"na Rusi veselie piti"), он впервые выехал зарубеж, весь политес за него
решает швед, но и норман не тянет уже, кишка слаба у викинга, спит
скандинав, уронив голову в серебряное блюдо из императорского сервиза.
"Чудик ты... рюрик ты... - пьяно бормочет Посол, но в блюдо еще не
падает, посольскую марку держит. - Что росу польза, то немцу смерть".
Остается лишь предположить, что московский Пахан, снабдив Посла
инструкциями и подарками для Теофила, и сунув кулак под нос: "Гляди мне!",
отправил его в Византию прощупать "что там да как с проливами" еще в конце
апреля или в начале мая прошлого (838-го) года, когда вскрылся ото льда
Борисфен-Славутич, и можно лишь представить, как московский Посол с
переводчиком и с телохранителями, медленно плывя вниз по течению из варягов
в греки ("среди племен варварских и бесчеловечных"), останавливаясь
буквально у каждого столба на греко-варяжском пути и в каждом жидовском
трактире, в жутких пьянках с драками и христосованьем присоединяя к Роси
деревлян, берендеев, кривичей, вятичей и берковичей, обещая им рай земной в
объятьях Москвы, и подминая под себя каких-то совсем еще диких абреков,
чучмеков, половцев, печенегов и архаровцев, добрались наконец вдвоем
(телохранители конечно спились по дороге) к началу зимы до Константинополя
- полупьяные, оборванные, без посольских грамот и без паханских личных
подарков императору Теофилу, но первым делом с наглостью неимоверной прибив
гвоздями свой щит на вратах Цареграда (то есть, тут же по-наглому
переименовали чужую столицу - мол, так и было!), покорили императора
Теофила своими честными голубыми глазами, естественным младенческим
поведением и полной неспособностью вспомнить откуда они пришли.
"Ну, послал Бог соседей!" - пришибленно подумал византийский
император.
Потом Теофил за пьянками-банками и душеспасительными беседами о рае
земном в стране Рос уже ни о чем не думал до самой весны, а в женский день
8-е марта 839 года, продрав глаза, наконец увидел, что коровы не доены,
дети не кормлены, жены не .....ы, понял, что так дальше жить нельзя,
написал рекомендательную записку и сплавил дорогих гостей, которые забыли
дорогу домой (врали конечно, просто не хотели возвращаться домой под топор
московского Пахана, "который слезам не верил") к германскому императору,
который в свою очередь, выйдя из запоя, отфутболил росских послов искать
свою Москву к французскому королю.
Таким образом, Шлиман предположил, что земной рай куда послы хотели,
но никак не могли вернуться, находился где-то между Германией и Византией в
среднем течении Борисфена (послы называли свою главную реку то Днепром, то
Славутичем), в этом естественноисторическом фокусе Восточноевропейской
равнины.
Шлиман взялся за свое первое Дело, но оказалось, что первым делом
нужно было получить лицензию на археологические раскопки.
Его окружали враги, цивилизованные враги! Легче поладить с голодными
дикарями (попросту накормить их), чем с цивилизованными мсье курицами - они
всегда сыты, но жрут тебя просто из гастрономического интереса. Шлимана не
принимали всерьез. Снабжали протухшими консервами и разбавленным мочой
бензином. Его лопате не разрешали копать. Особенно доел Мишеля очередной
мсье куриц из посольства в автономном Симферополе - прекрасный, отлично
сохранившийся образец посольского чиновника-бюрократа по имени Отвал-башки:
плотный, холеный еврей из крымских татар, без живота, свежий, отдохнувший,
загоревший, только что из Ялты, в золоченой оправе, с лысиной, с усиками -
ах, как он был хорош!
- Что вы там собираетесь копать - Атлантиду?.. - допытывался
Отвал-башки. - Что-что?.. Рай на земле?.. Москву? Какую Москву? А
разрешение на Москву у вас есть? Надо уплатить налог на археологические
раскопки.
- Но эти раскопки будут производиться за пределами Израиля, - объяснял
Шлиман. - Эта земля НИЧЬЯ.
- Ничейной земли не бывает. Если же вы обнаружите рай на земле, то
обязаны немедленно поднять израильский флаг и сообщить в ближайшее
посольство - рай земле автоматически станет нашим.
- Но раскопки проводятся в благотворительных целях.
- Это как? - не понял Отвал-башки.
- За свой счет и по согласованию с местными племенными органами
самоуправления. В моей экспедиции будут заняты сотни безработных
аборигенов. Оплата по договору, бесплатное питание и лечение, премии за
особо ценные находки.
- Не знаю, что вы задумали, но все равно вы их объегорите.
Благотворительность должна подтверждаться документально. Вы можете подавать
нищим на улице - это ваше личное дело, но это действо не назывется
благотворительностью. Производство раскопок с возможным нахождением
исторических ценностей требует государственного присмотра. Нужно экспертное
заключение.
- Вывоз ценностей производиться не будет.
- Не верю, но тем более - на фиг вы нам нужны без ценностей? -
намекнул Отвал-башки. - Политическая обстановка в Приграничье
непредсказуема. Каждый день перевороты. О каком самоуправлении вы говорите
- там в некоторых глухих местах до сих пор сохранилась советская власть.
Кому копало... извиняюсь, кому попало копать не позволят - ни мы, ни они.
За вами придется все время присматривать и выдирать из критических
ситуаций. У меня и без того много дел.
- А взятки вы берете? - прямо спросил Шлиман и деловито полез в
карман.
- А как же! - обрадовался Отвал-башки. - Археологическими
драгоценностями.
- Во! - ответил Шлиман, делая двойной оскорбительный жест: вытащил из
кармана фигу и рубанул ребром ладони по локтевому сгибу.
Удивительно, но прошло и на этот раз: Отвал-башки уныло понюхал фигу,
немного подумал и выдал Шлиману пустой бланк-разрешение на гербовой бумаге
с запечатанными ленточками:
- Так бы сразу и сказали. Заполните сами. Кстати, флаг у вас есть?
Возьмите шелковый, в посольстве.
Мишель с этим флагом изъездил на лендровере всю Восточноевропескую
равнину вдоль и поперек к северу от развалин Днепрогеса, обнаружил место с
тремя подозрительно удобными холмами над рекой и остатки пешеходного моста
к пляжам и огородам, на свой страх и риск начал раскопки и откопал-таки
первую столицу Роси с памятником какого-то дядьки с булавой на коне.
Откопал, схватился за голову и сказал себе:
"Дурак ты! Конь с яйцами! В огороде бузина, а в Киеве дядька! Богдан!
Схылы Днепра! Киев - мать городов росских! Рось, да не та! Киевская, а не
московская!"
Гениальная ошибка, принесшая Шлиману всемирную, хотя и насмешливую
известность, напоминала колумбовое открытие Америки: искал Рось Московскую,
а откопал Киевскую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13