Для меня благоразумнее всего было бы оказаться среди них, но я был слишком пьян, чтобы принимать правильные решения. Что бы мне ни угрожало, я не мог отступать. Тем более в присутствии Сары.
Я схватил Алеко за плечи и помог ему подняться.
– Уходи. Уходи и уведи ее с собой.
Мне показалось, что он пребывал в оцепенении и ничего не соображал. Сара, оттолкнув его в сторону, с решимостью в голосе сказала:
– Без тебя, Сэвидж, мы не уйдем.
Но пути отхода для меня уже не было, потому что в двери образовалась людская пробка.
– Отступать поздно, мой ангел, – ответил я и развернулся навстречу нападавшим. – Ну, давайте, ублюдки, кто кого.
Выпитое виски горячило мне кровь и кружило голову. Я чувствовал себя трехметровым гигантом, способным победить любого. Тот, который держал в руке разбитую бутылку, двинулся на меня первым. Когда он оказался достаточно близко, я приложил его стулом, и, падая, он получил от меня еще удар ногой в лицо. Компания набросилась на меня, и в этот момент один из нападавших непонятно дернулся и отлетел в толпу.
Раздался раскатистый хохот Киазима. Второго рыбака он своим увесистым кулаком уложил на пол, а третьего завалил на барную стойку.
Для Киазима дела принимали опасный оборот, так как он был турком, а рыбаки – греками, и ни один грек не потерпит, чтобы его сородичей избивал какой-то турок. В зале послышались возмущенные возгласы. От толпы отделилось человек шесть, и они, выкрикивая угрозы, двинулись на Киазима.
– Плохи наши дела, – успел сказать я Киазиму, когда мы с ним отступили в кухонный отсек.
Он все еще продолжал хохотать и, казалось, не мог остановиться.
– Какая ночь, Джек, я давно не получал такого удовольствия. А что касается моей хозяйки, – он чмокнул губами пальцы, – то ее животик жжет меня даже сквозь платье. Я с ней сегодня проведу всю ночь. Всю ночь, обещаю тебе. Кто ж уснет?
Он подхватил стул, разбил его об стол и помахал обломком, словно бейсбольной битой.
– Ну, давайте, подходите, греческие свиньи! – выкрикнул он.
Это было слишком рискованно с его стороны. Толпа негодующе взревела, словно море во время грозового шторма, и добрая половина ее уже была готова ополчиться против нас. Но тут появился Янни Китрос. Его вид поразил меня.
Раздался оглушительный выстрел, и пуля Китроса вошла в потолок. Все замерли, а Янни вышел из-за стойки, клацая затвором автоматической винтовки «винчестер». Он бы выглядел как всегда потрясающе, если бы не огромные темные круги под глазами. Повторного выстрела толпе не потребовалось, и она стала быстро расходиться. Одни вернулись за свои столики, другие поспешно покинули таверну.
Янни сунул винтовку под мышку, повернулся ко мне и глубоко вздохнул:
– Искусство получать удовольствие, мой дорогой Джек, отчасти заключается в том, чтобы знать, когда остановиться. Пожалуйста, запомни это на будущее.
Ну что ж, пусть его слово будет последним, решил я.
* * *
Ни Сары, ни Алеко к этому времени в зале уже на было. Хозяйка Киазима, как он ее не совсем ласково назвал, суетилась у дверей, пытаясь выбраться наружу. Киазим, обхватив ее за широкую талию, помог ей прорваться сквозь толпу. Вскоре я остался один в зале.
Официанты и работники кухни уже успели убрать с пола осколки стекла и обломки стульев. Музыканты как ни в чем не бывало продолжали играть на бузуках, и никто, казалось, не обращал на меня внимания. Все ждали, когда я уйду.
Я покинул таверну и пошел вдоль берега в сторону пирса. Хмель из головы постепенно стал выветриваться, и я уже мог трезво оценивать происходящее. Из раны на щеке под правым глазом сочилась кровь. Несмотря ни на что, все закончилось отлично. Просто отлично. Наберись терпения, Сара Гамильтон. У нас все еще впереди.
Я взобрался на палубу «Ласковой Джейн» и спустился в кубрик. Моргана нигде не было. Спит, наверное, в углу какой-нибудь таверны. Может быть, и меня ждет такой же конец. Во всяком случае, сегодняшнее событие в таверне «У Янни» показало, что такое вполне возможно.
Сев на край койки, я обхватил обеими руками голову, и тут на лестнице, ведущей в кубрик, послышались шаги. Я сразу понял, кому они принадлежат, у меня перехватило дыхание и пересохло во рту.
– Сэвидж? – шепотом позвала Сара. – Ты здесь?
Ее рука потянулась к выключателю, кубрик осветился, и, щурясь от яркого света, я увидел ее испуганное лицо. Она опустилась передо мной на колени и коснулась рукой моей щеки.
– Ах, свиньи. Посмотри, что они с тобой сделали. А что с твоим другом?
– Киазимом? – Я криво улыбнулся. – Да он сейчас очень занят на пляже своей немкой.
– Он проявил себя достойно в этой драке.
– Даже очень.
Я нежно взял ее за руку:
– Рад, что ты пришла.
– Знаю. А что касается нашего разговора на пляже...
– Не надо. Забудем об этом. Где Алеко?
– С ним теперь все в порядке. Вернулся на «Жар-птицу». – Она замялась, потом, как бы оправдываясь, продолжила: – Понимаешь, он по-особому воспринимает физическое насилие над ним. Это у него связано с психикой. Я знаю, он уже обращался к услугам психиатра, но ничего не изменилось. Никак не может с этим справиться. Однако, в общепринятом смысле этого слова, он не трус. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Думаю, что да. Подобный страх я теперь и сам испытываю, когда погружаюсь под воду. Расскажи мне о ваших отношениях с ним. То, что ты сама считаешь нужным.
– Он мне ни в чем не отказывает, – ответила Сара. – С тех пор как погибла моя сестра, он всю любовь, которую испытывал к ней, буквально обрушил на меня. Но не в сексуальном плане. Могу тебе честно сказать, что здесь с его стороны не было даже намеков. Думаю, что я ему просто нужна. Только и всего.
– А ты? Он тебе нужен?
– Мне никто не нужен, – ответила она, а потом добавила: – Во всяком случае, я так думала раньше.
Она поднялась и присела рядом со мной.
– Я очень состоятельная женщина, Сэвидж. В моем распоряжении почти все богатство. Мне его оставил мой любимый дядюшка, имевший мудрость жениться на очень богатой американке, страстно желавшей стать графиней. Но дело в том, что я не могу распоряжаться этим богатством, пока мне не исполнится двадцать один год. Остался всего один год, и Димитри пока мой опекун. Дядюшка всегда поступал не так, как отец.
Теперь многое прояснилось. Я сделал попытку подняться и почувствовал, как меня пронзила сильная боль. Она встревожилась:
– Что-то не в порядке?
– Старею, только и всего. Мне нужно поплавать. А ты как, не против?
– Если ты нормально для этого себя чувствуешь, тогда конечно.
Она стояла, держа руку на моем бедре, на ее губах вновь появилась та же самая полунасмешливая улыбка. Я понял, что под словом «этого» она имела в виду не купание в море. Мы оба думали об одном и том же.
– Надо попытать счастья, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64