Все нормально. Сижу и жду тебя. Давай хлебни.
– Было ужасно, Джек?
– Как Рождество и Новый год в один день.
Не обращая внимания на полные тревоги глаза Моргана, я снял с себя костюм, вытерся полотенцем, натянул брюки и свитер и, снова налив себе виски в стакан, поднялся на палубу. Киазим уже стоял на «Сейтане» без шлема и прикуривал от зажженной спички, протянутой ему Яасси.
Он помахал мне рукой:
– Эй, Джек, иди сюда. Надо переговорить.
Я бодро улыбнулся ему и тихо пробормотал, обращаясь к Моргану, который поднялся на палубу вслед за мной:
– Готовься к отплытию. Я этим уже сыт по горло.
Я перешагнул через перила на бор «Сейтана» и облокотился о мачту.
– Ты видел, Джек? – спросил Киазим. – Ты понимаешь, что я имею в виду? Составишь мне компанию?
Я покачал головой:
– На твоем месте я бы еще раз подумал. Мне показалось, что вся эта чертовщина накроет меня с потрохами.
– А я ничего там опасного не заметил, – сказал он, нахмурив брови.
Его слова не понравились мне, так как в них я уловил скрытый смысл, и, глубоко вздохнув, изложил ему более вескую причину моего отказа:
– Ты был прав только в одном. Глубина действительно сто тридцать футов. Это значит, что за каждые сорок пять минут пребывания на дне в костюме со шлемом тебе придется выдерживаться на глубине тридцати пяти футов четыре минуты, на двадцати футах – еще двадцать шесть минут, и на десяти – еще двадцать шесть. Значит, после каждых сорока пяти минут работы под водой на декомпрессию в целом будет уходить пятьдесят шесть минут: Ты сможешь опускаться на дно всего два раз в день.
Теперь он уже сердито посмотрел на меня:
– Почему ты всегда должен рассуждать, как женщина, которая пугается собственной тени? Все эти инструкции по декомпрессии полная чушь. Как и все твои рекомендации.
– Киазим, ты себя погубишь, и это ясно как день, – сказал я. – Тебе нужна целая бригада для работы под водой, не меньше полудюжины, чтобы добыть что-нибудь стоящее. А может оказаться, что все это будет пустой тратой времени.
Теперь он уже разозлился, и в его глазах засверкали огоньки.
– Одни лишь разговоры, мой друг, долгие разговоры и умные слова, но, когда дошло до дела, ты, мне кажется, просто испугался. Да ты боишься снова туда спуститься.
Он сам не верил в то, что говорил, но я тоже завелся и своим ответом сразил его наповал.
– Испугался? – дико засмеялся я. – Я боюсь погибнуть. У меня кишки выворачивает от страха, когда я там, внизу. Ну, посмейся над этим.
Его глаза округлились, стали спокойными и очень мрачными. Будто его мгновенно осенило и он все понял. Он действительно все понял.
– Джек. – Киазим быстро подошел ко мне. – Прости меня, я действительно сожалею.
Я быстро перемахнул через перила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64