На плохого качества флейте старичок наигрывал что-то из концертов Энрико Мориконе. Щеки его были багровы от напряжения, с конца флейты часто капала слюна. Старый дуралей ничего не видел, и где ему было понять, отчего проходящие мимо люди брезгливо огибают его стороной. Шуст также обошел горе-музыканта по дуге и следом за «нищенкой» вернулся в кассовый зал.
Бабуля и здесь не стала даром терять время. Приблизившись к первой же из очередей, жалобно принялась за старую песню:
- Люди добрые, подайте на капли внученьке. Всего-то десяти рублей не хватает…
Шуст мысленно гоготнул. Гундосила старуха вполне натурально, аж слезой прошибало.
- Или книжку купите, очень уж нужны деньги. Десять рублей - небольшие деньги, но ведь они на дороге не валяются… - глаза старушки глядели скорбно, казалось, она вот-вот заплачет. Косясь на нее, люди в очередях шумно сопели. Верить нищим давно уже разучились, и, тем не менее, находились такие, что начинали шарить в карманах. И ведь не медяки вытаскивали, - десятки. Вежливо совали в старческую ладошку. Бабушка кланялась, многословно благодарила. Глядя на «нищенку» и подающих ей лохов, Шуст от души потешался. Да где у этих пентюхов глаза-то! Хоть бы на прикид ее глянули повнимательнее. Старушка и впрямь выглядела жалко, но только на первый поверхностный взгляд. Уж Шуст-то сразу рассмотрел, что бабуля и куртяк носила не последней цены, и сапожки имела вполне добротные замшевые. У матери Шуста, проработавшей всю жизнь на фабрике, таких отродясь не водилась. Личико бабули тоже не располагало к доверию - было морщинистым, но вполне холеным, да и руки казались довольно ухоженными - ногти аккуратно подстрижены, никаких тебе ни мозолей, ни старческих пигментных пятен. Такой уж был у нее дар - внушать людям невидимое. Могла бы, наверное, и актрисой работать. Впрочем, она и работала - правда, не в театре, а на вокзалах, вблизи сердобольных и доверчивых пассажиров. И то сказать - все ведьмочка рассчитала точно. Менты - они ведь только бомжей с вокзалов выбрасывают да мужичков пропитых, а ухоженную старушку, конечно, не тронут. Да и людям приятнее подавать такому вот божьему одуванчику, нежели грязной обдергайке. Шуст и сам чуть было не клюнул, в первый раз заслышав за спиной ее умоляющий голос. И ведь тем еще купила, что не копейки жалкие просила, а десятку. Людям ведь тоже мелочиться не хочется, а тут цена вполне конкретная - червонец, не больше и не меньше. Когда в руках пара сотен на билет, уж на одну-то десятку можно расщедриться. Словом, умная попалась «нищенка», что называется - знала подход. Люди стояли в очереди, покупали билеты и уходили. Их сменяли новые лохи, и рабочая смена бабули возобновлялась. За время, пока Шуст стоял на стреме, бабуля обошла весь кассовый зал, собрав мзду со всех очередей. После чего покосилась на изящные дамские часики и перешла в соседний зал. Здесь, выклянчив еще с пяток червонцев, отошла к далеким, прячущимся за мраморными колоннами окнам и, ничуть не стесняясь людей, положила на широкий подоконник пластиковый пакет, начала выгребать из него вороха десяток.
Более ждать не имело смысла, тем более, что Шуст без того потерял немало времени. А потому, не оглядываясь, он решительной походкой двинулся к колоннам. Людей в этом закутке не было, и потому все получилось проще простого.
- Вижу, хорошо поработала, карга! - грозно шепнул он и одновременно правой рукой сгреб пакет с деньгами. - Значит, десяточки, говоришь, не хватает?
- Да как же это? - растерявшись, старушка взглянула на него округлившимися глазами.
- А ты позови на помощь! - издевательски предложил Шуст. - Может, кто и поможет. Заодно червончики вместе посчитаем.
Однако звать на помощь пожилая мошенница не спешила. Растерянно озираясь, она явно не знала, как себя вести.
- Это же мои деньги! Внучку на лекарство…
- Внучку? А я слышал про внученьку. - Шуст ухмыльнулся. - Ладно, карга, не тушуйся. Сейчас сбегаю и куплю тебе лекарств. Аж, полный пакет… И не вздумай орать, урою на месте!…
Он уже сделал шаг в сторону, когда чужие пальцы цепко стиснули его плечо. Шуст рванулся было в сторону, но тут же и притих, разглядев Рога.
- Стариков грабишь? - бригадир дохнул в лицо запахом ментоловых сигарет. - А кто на стреме стоять должен? Кто вход стережет?
- Да я всего на секунду отошел, Рог. Всего на секундочку! - вся отвага мгновенно оставила Шуста. С Рогом шутки были плохи. - Вот на пиво решил пацанам собрать. В дорожку, типа… Она же внагляк людей обирает, надо было поучить.
Рог брезгливо заглянул в пластиковый пакет, выдернул на свет лечебную брошюрку.
- А это что за хрень?
- Так это ее книжка, не моя. Лохам впаривала за десятку.
- Да-а… Славно наторговала. - Рог снова заглянул в пакет и качнул головой. В глазах его мелькнуло нечто похожее на уважение. - И прибыль богатая, и товар цел. Учись, Шуст! Ты-то вряд ли так научишься когда-нибудь зарабатывать.
Шуст лебезяще хихикнул. Кажется, гроза миновала, и он готов был поддакивать каждому слову Рога. Между тем, бригадир быстро собрал десятки в одну расхристанную пачку, небрежно сунул в карман собственной куртки, пакет с брошюркой протянул подчиненному.
- На, верни этой лахудре. Пусть дальше торгует.
- Сделаем!
- И сразу назад. Все уже в сборе, будем о деле толковать.
Шуст энергично кивнул. А Рог уже шагал к неприметным дверям, за которыми скрывался вход в вокзальный ресторанчик. Именно там он назначил на это время срочный сбор всех бойцов. Причина была более чем весомая: возможно, уже в самые ближайшие часы им придется взяться за оружие, что случалось в последнее время нечасто.
***
- Что за твари! Даже от удара не помирают, в натуре! - Мазок гулко хлопнул ладонью, припечатав очередную осу.
- Это мутанты, - авторитетно пояснил Векша. - Сейчас их везде до хренища. Особенно в городах.
- Да чего им здесь делать-то?
- Как это чего? По помойкам ползают, жрут что ни попадя. Оттого и яд у них втрое опаснее. Укусит такая холера - и загнешься потом, на хрен. - Векша фыркнул. - Так что ты не очень-то грабками махай. Можешь и нарваться.
- Не боись, не помру…
- Хорош базарить! - Одну за другой Рог вскрыл несколько жестяных банок с баварским пивом и недовольным движением смел со стола фисташковую шелуху. - Сейчас каждый повторит свою роль. Членораздельно и с выражением. Все ясно сказал?
Парни присмирели. Один только Мазок сохранил на физиономии скептическую ухмылку. Даром что в бокс ходил около десяти лет, моську мог начистить любому атлету. Он и в тире стрелял лучше других. Ни пистолет, ни автомат в его сильных руках почти не дрожал. Пули влетали одна в одну.
- Гусак, ты первый, - жестко велел Рог.
Гусак, вертлявый паренек с веснушчатым личиком, сосредоточенно заегозил на стуле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Бабуля и здесь не стала даром терять время. Приблизившись к первой же из очередей, жалобно принялась за старую песню:
- Люди добрые, подайте на капли внученьке. Всего-то десяти рублей не хватает…
Шуст мысленно гоготнул. Гундосила старуха вполне натурально, аж слезой прошибало.
- Или книжку купите, очень уж нужны деньги. Десять рублей - небольшие деньги, но ведь они на дороге не валяются… - глаза старушки глядели скорбно, казалось, она вот-вот заплачет. Косясь на нее, люди в очередях шумно сопели. Верить нищим давно уже разучились, и, тем не менее, находились такие, что начинали шарить в карманах. И ведь не медяки вытаскивали, - десятки. Вежливо совали в старческую ладошку. Бабушка кланялась, многословно благодарила. Глядя на «нищенку» и подающих ей лохов, Шуст от души потешался. Да где у этих пентюхов глаза-то! Хоть бы на прикид ее глянули повнимательнее. Старушка и впрямь выглядела жалко, но только на первый поверхностный взгляд. Уж Шуст-то сразу рассмотрел, что бабуля и куртяк носила не последней цены, и сапожки имела вполне добротные замшевые. У матери Шуста, проработавшей всю жизнь на фабрике, таких отродясь не водилась. Личико бабули тоже не располагало к доверию - было морщинистым, но вполне холеным, да и руки казались довольно ухоженными - ногти аккуратно подстрижены, никаких тебе ни мозолей, ни старческих пигментных пятен. Такой уж был у нее дар - внушать людям невидимое. Могла бы, наверное, и актрисой работать. Впрочем, она и работала - правда, не в театре, а на вокзалах, вблизи сердобольных и доверчивых пассажиров. И то сказать - все ведьмочка рассчитала точно. Менты - они ведь только бомжей с вокзалов выбрасывают да мужичков пропитых, а ухоженную старушку, конечно, не тронут. Да и людям приятнее подавать такому вот божьему одуванчику, нежели грязной обдергайке. Шуст и сам чуть было не клюнул, в первый раз заслышав за спиной ее умоляющий голос. И ведь тем еще купила, что не копейки жалкие просила, а десятку. Людям ведь тоже мелочиться не хочется, а тут цена вполне конкретная - червонец, не больше и не меньше. Когда в руках пара сотен на билет, уж на одну-то десятку можно расщедриться. Словом, умная попалась «нищенка», что называется - знала подход. Люди стояли в очереди, покупали билеты и уходили. Их сменяли новые лохи, и рабочая смена бабули возобновлялась. За время, пока Шуст стоял на стреме, бабуля обошла весь кассовый зал, собрав мзду со всех очередей. После чего покосилась на изящные дамские часики и перешла в соседний зал. Здесь, выклянчив еще с пяток червонцев, отошла к далеким, прячущимся за мраморными колоннами окнам и, ничуть не стесняясь людей, положила на широкий подоконник пластиковый пакет, начала выгребать из него вороха десяток.
Более ждать не имело смысла, тем более, что Шуст без того потерял немало времени. А потому, не оглядываясь, он решительной походкой двинулся к колоннам. Людей в этом закутке не было, и потому все получилось проще простого.
- Вижу, хорошо поработала, карга! - грозно шепнул он и одновременно правой рукой сгреб пакет с деньгами. - Значит, десяточки, говоришь, не хватает?
- Да как же это? - растерявшись, старушка взглянула на него округлившимися глазами.
- А ты позови на помощь! - издевательски предложил Шуст. - Может, кто и поможет. Заодно червончики вместе посчитаем.
Однако звать на помощь пожилая мошенница не спешила. Растерянно озираясь, она явно не знала, как себя вести.
- Это же мои деньги! Внучку на лекарство…
- Внучку? А я слышал про внученьку. - Шуст ухмыльнулся. - Ладно, карга, не тушуйся. Сейчас сбегаю и куплю тебе лекарств. Аж, полный пакет… И не вздумай орать, урою на месте!…
Он уже сделал шаг в сторону, когда чужие пальцы цепко стиснули его плечо. Шуст рванулся было в сторону, но тут же и притих, разглядев Рога.
- Стариков грабишь? - бригадир дохнул в лицо запахом ментоловых сигарет. - А кто на стреме стоять должен? Кто вход стережет?
- Да я всего на секунду отошел, Рог. Всего на секундочку! - вся отвага мгновенно оставила Шуста. С Рогом шутки были плохи. - Вот на пиво решил пацанам собрать. В дорожку, типа… Она же внагляк людей обирает, надо было поучить.
Рог брезгливо заглянул в пластиковый пакет, выдернул на свет лечебную брошюрку.
- А это что за хрень?
- Так это ее книжка, не моя. Лохам впаривала за десятку.
- Да-а… Славно наторговала. - Рог снова заглянул в пакет и качнул головой. В глазах его мелькнуло нечто похожее на уважение. - И прибыль богатая, и товар цел. Учись, Шуст! Ты-то вряд ли так научишься когда-нибудь зарабатывать.
Шуст лебезяще хихикнул. Кажется, гроза миновала, и он готов был поддакивать каждому слову Рога. Между тем, бригадир быстро собрал десятки в одну расхристанную пачку, небрежно сунул в карман собственной куртки, пакет с брошюркой протянул подчиненному.
- На, верни этой лахудре. Пусть дальше торгует.
- Сделаем!
- И сразу назад. Все уже в сборе, будем о деле толковать.
Шуст энергично кивнул. А Рог уже шагал к неприметным дверям, за которыми скрывался вход в вокзальный ресторанчик. Именно там он назначил на это время срочный сбор всех бойцов. Причина была более чем весомая: возможно, уже в самые ближайшие часы им придется взяться за оружие, что случалось в последнее время нечасто.
***
- Что за твари! Даже от удара не помирают, в натуре! - Мазок гулко хлопнул ладонью, припечатав очередную осу.
- Это мутанты, - авторитетно пояснил Векша. - Сейчас их везде до хренища. Особенно в городах.
- Да чего им здесь делать-то?
- Как это чего? По помойкам ползают, жрут что ни попадя. Оттого и яд у них втрое опаснее. Укусит такая холера - и загнешься потом, на хрен. - Векша фыркнул. - Так что ты не очень-то грабками махай. Можешь и нарваться.
- Не боись, не помру…
- Хорош базарить! - Одну за другой Рог вскрыл несколько жестяных банок с баварским пивом и недовольным движением смел со стола фисташковую шелуху. - Сейчас каждый повторит свою роль. Членораздельно и с выражением. Все ясно сказал?
Парни присмирели. Один только Мазок сохранил на физиономии скептическую ухмылку. Даром что в бокс ходил около десяти лет, моську мог начистить любому атлету. Он и в тире стрелял лучше других. Ни пистолет, ни автомат в его сильных руках почти не дрожал. Пули влетали одна в одну.
- Гусак, ты первый, - жестко велел Рог.
Гусак, вертлявый паренек с веснушчатым личиком, сосредоточенно заегозил на стуле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88