За это установлено особое наказание. Он был повешен на рояльной струне, и всю казнь по приказу Гитлера засняли на кинопленку.
– Неприятная история.
– Дело в том, сэр, что нам удалось заполучить пленку, на которой заснята казнь генерала Штайнера. Один из наших агентов в Берлине переправил ее через Швецию. Не знаю, захотите ли вы смотреть эти кадры. Отвратительное зрелище.
Манроу в раздражении поднялся и стал вышагивать по комнате. Потом резко остановился и чуть заметно улыбнулся.
– Скажи-ка, Джек, этот мерзавец, Варгас, еще работает в испанском посольстве?
– Хосе Варгас, сэр. Торговый атташе. Мы давно не обращались к нему.
– Но немцы уверены, что он работает на них?
– Варгас всегда служит тому, кто больше платит, сэр. Он действует через своего двоюродного брата, который работает в посольстве Испании в Берлине.
– Отлично. – Лицо Манроу расплылось в улыбке. – Пусть передаст в Берлин, что Курт Штайнер у нас в руках и находится в Тауэре. Это звучит эффектно. Но самое главное, пусть сделает так, чтобы об этом узнали и Канарис и Гиммлер. Посмотрим, что они предпримут.
– Боже, что за игру вы задумали, сэр? – спросил Картер.
– Это не игра, Джек, это война. Ну, давай еще выпьем, и езжай домой отдыхать. Завтра у тебя будет много дел.
* * *
В Вевельсбурге, маленьком городке в Вестфалии, недалеко от Падерборна, есть старинный замок. В 1934 году этот замок был передан в распоряжение Гиммлера. Сначала он намеревался разместить там военное училище для подготовки старших офицеров СС. На перестройку здания затратили миллионы марок, а в результате получилось архитектурное чудовище в готическом стиле, ничем не хуже павильона кинокомпании «Метро Голдвин Мейер» – одной из огромных съемочных площадок в Голливуде, где многие режиссеры снимали свои картины в те годы, когда была мода на исторические фильмы.
Замок имел три крыла, башни, вокруг был прорыт крепостной ров. В южном крыле находились апартаменты самого рейхсфюрера, рядом с ними – огромный зал, которым Гиммлер особенно гордился. В этом зале проводились заседания Суда чести – совещания, на которые приглашались лишь избранные офицеры СС. Во всем этом чувствовалось стремление Гиммлера возродить ритуалы времен короля Артура и рыцарей «Круглого стола», а также его увлечение оккультизмом.
В декабре 1943 года Гиммлер вызвал в Вевельсбург Шелленберга. Приказ пришел в Берлин днем, а вечером Шелленберг уже подъезжал в своем «мерседесе» к резиденции рейхсфюрера. До замка оставалось около десяти миль, и Шелленберг закурил сигарету, размышляя о причинах вызова. Он вовсе не был польщен столь высоким приглашением.
Шелленберг и раньше бывал в Вевельсбурге; кроме того, в штабе СД имелся подробный план замка, и он хорошо изучил его.
Шелленберг знал, что на совещаниях у рейхсфюрера собираются идиоты, под стать самому Гиммлеру, которые верят во всякую средневековую чушь о превосходстве саксонской расы, да еще приспособленцы, которым нравится восседать на именных стульях с серебряными табличками. Все это выглядело совершенно абсурдно, ведь Артур был королем бриттов и боролся против саксонских завоевателей. Но Шелленберг давно уже перестал удивляться подобным перекосам в жизни «третьего рейха».
Согласно порядку, заведенному в Вевельсбурге, Шелленберг приехал в парадной форме СС, с Железным крестом первой степени на груди.
Машина свернула на дорогу, ведущую к замку.
– Мир сошел с ума, – тихо произнес Шелленберг, глядя в окно машины на падающий снег. – Иногда я спрашиваю себя, кто же управляет этим сумасшедшим домом.
Он откинулся на спинку сиденья и улыбнулся и сразу стал очень обаятельным; только шрам на щеке, полученный на дуэли, напоминал, что этот человек умеет быть жестоким. Этот шрам он получил в студенческие годы, когда учился в Боннском университете. У Шелленберга были незаурядные способности к языкам, но он поступил на медицинский факультет, затем перешел на юридический. 1933 год был трудным для Германии, и даже лучшие выпускники университетов не могли устроиться на работу.
В то время одаренных молодых людей с высшим образованием активно привлекали к работе в высших инстанциях СС. Как и многие другие, Шелленберг поступил на службу в СС не из политических убеждений, а просто чтобы иметь возможность работать; его карьера была стремительной.
Лингвистические способности Шелленберга оценил сам Гейдрих; он и рекомендовал его для работы в службе безопасности СС, известной как СД. Там Шелленберг в основном занимался организацией разведывательной деятельности за границей; это нередко приводило к конфликтам с абвером, хотя с Канарисом его связывали прекрасные личные отношения. Он подготовил несколько блестящих разведывательных операций и молниеносно продвинулся по служебной лестнице. В тридцать лет Шелленберг был бригадефюрером СС и генерал-майором немецкой полиции.
Как это ни странно, Шелленберг не причислял себя к нацистам. Он считал «третий рейх» жалким балаганом, а его главных апологетов – никуда не годными актерами. Он спас многих евреев, которые неминуемо погибли бы в концлагерях, если бы он не переправил их в Швецию. Шелленберг вел эту опасную игру, пытаясь успокоить свою совесть, а ведь у него было немало врагов. Сам он уцелел только по одной причине: Гиммлер не мог обойтись без ума и многочисленных талантов Шелленберга. Это его и спасло.
На дне крепостного рва лежал тонкий слой снега. Машина переехала через мост и подкатила к воротам. Шелленберг откинулся на спинку сиденья и едва слышно произнес:
– Спрыгивать с карусели поздно, Вальтер. Поздно.
* * *
Гиммлер принял Шелленберга в своей гостиной в южном крыле замка, куда его проводил сержант СС, одетый в парадную форму. Возле двери за столом сидел личный адъютант Гиммлера штурмбаннфюрер Россман, тоже в парадной форме.
– Майор, – кивнул ему Шелленберг.
Россман жестом отпустил сержанта.
– Рад вас видеть, генерал. Он ждет. Между прочим, у него плохое настроение.
– Я учту это.
Россман толкнул дверь, и Шелленберг вошел в просторную комнату с каменным полом и сводчатым потолком. Комната была заставлена темной дубовой мебелью. На стенах висели гобелены. В большом камине пылали дрова. Рейхсфюрер сидел за дубовым столом, заваленным бумагами, и работал. На нем был твидовый костюм, белая рубашка с черным галстуком, и это сразу же бросалось в глаза, так как обычно он ходил в форме. В своем пенсне с серебряной оправой Гиммлер был похож на директора школы, не вызывавшего особых симпатий.
В отличие от Гейдриха, который всегда обращался к Шелленбергу по имени, Гиммлер держался подчеркнуто официально.
– Генерал Шелленберг. – Он поднял голову от бумаг. – Наконец-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Неприятная история.
– Дело в том, сэр, что нам удалось заполучить пленку, на которой заснята казнь генерала Штайнера. Один из наших агентов в Берлине переправил ее через Швецию. Не знаю, захотите ли вы смотреть эти кадры. Отвратительное зрелище.
Манроу в раздражении поднялся и стал вышагивать по комнате. Потом резко остановился и чуть заметно улыбнулся.
– Скажи-ка, Джек, этот мерзавец, Варгас, еще работает в испанском посольстве?
– Хосе Варгас, сэр. Торговый атташе. Мы давно не обращались к нему.
– Но немцы уверены, что он работает на них?
– Варгас всегда служит тому, кто больше платит, сэр. Он действует через своего двоюродного брата, который работает в посольстве Испании в Берлине.
– Отлично. – Лицо Манроу расплылось в улыбке. – Пусть передаст в Берлин, что Курт Штайнер у нас в руках и находится в Тауэре. Это звучит эффектно. Но самое главное, пусть сделает так, чтобы об этом узнали и Канарис и Гиммлер. Посмотрим, что они предпримут.
– Боже, что за игру вы задумали, сэр? – спросил Картер.
– Это не игра, Джек, это война. Ну, давай еще выпьем, и езжай домой отдыхать. Завтра у тебя будет много дел.
* * *
В Вевельсбурге, маленьком городке в Вестфалии, недалеко от Падерборна, есть старинный замок. В 1934 году этот замок был передан в распоряжение Гиммлера. Сначала он намеревался разместить там военное училище для подготовки старших офицеров СС. На перестройку здания затратили миллионы марок, а в результате получилось архитектурное чудовище в готическом стиле, ничем не хуже павильона кинокомпании «Метро Голдвин Мейер» – одной из огромных съемочных площадок в Голливуде, где многие режиссеры снимали свои картины в те годы, когда была мода на исторические фильмы.
Замок имел три крыла, башни, вокруг был прорыт крепостной ров. В южном крыле находились апартаменты самого рейхсфюрера, рядом с ними – огромный зал, которым Гиммлер особенно гордился. В этом зале проводились заседания Суда чести – совещания, на которые приглашались лишь избранные офицеры СС. Во всем этом чувствовалось стремление Гиммлера возродить ритуалы времен короля Артура и рыцарей «Круглого стола», а также его увлечение оккультизмом.
В декабре 1943 года Гиммлер вызвал в Вевельсбург Шелленберга. Приказ пришел в Берлин днем, а вечером Шелленберг уже подъезжал в своем «мерседесе» к резиденции рейхсфюрера. До замка оставалось около десяти миль, и Шелленберг закурил сигарету, размышляя о причинах вызова. Он вовсе не был польщен столь высоким приглашением.
Шелленберг и раньше бывал в Вевельсбурге; кроме того, в штабе СД имелся подробный план замка, и он хорошо изучил его.
Шелленберг знал, что на совещаниях у рейхсфюрера собираются идиоты, под стать самому Гиммлеру, которые верят во всякую средневековую чушь о превосходстве саксонской расы, да еще приспособленцы, которым нравится восседать на именных стульях с серебряными табличками. Все это выглядело совершенно абсурдно, ведь Артур был королем бриттов и боролся против саксонских завоевателей. Но Шелленберг давно уже перестал удивляться подобным перекосам в жизни «третьего рейха».
Согласно порядку, заведенному в Вевельсбурге, Шелленберг приехал в парадной форме СС, с Железным крестом первой степени на груди.
Машина свернула на дорогу, ведущую к замку.
– Мир сошел с ума, – тихо произнес Шелленберг, глядя в окно машины на падающий снег. – Иногда я спрашиваю себя, кто же управляет этим сумасшедшим домом.
Он откинулся на спинку сиденья и улыбнулся и сразу стал очень обаятельным; только шрам на щеке, полученный на дуэли, напоминал, что этот человек умеет быть жестоким. Этот шрам он получил в студенческие годы, когда учился в Боннском университете. У Шелленберга были незаурядные способности к языкам, но он поступил на медицинский факультет, затем перешел на юридический. 1933 год был трудным для Германии, и даже лучшие выпускники университетов не могли устроиться на работу.
В то время одаренных молодых людей с высшим образованием активно привлекали к работе в высших инстанциях СС. Как и многие другие, Шелленберг поступил на службу в СС не из политических убеждений, а просто чтобы иметь возможность работать; его карьера была стремительной.
Лингвистические способности Шелленберга оценил сам Гейдрих; он и рекомендовал его для работы в службе безопасности СС, известной как СД. Там Шелленберг в основном занимался организацией разведывательной деятельности за границей; это нередко приводило к конфликтам с абвером, хотя с Канарисом его связывали прекрасные личные отношения. Он подготовил несколько блестящих разведывательных операций и молниеносно продвинулся по служебной лестнице. В тридцать лет Шелленберг был бригадефюрером СС и генерал-майором немецкой полиции.
Как это ни странно, Шелленберг не причислял себя к нацистам. Он считал «третий рейх» жалким балаганом, а его главных апологетов – никуда не годными актерами. Он спас многих евреев, которые неминуемо погибли бы в концлагерях, если бы он не переправил их в Швецию. Шелленберг вел эту опасную игру, пытаясь успокоить свою совесть, а ведь у него было немало врагов. Сам он уцелел только по одной причине: Гиммлер не мог обойтись без ума и многочисленных талантов Шелленберга. Это его и спасло.
На дне крепостного рва лежал тонкий слой снега. Машина переехала через мост и подкатила к воротам. Шелленберг откинулся на спинку сиденья и едва слышно произнес:
– Спрыгивать с карусели поздно, Вальтер. Поздно.
* * *
Гиммлер принял Шелленберга в своей гостиной в южном крыле замка, куда его проводил сержант СС, одетый в парадную форму. Возле двери за столом сидел личный адъютант Гиммлера штурмбаннфюрер Россман, тоже в парадной форме.
– Майор, – кивнул ему Шелленберг.
Россман жестом отпустил сержанта.
– Рад вас видеть, генерал. Он ждет. Между прочим, у него плохое настроение.
– Я учту это.
Россман толкнул дверь, и Шелленберг вошел в просторную комнату с каменным полом и сводчатым потолком. Комната была заставлена темной дубовой мебелью. На стенах висели гобелены. В большом камине пылали дрова. Рейхсфюрер сидел за дубовым столом, заваленным бумагами, и работал. На нем был твидовый костюм, белая рубашка с черным галстуком, и это сразу же бросалось в глаза, так как обычно он ходил в форме. В своем пенсне с серебряной оправой Гиммлер был похож на директора школы, не вызывавшего особых симпатий.
В отличие от Гейдриха, который всегда обращался к Шелленбергу по имени, Гиммлер держался подчеркнуто официально.
– Генерал Шелленберг. – Он поднял голову от бумаг. – Наконец-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63