И привел вас сюда, потому что было недалеко. Я подумал, что вы – наркоман, принявший слишком большую дозу. Но, возможно, я ошибаюсь.
– Хорошая история. Не подкопаешься. Но зачем держать меня здесь?
Он развел беспокойными руками.
– Я говорил вам много раз, что вы были больны, да и сейчас еще не здоровы. Что бы вы сделали на моем месте? Мне приказали.
– Тогда я должен вам заплатить.
– Конечно, – он пожал плечами. – Двести долларов. Я немного отодвинулся вместе со стулом назад.
– Дешевле пареной репы. Попробуйте взять эти деньги.
– Если вы уйдете отсюда, – резко заявил он, – вас сразу же арестуют.
Я встал, наклонился к его лицу и проговорил в него:
– Не за то, что я уйду отсюда, Карлофф, не за то. Откройте стенной сейф! Он быстро встал.
– Вы зашли слишком далеко.
– Вы не откроете его?
– Скорее всего, я не открою.
– А я держу пистолет в руке. Он улыбнулся, слабо и печально.
– Ужасный большой сейф, – сказал я. – Новый, наверное. А это – прекрасный пистолет. Вы не откроете? Ничего не изменилось в его лице.
– Черт возьми, – сказал я. – Когда у тебя в руке пистолет, то люди делают все, что ты им скажешь. На этот раз не срабатывает, не так ли?
Он улыбался. В его улыбке было садистское удовольствие. Я оперся о стол. Ноги скользнули назад. Мне становилось плохо.
Я шатался у стола, а он ждал, приоткрыв рот.
Я стоял, прислонившись к столу некоторое время, глядя ему в глаза. Когда я рассмеялся, улыбка упала с его лица, на лбу выступил пот.
– Пока, – сказал я. – Отдаю вас в более грязные руки, чем мои.
Входная дверь была открыта, я вышел и оказался в цветнике, обнесенном белым частоколом, и прошел через ворота. Дом оказался угловым. Холодная, безлунная ночь приняла меня в свои влажные объятия.
Табличка на углу говорила, что это Дескансо Стрит. Дома светились огнями. Сирен патрульных машин не слышно, На другом углу перекрестка табличка с надписью «Двадцать третья улица». Я пробрался на двадцать пятую и пошел в направлении к 800-м, номерам. Номер 819 – дом Энн Риордан. Мое убежище.
Я прошел уже довольно много, когда обнаружил, что все еще держу пистолет в руке. Сирен не было.
Я продолжал идти. Воздух приводил меня в чувство, но спиртное выветривалось, и мне становилось хуже. Вдоль улицы шли кирпичные дома, обсаженные елками, что более соответствовало Сиэтлу, нежели Калифорнии.
В № 819 горел свет. Возле дома – крошечные белые ворота в высокой кипарисовой изгороди. Перед домом высажены розы. Я подошел к двери. Прислушался, прежде чем нажал кнопку звонка. Никаких сирен. Прозвенел звонок, и через некоторое время я услышал голос в одной из тех электрических штучек, которые позволяют разговаривать, не отпирая двери.
– Что вам угодно?
– Это Марлоу.
Может, у нее перехватило дыхание, а может, электрическая штучка отрубилась. Дверь широко распахнулась, и мисс Энн Риордан стояла за ней в бледно-зеленом свободном костюме, глядя на меня. Ее глаза были расширены от испуга, а лицо при свете лампы на крыльце было неестественно бледным.
– Господи, – простонала она. – Вы выглядите, как отец Гамлета!
Глава 28
На полу гостиной лежал рыжевато-коричневый ковер, стояли розовые стулья, камин из черного мрамора с высокой латунной подставкой для дров. Высокие книжные шкафы вмонтированы в стену. За грубыми кремовыми занавесками виднелись опущенные жалюзи.
В комнате не было ничего женского, не считая высокого зеркала.
Я полусидел – полулежал в глубоком кресле, положив ноги на стул. Я выпил две чашки черного кофе, затем кое-чего покрепче, затем съел два вареных яйца и гренок, а потом еще чашечку кофе с бренди. Все это я выпил и съел в обеденной комнате, но в ней я ничего не запомнил, Я был снова в хорошей форме, почти трезв, но желудок немного бунтовал.
Энн Риордан сидела напротив меня, обхватив подбородок изящной рукой. Глаза спрятались в тени, отбрасываемой распущенными рыже-коричневыми волосами. Она выглядела озабоченной. Кое-что я ей рассказал, но не все, про Лося не рассказал.
– Я подумала, что вы пьяны, – сказала она. – Я думала, что вы встретились с этой блондинкой и выпили, а потом пришли ко мне. Я думала... Я не знаю, что я думала.
– Готов поспорить, вы не записали своих мыслей, – сказал я, оглядывая комнату. – Даже если бы вам заплатили за то, о чем вы думали.
– У моего отца не было таких полицейских, – сказала она. – Не то что у этого жирного бездаря, теперешнего шефа полиции.
– Ну, это не мое дело, – сказал я.
– У нас было немного земли в Дел Рей. Сплошной песок, отца обманули. Но вдруг оказалось, что там нефть.
Я кивнул и выпил из прекрасного хрустального стакана. Не знаю, что там было, но оно имело теплый приятный вкус.
– Здесь бы мог поселиться парень, – сказал я. – Прямо въехать сюда. Все для него приготовлено.
– Если бы это был стоящий парень. И был кому-нибудь здесь нужен, – сказала она.
– У вас нет дворецкого. Какой интим! Она вспыхнула:
– А вы-то хороши. Вас били по голове, искололи наркотиками, использовали лицо в качестве баскетбольного щита! Один Господь ведает, где всему этому конец.
Я ничего не ответил. Я слишком устал.
– По крайней мере, – сказала она, – у вас хватило мозгов заглянуть в папиросные мундштуки. Судя по вашему разговору на Астер Драйв, я подумала, что вы упустили из виду все на свете.
– Эти визитки ничего не значат. Ее глаза впились в меня.
– Вы сидите здесь и говорите мне после того, как вас зашвырнули в эту клинику два подозрительных полицейских, чтобы научить вас не совать носа в чужие дела? Этот психиатр – высококлассный бандит. Он выясняет перспективы, доит мозги, а затем говорит крутым парням, где и как взять драгоценности.
– Вы действительно так считаете?
Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Я покончил со стаканом и опять почувствовал усталость. Она не обратила на это внимания, – Конечно же, я так думаю, – сказала она, – а также и вы.
– Думаю, вам немного посложнее.
Ее улыбка была уютной и едкой одновременно.
– Прошу прощения. Я забыла на мгновение, что вы – детектив. Этому делу следовало бы быть сложным, не так ли? Полагаю, здесь просто какие-то неприличные вещи, а дело само по себе простое.
– Я бы так не сказал.
– Хорошо. Я слушаю.
– Я не знаю. Просто думаю так. Могу ли я еще выпить? Она встала.
– Знаете ли, вам надо хоть изредка пробовать воду, – она подошла и взяла у меня стакан. – Этот будет последним.
Она вышла из комнаты, и кубики льда застучали о стакан. Я закрыл глаза и стал слушать эти негромкие обыденные звуки. Если бы эти люди знали обо мне столько же, сколько я знал о них, подозревая в преступленьях, то пришли бы сюда искать меня. Вот была суматоха!
Энн вернулась со стаканом. Ее холодные пальцы коснулись моих. Я их немного подержал, а потом нехотя отпустил, как утренний сон, когда солнце светит в глаза, а вы находитесь в волшебной дымке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Хорошая история. Не подкопаешься. Но зачем держать меня здесь?
Он развел беспокойными руками.
– Я говорил вам много раз, что вы были больны, да и сейчас еще не здоровы. Что бы вы сделали на моем месте? Мне приказали.
– Тогда я должен вам заплатить.
– Конечно, – он пожал плечами. – Двести долларов. Я немного отодвинулся вместе со стулом назад.
– Дешевле пареной репы. Попробуйте взять эти деньги.
– Если вы уйдете отсюда, – резко заявил он, – вас сразу же арестуют.
Я встал, наклонился к его лицу и проговорил в него:
– Не за то, что я уйду отсюда, Карлофф, не за то. Откройте стенной сейф! Он быстро встал.
– Вы зашли слишком далеко.
– Вы не откроете его?
– Скорее всего, я не открою.
– А я держу пистолет в руке. Он улыбнулся, слабо и печально.
– Ужасный большой сейф, – сказал я. – Новый, наверное. А это – прекрасный пистолет. Вы не откроете? Ничего не изменилось в его лице.
– Черт возьми, – сказал я. – Когда у тебя в руке пистолет, то люди делают все, что ты им скажешь. На этот раз не срабатывает, не так ли?
Он улыбался. В его улыбке было садистское удовольствие. Я оперся о стол. Ноги скользнули назад. Мне становилось плохо.
Я шатался у стола, а он ждал, приоткрыв рот.
Я стоял, прислонившись к столу некоторое время, глядя ему в глаза. Когда я рассмеялся, улыбка упала с его лица, на лбу выступил пот.
– Пока, – сказал я. – Отдаю вас в более грязные руки, чем мои.
Входная дверь была открыта, я вышел и оказался в цветнике, обнесенном белым частоколом, и прошел через ворота. Дом оказался угловым. Холодная, безлунная ночь приняла меня в свои влажные объятия.
Табличка на углу говорила, что это Дескансо Стрит. Дома светились огнями. Сирен патрульных машин не слышно, На другом углу перекрестка табличка с надписью «Двадцать третья улица». Я пробрался на двадцать пятую и пошел в направлении к 800-м, номерам. Номер 819 – дом Энн Риордан. Мое убежище.
Я прошел уже довольно много, когда обнаружил, что все еще держу пистолет в руке. Сирен не было.
Я продолжал идти. Воздух приводил меня в чувство, но спиртное выветривалось, и мне становилось хуже. Вдоль улицы шли кирпичные дома, обсаженные елками, что более соответствовало Сиэтлу, нежели Калифорнии.
В № 819 горел свет. Возле дома – крошечные белые ворота в высокой кипарисовой изгороди. Перед домом высажены розы. Я подошел к двери. Прислушался, прежде чем нажал кнопку звонка. Никаких сирен. Прозвенел звонок, и через некоторое время я услышал голос в одной из тех электрических штучек, которые позволяют разговаривать, не отпирая двери.
– Что вам угодно?
– Это Марлоу.
Может, у нее перехватило дыхание, а может, электрическая штучка отрубилась. Дверь широко распахнулась, и мисс Энн Риордан стояла за ней в бледно-зеленом свободном костюме, глядя на меня. Ее глаза были расширены от испуга, а лицо при свете лампы на крыльце было неестественно бледным.
– Господи, – простонала она. – Вы выглядите, как отец Гамлета!
Глава 28
На полу гостиной лежал рыжевато-коричневый ковер, стояли розовые стулья, камин из черного мрамора с высокой латунной подставкой для дров. Высокие книжные шкафы вмонтированы в стену. За грубыми кремовыми занавесками виднелись опущенные жалюзи.
В комнате не было ничего женского, не считая высокого зеркала.
Я полусидел – полулежал в глубоком кресле, положив ноги на стул. Я выпил две чашки черного кофе, затем кое-чего покрепче, затем съел два вареных яйца и гренок, а потом еще чашечку кофе с бренди. Все это я выпил и съел в обеденной комнате, но в ней я ничего не запомнил, Я был снова в хорошей форме, почти трезв, но желудок немного бунтовал.
Энн Риордан сидела напротив меня, обхватив подбородок изящной рукой. Глаза спрятались в тени, отбрасываемой распущенными рыже-коричневыми волосами. Она выглядела озабоченной. Кое-что я ей рассказал, но не все, про Лося не рассказал.
– Я подумала, что вы пьяны, – сказала она. – Я думала, что вы встретились с этой блондинкой и выпили, а потом пришли ко мне. Я думала... Я не знаю, что я думала.
– Готов поспорить, вы не записали своих мыслей, – сказал я, оглядывая комнату. – Даже если бы вам заплатили за то, о чем вы думали.
– У моего отца не было таких полицейских, – сказала она. – Не то что у этого жирного бездаря, теперешнего шефа полиции.
– Ну, это не мое дело, – сказал я.
– У нас было немного земли в Дел Рей. Сплошной песок, отца обманули. Но вдруг оказалось, что там нефть.
Я кивнул и выпил из прекрасного хрустального стакана. Не знаю, что там было, но оно имело теплый приятный вкус.
– Здесь бы мог поселиться парень, – сказал я. – Прямо въехать сюда. Все для него приготовлено.
– Если бы это был стоящий парень. И был кому-нибудь здесь нужен, – сказала она.
– У вас нет дворецкого. Какой интим! Она вспыхнула:
– А вы-то хороши. Вас били по голове, искололи наркотиками, использовали лицо в качестве баскетбольного щита! Один Господь ведает, где всему этому конец.
Я ничего не ответил. Я слишком устал.
– По крайней мере, – сказала она, – у вас хватило мозгов заглянуть в папиросные мундштуки. Судя по вашему разговору на Астер Драйв, я подумала, что вы упустили из виду все на свете.
– Эти визитки ничего не значат. Ее глаза впились в меня.
– Вы сидите здесь и говорите мне после того, как вас зашвырнули в эту клинику два подозрительных полицейских, чтобы научить вас не совать носа в чужие дела? Этот психиатр – высококлассный бандит. Он выясняет перспективы, доит мозги, а затем говорит крутым парням, где и как взять драгоценности.
– Вы действительно так считаете?
Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Я покончил со стаканом и опять почувствовал усталость. Она не обратила на это внимания, – Конечно же, я так думаю, – сказала она, – а также и вы.
– Думаю, вам немного посложнее.
Ее улыбка была уютной и едкой одновременно.
– Прошу прощения. Я забыла на мгновение, что вы – детектив. Этому делу следовало бы быть сложным, не так ли? Полагаю, здесь просто какие-то неприличные вещи, а дело само по себе простое.
– Я бы так не сказал.
– Хорошо. Я слушаю.
– Я не знаю. Просто думаю так. Могу ли я еще выпить? Она встала.
– Знаете ли, вам надо хоть изредка пробовать воду, – она подошла и взяла у меня стакан. – Этот будет последним.
Она вышла из комнаты, и кубики льда застучали о стакан. Я закрыл глаза и стал слушать эти негромкие обыденные звуки. Если бы эти люди знали обо мне столько же, сколько я знал о них, подозревая в преступленьях, то пришли бы сюда искать меня. Вот была суматоха!
Энн вернулась со стаканом. Ее холодные пальцы коснулись моих. Я их немного подержал, а потом нехотя отпустил, как утренний сон, когда солнце светит в глаза, а вы находитесь в волшебной дымке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59