Дирижабли полиции Ультимо были великолепны — от идеи до воплощения. Впрочем, это были скорее воздушные корабли с полужестким корпусом, чем настоящие дирижабли. Внутри баллона с гелием была встроена нагревательная спираль для увеличения подъемной силы. Сложная конструкция из ремней и сеток позволяла увеличивать давление и быстро менять высоту. Кроме того, в гондоле находился водяной балласт — но сброс балласта, равно как и стравливание гелия, считалось аварийной мерой. Гондола висела на жестких тяжах, под ней крепился толкающий пропеллер.
Граймса, Биллинхарста и Павани направили на головной корабль, которым должен был управлять уже знакомый им лейтенант. На борту уже находились четверо констеблей. Граймс, сгорая от любопытства, устроился рядом с пилотом в крошечной кабине, которая располагалась в носовой части гондолы. Наземная команда отпустила швартовы, однако шасси даже не думали отрываться от земли. Баллоны, похожие на гигантские сардельки, наполненные вместо фарша гелием, рвались вверх, издавая легкое потрескивание. Лейтенант пробежался пальцами по переключателям на пульте управления, и почти сразу же жужжание электрического мотора затихло.
— Декомпрессия? — поинтересовался Граймс. Слабый треск над головой вскоре стих совсем.
Лейтенант вполголоса чертыхнулся и, заглянув в главную кабину, осведомился:
— Извините, мистер Биллинхарст… Сколько вы весите?
— Я… давно не взвешивался, лейтенант.
— А пора бы! — буркнул полисмен.
За бортом раздался звучный шлепок: на бетон летного поля выплеснули воду, чтобы облегчить гондолу. Корабль неторопливо и бесшумно поплыл вверх, мимо освещенных окон полицейских казарм, все выше и выше. Под ними лежал порт Дальний — светящееся полотно, рассеченное на клеточки черными линиями улиц. Граймс высунул голову в открытое окно и оглянулся. Огромными темными облаками, черными силуэтами на фоне городских огней медленно всплывали пять дирижаблей.
Лейтенант запустил двигатель. Он и вправду работал почти бесшумно, раздавалось только слабое посвистывание пропеллера. Корабль медленно развернулся и лег на курс.
— С этими штуками нужен глаз да глаз, — пояснил он. — Они очень хрупкие.
Постепенно огненные поля города сменились россыпью искорок предместья, а потом и они остались позади.
Ночь стояла чудесная — ясная и почти безветренная. Одинокая луна Ультимо — Церера — висела высоко на черном небе, беззвездном небе Приграничья. Совсем недавно было полнолуние, но она светила неярко. Крупные спутники, которые можно назвать сестрами планет, — редкость в нашей Галактике. Но неяркого сияния Цереры было достаточно, чтобы поверхность реки Фицрой заиграла бликами — словно мерцающая лента серебристого муара змеилась в бесформенной черной темноте. На горизонте, точно скопление желтых звезд, мигали огоньки Дэвидшема.
Невидимая с земли, в полном безмолвии эскадра плыла к месту назначения. Блестящая мишура городских огней окончательно скрылась из виду. По правому борту по-прежнему серебрилась река, вдалеке, тоже справа, все ярче горели окна в поселке. Граймс позаимствовал у пилота бинокль ночного видения и теперь ясно различал черную прямую линию, рассекающую серебряную ленту реки. Мост… Он повернулся налево и изо всех сил вглядывался в темноту, безуспешно пытаясь рассмотреть ипподром.
— Так вы ничего не увидите, сэр, — засмеялся лейтенант, — Надо быть совой — я хочу сказать, настоящей совой, чтобы что-нибудь разглядеть… Видите излучину реки неподалеку от поселка, в форме подковы?
— Гхм… Да.
— Это скошенное поле. Там мы будем садиться.
— Высадимся… а дальше пойдем пешком.
— Да, высадимся и пойдем пешком.
Капитан щелчком переключил тумблер, и корабль плавно заскользил к земле, словно по невидимому склону. Теперь Граймс все яснее различал детали местности. Вот светлые пятна — это поля, на которых пшеницу еще не успели убрать, и темные — уже скошенные… Заработал еще один электродвигатель, послышалось легкое потрескивание: оболочка баллона начала сжиматься. Казалось, до земли уже рукой подать. Она приближалась с неимоверной скоростью, и Граймс забеспокоился. Высокие деревья и прочие столь же опасные предметы… Нет, пожалуй, этот лейтенант понимает, что делает. В любом случае, вряд ли на пшеничном поле растут деревья — никто не позволит им высасывать из почвы драгоценные питательные вещества, предназначенные злакам.
Пилот бросил в микрофон несколько коротких фраз, предназначенных группам на других кораблях, затем остановил основной двигатель и тут же запустил его реверсом. Земля, которая только что угрожающе неслась навстречу, теперь мягко подавалась назад, словно готовясь принять воздушное судно. Скольжение замедлялось, баллон сморщивался, теряя плавучесть. С сухим потрескиванием шасси скользнули по колкой стерне, моторы заглохли, и дирижабль замер. Несколько человек, выпрыгнув из боковых дверей, бойко и умело вбили в землю колышки и привязали швартовы.
— Все на выход! — радостно скомандовал лейтенант.
Граймс выпрыгнул из гондолы и вполголоса выругался: стерня оказалась на редкость колючей. Пожалуй, стоило хотя бы надеть брюки вместо шортов. Один шаг в правильном направлении он уже сделал, избавившись от рассадника паразитов, который украшал его подбородок. Но одного шага, как обычно, оказалось недостаточно. К счастью, экипировка для участия во Всеобщем Качении включала в себя весьма крепкие сандалии. Коммодор подошел к Биллинхарсту и Павани. Некоторое время они стояли и наблюдали, как воздушные корабли один за другим приземляются на поле. Поинтересовавшись, каким образом при посадке им удавалось избежать столкновения, коммодор получил от лейтенанта краткое, но исчерпывающее объяснение: на баллонах были установлены замаскированные сигнальные огни.
Действительно, на фоне темной громады баллона что-то чуть заметно мигнуло. Прожектора, прикрытые щитками, были направлены вниз. Оставив у каждого дирижабля по одному дозорному, лейтенант обратился к Граймсу.
— Держитесь ко мне поближе, коммодор, вашим спутникам это тоже не помешает. До ипподрома прогуляемся пешком, и старайтесь не шуметь. На подходах рассредоточимся и попробуем взять ипподром в кольцо — вдруг там кто-то есть. Если никого не обнаружим, первой группе ждать на трибуне для владельцев лошадей, второй — у паддока, остальным — у тотализатора. Там у нас будет отличное прикрытие.
— И отличный шанс для атаки? — отозвался Граймс.
Предстоящая прогулка по полям энтузиазма не вызывала. Луна светила достаточно ярко, чтобы можно было видеть, что делается под ногами, однако острые соломинки втыкались в кожу на каждом шагу и кололи до крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39