Сорак опять вышел на поверхность и сопровождал ее весь этот день, хотя Страж и сохранила от него в тайне последнюю часть их разговора. Они вообще разговаривали все меньше и меньше, экономя силы для долгого тяжелого пути, лежавшего перед ними.
Риана никогда раньше не путешествовала по пустыням Атхаса и когда пустые земли простерлись перед ней, уходя в бесконечность, она была поражена дикой красотой этой земли и ее свехъестественным спокойствием. Она всегда думала о пустыне, как о пустом и безжизненом месте, но все оказось совсем не так. Пустыня была полна жизни, хотя такого сорта, которая нашла пути приспособиться к безжалостному климату.
Низкорослые деревья пагафа попадались то там то тут, хотя в пустыне они выростали намного ниже и более изогнутые, чем в лесу или около города, где было больше воды. Здесь, в пустых землях, они были не больше дестяти-пятнадцати футов в высоту, а их голые, лишенные листьев и перекошенные ветки практически не давали тени. Их зелено-голубые стволы и сучья давали им возможность получать поддерживающую жизнь энергию прямо от солнца, а их корни зарывались глубоко в почву в поисках воды, широко распространяя во все стороны моногочисленные отростки. Во время короткого дождливого сезона, когда над пустыней проносились муссоны, проливая драгоценную влагу в коротких, но яростных штормах, на ветвях деревьев пагафа появлялись тонкие листья, скорее напоминавшие иголки, образуя похожую на перья крону, и появлялись дополнительные ветки, чтобы использовать дополнительную воду. Потом, когда возвращалась обычная сухость, игольчатые листья падали, а дополнительные ветки умирали, давая возможность дереву сохранить свою жизненную силу до следующего цикла роста.
Листья опадали, умирая меньше чем за день и устилая красным покрывалом землю под деревьями. Эти мертвые листью были замечательным строительным материалом для грызунов пустыни, которые рыли глубокие норы под многими формами кактусов, которые росли в пустых землях. Некоторые из кактусов были очень маленькие, не больше человеческого кулака, и покрывались тонкими серебристыми иголочками дважды в году — после дождей — расцветая ярко окрашенными цветами, которые жили не больше чем день. Некоторые были велики и по форме напоминали бочонок, высотой они были как взрослый человек и вдвое шире канка.
Грызуны любили рыть норы среди толстых корней дерева пагафа, и, постепенно, это убивало дерево, хотя и через много лет. Медленно, огромные деревья теряли поддерживающие их корни, падали под собственным весом и умирали, их стволы становились временным домом для различных жуков, которые вгрызались в их умираюшую, сочную плоть. Большие, толстые иголки кактусов были излюблюбленным блюдом для антлоидов пустыни, созданий, похожих на муравьев, но достигающих в длину до десяти футов, которые образовывали длинные дорожки по пустыне, по которым они уносили эти иголки в свои подземные катакомбы, вырытые под обожженной поверхностью земли.
Иногда на эти муравейники нападали пустынные драки, большие рептилии, которые жили в пустынях Атхаса. Частично ящерицы и частично змеи, они обладали очень толстой кожей, которая высоко ценилась оружейниками в городах, и жвалы антлоидов ничего не могли поделать с ней. Их длинные, снабженные острыми когтями лапы позволяли им докапываться до самого сердца муравейника, а толстый и сильный, раздвоенный язык позволял хватать антлоидов и тащить их в рот, где мелкие, крепкие зубы перемалывали их экзоскелеты.
Антлоиды никогда не сдавались без боя, и, изредко, если их колония была достаточно велика, им удавалось задавить драка, нагромождая над ним целую гору из своих тел. Если же драку удавалось взять верх над антлоидами, выжившие разбегались и оставляли свои муравейники пустыми. В них тут же вселялись хуррумы, пестро окрашенные жуки, которые высоко ценились в городах за красивое, мелодичное жужжание, которые они производили, или ренки, большие слизни пустыни, которые пожирали все, оставленное антлоидами в своих жилищах.
Если антлоидам удавалось победить драка, они съедали его, делясь с другими жителями пустыни: дженксами, покрытым мехом млекопитающими, которые жили в подземных лабиринтах в пустыне и ценились за свое мясо и шкуру, или з'талами, высокими, прямоходящими ящерицами, которые жили небольшими стадами и откладывали яйца в вырытых антлоидами муравейниках, после того, как те приканчивали тело драка.
Пустое место, оставшееся после того, как драк уничтожал антлоидов, разрешало укорниться в них семенам кактуса-брамблевида, которые выростали вокруг яиц, отложенных з'талами, их острые иголки торчали из земли и защищали яйца от хишных змей и грызунов. Все формы жизни в пустыне были тесно связаны между собой взаимными узами, такая странная, но сбалансированная экология образовалось на месте разрушения, вызванного магией осквернителей.
Риана спросила себя, на что была похожа пустыня раньше, в те дни, когда Атхас был еще зеленый. Она попыталась представить себе эту пустынную, исковерканную землю, лежащую перед ней, чудесной равниной, покрытой высокой травой, колеблющейся на ветру. Всюду цветут дикие цветы и щебечут птицы. Это была мечта всех друидов и всех виличчи, вообще всех сохранителей, что однажды Атхас опять будет зеленым и цветущим. Да, мало шансов, что она доживет до этого времени, но даже и так, она была рада, что ушла из гор и увидела пустыню по настоящему — не как огромную и пустую равнину, какой она казалась с высоты Поющих Гор, но то странно-прекрасное и волнующие место, каким она была на самом деле.
Она знала, что кое-что из этой красоты может быть смертельно. Если на тебя нападут десятифутовые антлоиды, что особенно вероятно в то время, когда их королева производит потомство, их страшные жвалы быстро прикончат ее. Редкие и пышные огненные цветы, также растущие в пустыне, могут быть настолько смертельны, насколько и прекрасны. Их легко избежать днем, так как их заросли видны на мили вокруг, но они легко могут убить ранним утром, если неосторожный путешественник окажется около них, когда их цветы-луковицы открываются. Сверкающие серебристые цветы, могущие достигать два-три фута в диаметре, открываются в направлении солнца и следуют за ним весь день, пока оно идет по небу, собирая его дающие жизнь лучи и отражая их назад смертельным потоком энергии. Конечно, это защитный механизм растения, но для многих зрелище раскрытия этих великолепных цветов оказывалось последним, что они видели в жизни.
Если огненные цветы убивали чисто случайно, просто из-за их способа выжить во враждебном всему живому климате, то для цветов-убийц это был способ жизни. Цветы-убийцы были плотоядными, и их выживание в пустыне зависело от того, удастся ли им заманить свою жертву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Риана никогда раньше не путешествовала по пустыням Атхаса и когда пустые земли простерлись перед ней, уходя в бесконечность, она была поражена дикой красотой этой земли и ее свехъестественным спокойствием. Она всегда думала о пустыне, как о пустом и безжизненом месте, но все оказось совсем не так. Пустыня была полна жизни, хотя такого сорта, которая нашла пути приспособиться к безжалостному климату.
Низкорослые деревья пагафа попадались то там то тут, хотя в пустыне они выростали намного ниже и более изогнутые, чем в лесу или около города, где было больше воды. Здесь, в пустых землях, они были не больше дестяти-пятнадцати футов в высоту, а их голые, лишенные листьев и перекошенные ветки практически не давали тени. Их зелено-голубые стволы и сучья давали им возможность получать поддерживающую жизнь энергию прямо от солнца, а их корни зарывались глубоко в почву в поисках воды, широко распространяя во все стороны моногочисленные отростки. Во время короткого дождливого сезона, когда над пустыней проносились муссоны, проливая драгоценную влагу в коротких, но яростных штормах, на ветвях деревьев пагафа появлялись тонкие листья, скорее напоминавшие иголки, образуя похожую на перья крону, и появлялись дополнительные ветки, чтобы использовать дополнительную воду. Потом, когда возвращалась обычная сухость, игольчатые листья падали, а дополнительные ветки умирали, давая возможность дереву сохранить свою жизненную силу до следующего цикла роста.
Листья опадали, умирая меньше чем за день и устилая красным покрывалом землю под деревьями. Эти мертвые листью были замечательным строительным материалом для грызунов пустыни, которые рыли глубокие норы под многими формами кактусов, которые росли в пустых землях. Некоторые из кактусов были очень маленькие, не больше человеческого кулака, и покрывались тонкими серебристыми иголочками дважды в году — после дождей — расцветая ярко окрашенными цветами, которые жили не больше чем день. Некоторые были велики и по форме напоминали бочонок, высотой они были как взрослый человек и вдвое шире канка.
Грызуны любили рыть норы среди толстых корней дерева пагафа, и, постепенно, это убивало дерево, хотя и через много лет. Медленно, огромные деревья теряли поддерживающие их корни, падали под собственным весом и умирали, их стволы становились временным домом для различных жуков, которые вгрызались в их умираюшую, сочную плоть. Большие, толстые иголки кактусов были излюблюбленным блюдом для антлоидов пустыни, созданий, похожих на муравьев, но достигающих в длину до десяти футов, которые образовывали длинные дорожки по пустыне, по которым они уносили эти иголки в свои подземные катакомбы, вырытые под обожженной поверхностью земли.
Иногда на эти муравейники нападали пустынные драки, большие рептилии, которые жили в пустынях Атхаса. Частично ящерицы и частично змеи, они обладали очень толстой кожей, которая высоко ценилась оружейниками в городах, и жвалы антлоидов ничего не могли поделать с ней. Их длинные, снабженные острыми когтями лапы позволяли им докапываться до самого сердца муравейника, а толстый и сильный, раздвоенный язык позволял хватать антлоидов и тащить их в рот, где мелкие, крепкие зубы перемалывали их экзоскелеты.
Антлоиды никогда не сдавались без боя, и, изредко, если их колония была достаточно велика, им удавалось задавить драка, нагромождая над ним целую гору из своих тел. Если же драку удавалось взять верх над антлоидами, выжившие разбегались и оставляли свои муравейники пустыми. В них тут же вселялись хуррумы, пестро окрашенные жуки, которые высоко ценились в городах за красивое, мелодичное жужжание, которые они производили, или ренки, большие слизни пустыни, которые пожирали все, оставленное антлоидами в своих жилищах.
Если антлоидам удавалось победить драка, они съедали его, делясь с другими жителями пустыни: дженксами, покрытым мехом млекопитающими, которые жили в подземных лабиринтах в пустыне и ценились за свое мясо и шкуру, или з'талами, высокими, прямоходящими ящерицами, которые жили небольшими стадами и откладывали яйца в вырытых антлоидами муравейниках, после того, как те приканчивали тело драка.
Пустое место, оставшееся после того, как драк уничтожал антлоидов, разрешало укорниться в них семенам кактуса-брамблевида, которые выростали вокруг яиц, отложенных з'талами, их острые иголки торчали из земли и защищали яйца от хишных змей и грызунов. Все формы жизни в пустыне были тесно связаны между собой взаимными узами, такая странная, но сбалансированная экология образовалось на месте разрушения, вызванного магией осквернителей.
Риана спросила себя, на что была похожа пустыня раньше, в те дни, когда Атхас был еще зеленый. Она попыталась представить себе эту пустынную, исковерканную землю, лежащую перед ней, чудесной равниной, покрытой высокой травой, колеблющейся на ветру. Всюду цветут дикие цветы и щебечут птицы. Это была мечта всех друидов и всех виличчи, вообще всех сохранителей, что однажды Атхас опять будет зеленым и цветущим. Да, мало шансов, что она доживет до этого времени, но даже и так, она была рада, что ушла из гор и увидела пустыню по настоящему — не как огромную и пустую равнину, какой она казалась с высоты Поющих Гор, но то странно-прекрасное и волнующие место, каким она была на самом деле.
Она знала, что кое-что из этой красоты может быть смертельно. Если на тебя нападут десятифутовые антлоиды, что особенно вероятно в то время, когда их королева производит потомство, их страшные жвалы быстро прикончат ее. Редкие и пышные огненные цветы, также растущие в пустыне, могут быть настолько смертельны, насколько и прекрасны. Их легко избежать днем, так как их заросли видны на мили вокруг, но они легко могут убить ранним утром, если неосторожный путешественник окажется около них, когда их цветы-луковицы открываются. Сверкающие серебристые цветы, могущие достигать два-три фута в диаметре, открываются в направлении солнца и следуют за ним весь день, пока оно идет по небу, собирая его дающие жизнь лучи и отражая их назад смертельным потоком энергии. Конечно, это защитный механизм растения, но для многих зрелище раскрытия этих великолепных цветов оказывалось последним, что они видели в жизни.
Если огненные цветы убивали чисто случайно, просто из-за их способа выжить во враждебном всему живому климате, то для цветов-убийц это был способ жизни. Цветы-убийцы были плотоядными, и их выживание в пустыне зависело от того, удастся ли им заманить свою жертву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72