— Доктора говорят, что нет. Исходя из их статистики, если взять среднюю продолжительность жизни за единицу, то мне отпущено три четверти. Разумеется, без учета несчастных случаев.
Но я не верю их цифрам. Исходные данные нельзя считать объективными. И практически невозможно учесть индивидуальные особенности организма.
— Но они говорят, что жить вы будете не так долго, как другие.
— Да. Хотя бессонница, скорее всего, отнимет у меня меньше лет, чем у кого-то курение.
Он нахмурился, поскольку только что закурил новую сигарету и не хотел, чтобы ему напоминали о последствиях курения. Поэтому изменил тему.
— Как вы живете?
— Сегодняшним днем.
— Вы меня не поняли. Как вы зарабатываете на жизнь?
— Получаю военную пенсию по инвалидности. За потерю сна.
— Они выплачивают вам сто двенадцать долларов. Правильно?
Он не ошибся. Я понятия не имею, как министерство обороны определило величину моей пенсии. Прецедента-то не было.
— Вы же не можете жить на сто двенадцать долларов в месяц. Что еще вы делаете? Вы же не работаете.
— Не совсем так.
— Простите?
— Я пишу докторские диссертации и дипломные работы.
— Не понял.
— Я пишу дипломные и курсовые работы для студентов. Они сдают их, как свои. Иногда я хожу за них на экзамены, в Колумбийский и в Нью-йоркский университеты.
— Это разрешено?
— Нет.
— Понятно. Вы способствуете им в обмане.
— Я помогаю им компенсировать недостаток способностей, заложенный в них природой.
— Есть у вашей профессии название? Официальное название.
«Как же он мне надоел, — подумал я. — Он сам, его вопросы, тюрьма, в которую он меня посадил».
— Меня называют стентафатором.
Он попросил меня продиктовать слово по буквам, записал его. Закурил очередную сигарету, меня уже мутило от табачного дыма, пристально посмотрел на меня.
— Что привело вас в Турцию, мистер Таннер?
— Я турист.
— Ну зачем вы так. Вернувшись из Кореи, вы никогда не покидали Соединенных Штатов. Заявление о выдаче вам паспорта подали три месяца тому назад. И сразу прилетели в Стамбул. Почему?
Я замялся.
— На кого вы шпионите, мистер Таннер? На ЦРУ? Или на одну из ваших карликовых организаций? Скажите мне.
— Я не шпионю.
— Тогда почему вы здесь?
Вновь я помедлил с ответом.
— В Антакье есть человек, который изготовляет поддельные золотые монеты. Особенно ему удаются армянские монеты, но он делает и другие. Мастер отменный. Его деятельность не противоречит турецким законам. Он не подделывает турецких монет, следовательно, перед законом чист.
— Продолжайте.
— Я намеревался увидеться с ним, закупить партию изготовленных им монет, контрабандно провезти их в Соединенные Штаты и продать там за настоящие.
— Законы Турции запрещают вывоз из страны предметов старины.
— Это не предметы старины. Мужчина сам их изготавливает. Я бы взял у него документы, удостоверяющие, что проданные им монеты — подделки. Законы Соединенных Штатов запрещают ввоз в страну золота. Продажа поддельных монет по цене настоящих — мошенничество, — тут я позволил себе улыбнуться. — Я сознательно шел на риск. А вот турецких законов я нарушать не собирался. Можете мне поверить.
Худой офицер долго сверлил меня взглядом.
— Фантастическое объяснение.
— Однако правдивое.
— Вы просидели в тюрьме девять дней, хотя могли немедленно выйти на свободу, объяснившись с властями. Поневоле задумаешься, а не лукавите ли вы? Свою «легенду» вы могли бы рассказать сразу, сопроводив ее взяткой, и освободились бы еще до того, как мы начали узнавать о вас массу любопытных подробностей. Фальшивомонетчик из Антакьи. Армянские золотые монеты, это же надо! Да когда армяне чеканили золотые монеты?
— В средние века.
— Одну минуту, — он снял трубку с телефонного аппарата на столе, кому-то позвонил. Я разглядывал портрет Ататюрка и прислушивался к разговору. Он спрашивал какого-то бюрократа, живет ли в Антакье фальшивомонетчик и какие монеты изготавливает. И не выказал особого изумления, выяснив, что изложенные мною факты соответствуют действительности.
Положив трубку, он посмотрел на меня.
— Не могу поверить, чтобы ради этого человек мог прилететь в Стамбул. И на какую вы рассчитывали прибыль?
— Я мог купить фальшивых монет на тысячу долларов, а продать их за тридцать тысяч, выдавая за настоящие.
— Это правда?
— Да.
Он помолчал.
— Я все равно вам не верю. Вы — шпион или диверсант. В этом у меня сомнений нет. Но это неважно. Кем бы вы ни были, вы должны покинуть Турцию. Вам не место в нашей стране, а в вашей есть люди, которые очень хотят с вами побеседовать.
Мустафа позаботится о том, чтобы вы приняли ванну и переоделись. В три пятнадцать вас посадят на самолет компании «Пан-Ам», вылетающий в Шеннон. Мустафа полетит с вами. В Шенноне вы проведете два часа и на другом самолете «Пан-Ам» отправитесь в Вашингтон, где Мустафа передаст вас агентам ФБР.
Мустафой звали моего охранника, который дважды в день приносил мне плов, а по утрам — хлеб и кофе. В Вашингтон простых охранников не посылали, следовательно, ранг у него был существенно выше. Сие означало, что, по мнению местных властей, я представлял собой величайшую угрозу миру и безопасности Турецкой Республики.
— Вас мы больше не увидим, — продолжал тощий офицер. — Я не сомневаюсь, что правительство Соединенных Штатов аннулирует ваш паспорт.
Если только вы не их агент, что вполне возможно. Мне, впрочем, без разницы. Ваши оправдания меня не интересуют, да и к тому же они наверняка насквозь лживы. В наше время никому нельзя верить.
— Очень благоразумный подход, — согласился я с ним.
— В любом случае, в Турцию вам въезд закрыт. Здесь вы persona non grata. Вы покинете нашу страну, забрав все свои вещи. Покинете, чтобы никогда больше не вернуться.
— Меня это устроит.
— Я на это надеюсь.
Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. Мустафа повел меня к двери.
— Одну минуту...
Я обернулся.
— Просветите меня. Расскажите об Английском обществе плоскоземцев.
— Общество действует во всем мире. Не только в Англии, хотя образовалось именно там. В Англии проживают и большинство его членов.
— И кого оно объединяет?
— Тех, кто верит, что Земля плоская, а не круглая. Цель общества — пропагандировать исповедуемые им взгляды и привлекать новых членов, эти взгляды поддерживающих.
Он долго смотрел на меня. И я не отводил глаз.
— Плоская, значит. Эти люди сумасшедшие?
— Не больше, чем вы или я.
* * *
Я оставил его поразмыслить над моими последними словами. Мустафа отвел меня в крошечную ванную и стоял у двери, пока я смывал с себя накопившуюся на теле грязь. Когда я вышел из-под душа, протянул мне чемодан. Я надел чистую одежду, закрыл чемодан. Грязное, с носками и ботинками, завязал в узел, который и протянул Мустафе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40