— Вечером мы с удовольствием поговорим.
— Вечером у вас Дом кино, театр, друзья… Послушал бы, правда. Иван, расскажи ему про учительницу…
Где-то в одной из комнат затрещал телефон. Иван-сын скоро пошел туда.
— А ведь какая видимость деятельности! — все ворчал профессор.
Иван и Нюра не понимали: всерьез профессор чем-то недоволен или же это такая его манера говорить дома?
— Папа, тебя! — позвал сын.
Профессор пошел к телефону.
Супруги Расторгуевы на малое время остались одни.
— Опять вылетел с языком? — сердито, негромко заговорила Нюра. — Чего рассказывал про учительницу-то? Про какую учительницу?
— Да это… про Федорову…
— Тьфу! Вот пропишут куда-нибудь в газету!.. Сказал — рассказал такой-то. Чего рассказывал-то?
Иван лихорадочно обдумывал положение.
— Ну, во-первых, можно сказать, что я был выпивши… Спьяну молол. Так? Потом, я говорил, что она получает сто рублей… Но я же забыл алименты! Сорок семь рублей алиментов. Сто сорок семь — не такая уж это бедность.
— Дрова бесплатно привозют, — подсказала Нюра.
— Налогов меньше. Телефон провели, а мне, допустим, фигу…
— Для чего он тебе, телефон-то?
Иван сердился, что не понимают тонких извивов его мысли.
— Да здесь-то, для сравнения-то, надо чего-нибудь говорить! Мало ли, что он не нужен, делай вид, что пропадаешь без телефона…
— А чего ты ему говорил-то?
— Та-а…
— Ванька, скажи! Я, может, чего-нибудь придумаю — выручу тебя. Чего говорил-то?
— Ну, говорил, что я, необразованный человек, живу лучше ее… Ненормально, мол, это. Оно, так-то подумать — ненормально, конечно. Она наших детишек учит, а живет хуже… Да я готов ей вскладчину допла…
В комнату вошли профессор с сыном.
— Ну иди, иди, — говорил отец. — Ай да наука!.. Наизусть на дом не задают?
Иван-сын пожал плечами и вышел.
Иван-гость и Нюра сидели на стульях прямо, неподвижно.
— Иван, Нюра… вы распрямитесь как-нибудь… Чувствуйте себя свободней!
Иван пошевелился на стуле, а Нюра — как сидела, так и осталась сидеть — в гостях-то она знала, как себя вести. Она только чуть улыбнулась и чуть кивнула головой.
Профессор пошел на кухню.
— Они надолго? — спросила Марья Ивановна.
— А что? — наструнился профессор.
— Ничего, просто спрашиваю.
— Мне показалось — не просто.
— Но я должна подумать, рассчитать…
— Изволь, они пробудут здесь две недели, — спокойно сказал профессор. И даже не стал смотреть, как удивилась Марья Ивановна. — Приготовь завтрак.
— Почему две недели? Они же куда-то дальше едут…
— Они едут на юг. А почему бы им не пожить две недели в Москве? У них это не так часто случается.
— Пожалуйста, пусть живут. Почему ты нервничаешь?
— Я? Нисколько.
— Только очень тебя прошу: води их по Москве сам, не проси Ивана — ему действительно некогда.
— Я знаю, у него лекции.
— У него лекции, да, — стала утрачивать спокойствие Марья Ивановна. — Если тебе…
Иван-гость осмелел в большой, обставленной книжными шкафами комнате. Прохаживался, смотрел книги.
— Не тронь! — сказала Нюра.
— Чего?
— Сядь и сиди. Не лазий там. Чего ты там забыл?
— Книги смотрю… Что тут такого? Все культурные люди так делают.
— Культурные люди в чужом доме сядут и сидят.
— Ну и неправильно! Надо… развязней быть. Поговорить…
— Ты уж один раз поговорил… Говорун…
— Конечно. А то сидим, как аршин проглотили. Надо, чтоб мы людям не в тягость были… Чтоб интересно с нами было, — учил Иван.
— Откуда только набрался! Возьми вот расскажи, как вы в прошлом годе от медведя чесали. Пусть люди похохочут…
Вошел профессор, весело объявил:
— Сейчас будем завтракать!
Нюра не шевельнулась.
А Иван кивнул головой одобрил:
— Хорошее дело.
— Ну, так как вам Москва-то?
— Очень большая, — вежливо сказала Нюра.
— Вавилон! Заметьте, однако: за последние годы рождаемость в городах упала в два раза. А прирост населения в полтора раза увеличился. Опять отдувается деревня-матушка. Не хотим мы рожать в городе, и все тут. Нам некогда, мы заняты серьезной деятельностью!.. Охламоны.
Марья Ивановна, собирая на стол, заметила с упреком:
— Не утомлял бы гостей, товарищ профессор. Сам же…
— Им это полезно знать.
— Сына упрекаешь за лекции, а сам…
— Это цифры ученых. Социология.
— Что же здесь плохого, если они знают эти цифры? Они этим занимаются… Они ставят перед обществом вопросы.
— Честные, деятельные люди перед собой ставят вопросы, а не…
В дверь в это время позвонили. Марья Ивановна пошла открывать.
Вошел пожилой человек, по облику тоже профессор… Лысый. Поздоровался.
— Приехал?
— Приехал.
— Ну как? Полностью сельский человек?
— Не говорите! С собой даже привез… На сына набросился — за лекции…
— Предлагает ехать в деревню? — с улыбкой спрашивал лысый профессор, снимая плащ. — В народ?
— Теперь это надолго, — вздохнула Марья Ивановна.
Лысый профессор погладил лысину, вошел в комнату.
— Ну, здравствуйте, здравствуйте!.. С приездом. — Лысый уселся в удобное кресло, с улыбкой осмотрел хозяина. — Как поживает деревня-матушка?
Профессор-хозяин тоже изобразил обаятельную улыбку.
— А как себя чувствует Вавилон?
Профессор-гость не снимал игривого тона:
— Ну, ему-то что сделается! Растет. Шумит.
— Нет, это не рост — нагромождение, — сказал хозяин. — Рост — нечто другое… Живая, тихая жизнь. Все, что громоздится, то ужасно шумит о себе.
— Гуманитарии всякий раз забывают один простой и вечный закон природы: тело не упадет, если сохранит скорость… Не нам с тобой, Сергей Федорыч, дорогой, исправлять этот закон. Будут расти, шуметь, строить. Постараются сохранить скорость.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласила хозяйка к столу.
И тут Нюра совсем выпряглась.
— Спасибо, спасибо, — сказала она. — Мы утром чай попили…
— Да вы что! — воскликнул профессор-хозяин. — Ну-ка, давайте…
— Да не беспокойтесь, мы где-нибудь в столовой…
Даже Иван понял, что это уж слишком.
— Садись, что ты?
— Садитесь, пожалуйста, — пригласила и хозяйка. — Зачем же идти в столовую, когда можно дома?
— Мы в столовой-то, знаешь, сколько время потратим! — убеждал жену Иван. — А тебе интересней по магазинам походить, сама говорила.
Нюра сдалась:
— Ну, можно закусить немного…
Когда сели уже за стол (профессор-гость отказался, просматривал записи, привезенные хозяином), пришла Люда, невестка, высокая, статная, очень красивая. Иван неприлично открыто засмотрелся на нее.
— Это мои гости, — сказал профессор-хозяин.
— Очень приятно.
— Людмила… как у тебя день?
— У меня с двух часов заочники.
Профессор помрачнел. Замолчал.
— Ваня звонил? — спросила Люда, не замечая, а может, не желая замечать, что свекор помрачнел.
— Он ушел на лекции.
Люда с Марьей Ивановной ушли на кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Вечером у вас Дом кино, театр, друзья… Послушал бы, правда. Иван, расскажи ему про учительницу…
Где-то в одной из комнат затрещал телефон. Иван-сын скоро пошел туда.
— А ведь какая видимость деятельности! — все ворчал профессор.
Иван и Нюра не понимали: всерьез профессор чем-то недоволен или же это такая его манера говорить дома?
— Папа, тебя! — позвал сын.
Профессор пошел к телефону.
Супруги Расторгуевы на малое время остались одни.
— Опять вылетел с языком? — сердито, негромко заговорила Нюра. — Чего рассказывал про учительницу-то? Про какую учительницу?
— Да это… про Федорову…
— Тьфу! Вот пропишут куда-нибудь в газету!.. Сказал — рассказал такой-то. Чего рассказывал-то?
Иван лихорадочно обдумывал положение.
— Ну, во-первых, можно сказать, что я был выпивши… Спьяну молол. Так? Потом, я говорил, что она получает сто рублей… Но я же забыл алименты! Сорок семь рублей алиментов. Сто сорок семь — не такая уж это бедность.
— Дрова бесплатно привозют, — подсказала Нюра.
— Налогов меньше. Телефон провели, а мне, допустим, фигу…
— Для чего он тебе, телефон-то?
Иван сердился, что не понимают тонких извивов его мысли.
— Да здесь-то, для сравнения-то, надо чего-нибудь говорить! Мало ли, что он не нужен, делай вид, что пропадаешь без телефона…
— А чего ты ему говорил-то?
— Та-а…
— Ванька, скажи! Я, может, чего-нибудь придумаю — выручу тебя. Чего говорил-то?
— Ну, говорил, что я, необразованный человек, живу лучше ее… Ненормально, мол, это. Оно, так-то подумать — ненормально, конечно. Она наших детишек учит, а живет хуже… Да я готов ей вскладчину допла…
В комнату вошли профессор с сыном.
— Ну иди, иди, — говорил отец. — Ай да наука!.. Наизусть на дом не задают?
Иван-сын пожал плечами и вышел.
Иван-гость и Нюра сидели на стульях прямо, неподвижно.
— Иван, Нюра… вы распрямитесь как-нибудь… Чувствуйте себя свободней!
Иван пошевелился на стуле, а Нюра — как сидела, так и осталась сидеть — в гостях-то она знала, как себя вести. Она только чуть улыбнулась и чуть кивнула головой.
Профессор пошел на кухню.
— Они надолго? — спросила Марья Ивановна.
— А что? — наструнился профессор.
— Ничего, просто спрашиваю.
— Мне показалось — не просто.
— Но я должна подумать, рассчитать…
— Изволь, они пробудут здесь две недели, — спокойно сказал профессор. И даже не стал смотреть, как удивилась Марья Ивановна. — Приготовь завтрак.
— Почему две недели? Они же куда-то дальше едут…
— Они едут на юг. А почему бы им не пожить две недели в Москве? У них это не так часто случается.
— Пожалуйста, пусть живут. Почему ты нервничаешь?
— Я? Нисколько.
— Только очень тебя прошу: води их по Москве сам, не проси Ивана — ему действительно некогда.
— Я знаю, у него лекции.
— У него лекции, да, — стала утрачивать спокойствие Марья Ивановна. — Если тебе…
Иван-гость осмелел в большой, обставленной книжными шкафами комнате. Прохаживался, смотрел книги.
— Не тронь! — сказала Нюра.
— Чего?
— Сядь и сиди. Не лазий там. Чего ты там забыл?
— Книги смотрю… Что тут такого? Все культурные люди так делают.
— Культурные люди в чужом доме сядут и сидят.
— Ну и неправильно! Надо… развязней быть. Поговорить…
— Ты уж один раз поговорил… Говорун…
— Конечно. А то сидим, как аршин проглотили. Надо, чтоб мы людям не в тягость были… Чтоб интересно с нами было, — учил Иван.
— Откуда только набрался! Возьми вот расскажи, как вы в прошлом годе от медведя чесали. Пусть люди похохочут…
Вошел профессор, весело объявил:
— Сейчас будем завтракать!
Нюра не шевельнулась.
А Иван кивнул головой одобрил:
— Хорошее дело.
— Ну, так как вам Москва-то?
— Очень большая, — вежливо сказала Нюра.
— Вавилон! Заметьте, однако: за последние годы рождаемость в городах упала в два раза. А прирост населения в полтора раза увеличился. Опять отдувается деревня-матушка. Не хотим мы рожать в городе, и все тут. Нам некогда, мы заняты серьезной деятельностью!.. Охламоны.
Марья Ивановна, собирая на стол, заметила с упреком:
— Не утомлял бы гостей, товарищ профессор. Сам же…
— Им это полезно знать.
— Сына упрекаешь за лекции, а сам…
— Это цифры ученых. Социология.
— Что же здесь плохого, если они знают эти цифры? Они этим занимаются… Они ставят перед обществом вопросы.
— Честные, деятельные люди перед собой ставят вопросы, а не…
В дверь в это время позвонили. Марья Ивановна пошла открывать.
Вошел пожилой человек, по облику тоже профессор… Лысый. Поздоровался.
— Приехал?
— Приехал.
— Ну как? Полностью сельский человек?
— Не говорите! С собой даже привез… На сына набросился — за лекции…
— Предлагает ехать в деревню? — с улыбкой спрашивал лысый профессор, снимая плащ. — В народ?
— Теперь это надолго, — вздохнула Марья Ивановна.
Лысый профессор погладил лысину, вошел в комнату.
— Ну, здравствуйте, здравствуйте!.. С приездом. — Лысый уселся в удобное кресло, с улыбкой осмотрел хозяина. — Как поживает деревня-матушка?
Профессор-хозяин тоже изобразил обаятельную улыбку.
— А как себя чувствует Вавилон?
Профессор-гость не снимал игривого тона:
— Ну, ему-то что сделается! Растет. Шумит.
— Нет, это не рост — нагромождение, — сказал хозяин. — Рост — нечто другое… Живая, тихая жизнь. Все, что громоздится, то ужасно шумит о себе.
— Гуманитарии всякий раз забывают один простой и вечный закон природы: тело не упадет, если сохранит скорость… Не нам с тобой, Сергей Федорыч, дорогой, исправлять этот закон. Будут расти, шуметь, строить. Постараются сохранить скорость.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласила хозяйка к столу.
И тут Нюра совсем выпряглась.
— Спасибо, спасибо, — сказала она. — Мы утром чай попили…
— Да вы что! — воскликнул профессор-хозяин. — Ну-ка, давайте…
— Да не беспокойтесь, мы где-нибудь в столовой…
Даже Иван понял, что это уж слишком.
— Садись, что ты?
— Садитесь, пожалуйста, — пригласила и хозяйка. — Зачем же идти в столовую, когда можно дома?
— Мы в столовой-то, знаешь, сколько время потратим! — убеждал жену Иван. — А тебе интересней по магазинам походить, сама говорила.
Нюра сдалась:
— Ну, можно закусить немного…
Когда сели уже за стол (профессор-гость отказался, просматривал записи, привезенные хозяином), пришла Люда, невестка, высокая, статная, очень красивая. Иван неприлично открыто засмотрелся на нее.
— Это мои гости, — сказал профессор-хозяин.
— Очень приятно.
— Людмила… как у тебя день?
— У меня с двух часов заочники.
Профессор помрачнел. Замолчал.
— Ваня звонил? — спросила Люда, не замечая, а может, не желая замечать, что свекор помрачнел.
— Он ушел на лекции.
Люда с Марьей Ивановной ушли на кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17