Дорогу тюремный люд им, конечно, построил, но очень скоро выяснилось, что древние паровозы просто не в состоянии справляться с крутым уклоном, который задавала встречная гора Волчья. И бесполезно было расстреливать путейцев с машинистами, - повлиять на мощь паровозных топок они, конечно же, не могли. Пришлось срочно браться за карандаши и циркули, изгибая дорогу дугой - вкруг непокорной возвышенности. Получилась этакая петля, напоминающая изящный облучок диаметром в два-три километра. В честь нее и назвали маленький, появившийся близ железной дороги полустанок. Чуть позже к полустанку приклеилось несколько десятков дворов, а вдоль огородов протянулись плетни и пасеки. Несколько десятилетий Облучок служил людям верой и правдой, но после того, как железнодорожную ветвь перенесли на Шалинское направление, а стоящую на пути гору Волчью просверлили добротным тоннелем, станция оказалась ненужной. Про нее постепенно забывали, и очень скоро количество дворов в Облучке сократилось чуть ли не втрое. Большая часть жителей покинула деревушку, опустевшие дома потихоньку ветшали, разбирались на доски и бревна. Рыжие от ржавчины рельсы по-прежнему опоясывали крохотную деревеньку, однако судьба ее была решена. Да и что там какой-то полустанок, когда вокруг рушилась мощнейшая из империй, когда исчезали города и целые республики, когда целыми эшелонами люди, как в давние революционные времена, мигрировали на запад. Разумеется, такой мелочью, как Облучок, не интересовались ни в Москве, ни в области…
Сначала членам банды повстречались женщины. На растянутых поперек двора веревках они развешивали выстиранное белье, полоскали в чумазых корытах какие-то тряпки. С ними бандиты церемониться не стали, - подталкивая прикладами, скоренько загнали в ближайший сарай и заперли на щеколду. Самое приятное, что обошлось без криков и визга. Что такое человек с ружьем - в век массового телевещания прекрасно знали даже в этом захолустье. Рванувшему в сторону леса колченогому подростку повезло чуть меньше. В него разом шмальнули из двух стволов, и, коротко вскрикнув, паренек повалился в траву. К нему даже не стали подходить, - уже в лежащего вколотили еще с пяток пуль и на том успокоились. Мужики - да еще колченогие - бандитам были не нужны. Другое дело - бабы. А потому светловолосой молодайке, обнаруженной под ветхоньким навесом, обрадовались значительно больше. Наградив девушку парой затрещин, также загнали в сарай. По пути малость помяли, полапав за грудки и ягодицы.
- Хороший улов для Горбуньи! Вот, порадуется старуха! - Левша довольно потирал ладони. От Горбуньи он нередко перехватывал лишнюю порцию айрака, а потому старался угождать ей абсолютно во всем. Попыхивая папироской, Мох хмуро взглянул на приятеля.
- Ты только губешки особо не раскатывай! Твой номер шестой, не забывай.
Оспины на его лице выглядели зловеще, покрасневшие от айрака глаза смотрели вприщур. И все же Левша взгляд напарника выдержал. Уж он-то знал, что в иерархии лесной братии за последние месяцы он тоже успел несколько приподняться. Во всяком случае, из разряда шестерок окончательно вышел. Конечно, Финн с Лесником оставались по здешним меркам кастой неприкасаемых, а до Атамана ему было и вовсе, как до звезд, однако и на своей скромной полочке Левша чувствовал себя уютно.
В ближайшем дворе продолжала заходиться в лае собака, но в целом деревушка выглядела мертвой. То ли всех уже переловили, то ли народишко предусмотрительно затаился. Во всяком случае, никто не спешил выползать из избушек, и воевать было, решительно, не с кем. Айрак бурлил в крови, требовал активных действий, но вся операция обещала уложиться в десяток минут. Теперь даже смешно было вспоминать, как суетился накануне Лесник, как, следуя наставлениям Атамана, расставлял на окраине деревушки посты.
- Ни одна тварь не должна уйти из Облучка! - рычал он. - Работаем чисто!
Судя по всему, о чистоте он беспокоился напрасно. Облучок не сопротивлялся бандитам, и ребята на постах всерьез рисковали остаться без добычи. В любом случае, этим следовало воспользоваться, и Левша с Мохом уже сейчас хищно вертели головами, оценивая богатство домов и огородов.
- Еханый бабай! А ведь я займу эту халупу! - Шнурок торопливо кивнул через улицу в сторону ближайшего пятистенка. Ружье в его руках ударило огнем, и беснующийся возле крыльца пес с визгом покатился по траве. - Как, Мох? Ты не против?
- А что в ней хорошего? Обычная избенка.
- Зато это… Там флюгер красивый!
- Флюгер! - Левша хохотнул. - Ты что, дите малое?
- И крыльцо вон какое! - упрямо продолжил Шнурок. - Люблю, когда крылечки широкие. И со ступеньками, типа. Летом выйдешь на такое, сядешь с пузырем в руке, и весь мир по барабану…
Договорить о своей мечте он не успел. Из избы, на которую беглый солдатик показывал пальцем, молотнул выстрел. Стреляли дробью, а потому не промахнулись. Зайдясь в крике, Шнурок выронил обрез и повалился на землю. Сжимая кровоточащую голень, бандит покатился по земле, тоненько, почти по-волчьи завыл. Глянув на него округлившимися глазами, Левша жахнул из винтовки по дому, торопливо юркнул за поленицу. Там уже сидели Мох с Семой Кулаком. В отличие от своего молодого приятеля они были калачами тертыми и твердо знали: умный сначала спрячется, а уж затем выстрелит. Поступать наоборот - значило всерьез рисковать жизнью, и если Мох со свой жизнью давно расплевался, то Сема Кулак твердо намеревался прожить еще с полсотни лет. Очень уж хотелось бойцу взглянуть на Третью Мировую войну. По телевизору он видел, как рушились в Нью-Йорке Башни Близнецы, и зрелище Сему буквально потрясло. Знакомые пацаны уверяли, что лет через тридцать все будет еще круче. Подрастут и террористы, и новые небоскребы, и возможности телевизионщиков. Это означало, что смерть будут показывать в цвете и объеме, сверху и снизу, в реальном озвучивании. Такая уж будет к тому времени техника. А значит, и жить станет не в пример веселее…
***
Наверное, дед Еремей потому и оставался в деревне, поскольку податься ему было совершенно некуда. Кому нужен старикан восьмидесяти с лишним лет, у которого пенсия иждивенца и который даже бумаг ветерана себе толком не выправил! А стало быть, не мог претендовать ни на жилплощадь, ни на льготы. История продолжала блюсти себя в привычной неприглядности. Со времен Дениса Давыдова российские партизаны оставались вне закона. При царе-батюшке их пороли розгами и клеймили, при Сталине отдавали под суд и отправляли в тундру. Везло очень немногим - только тем, кто успевал геройски погибнуть или документально оформить свое партизанство. Еремей погибнуть не сумел, а с оформлением документов оплошал. Друг партиец пусть и с ленцой, но прикрывал его лет пятнадцать, а после скоропостижно помер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Сначала членам банды повстречались женщины. На растянутых поперек двора веревках они развешивали выстиранное белье, полоскали в чумазых корытах какие-то тряпки. С ними бандиты церемониться не стали, - подталкивая прикладами, скоренько загнали в ближайший сарай и заперли на щеколду. Самое приятное, что обошлось без криков и визга. Что такое человек с ружьем - в век массового телевещания прекрасно знали даже в этом захолустье. Рванувшему в сторону леса колченогому подростку повезло чуть меньше. В него разом шмальнули из двух стволов, и, коротко вскрикнув, паренек повалился в траву. К нему даже не стали подходить, - уже в лежащего вколотили еще с пяток пуль и на том успокоились. Мужики - да еще колченогие - бандитам были не нужны. Другое дело - бабы. А потому светловолосой молодайке, обнаруженной под ветхоньким навесом, обрадовались значительно больше. Наградив девушку парой затрещин, также загнали в сарай. По пути малость помяли, полапав за грудки и ягодицы.
- Хороший улов для Горбуньи! Вот, порадуется старуха! - Левша довольно потирал ладони. От Горбуньи он нередко перехватывал лишнюю порцию айрака, а потому старался угождать ей абсолютно во всем. Попыхивая папироской, Мох хмуро взглянул на приятеля.
- Ты только губешки особо не раскатывай! Твой номер шестой, не забывай.
Оспины на его лице выглядели зловеще, покрасневшие от айрака глаза смотрели вприщур. И все же Левша взгляд напарника выдержал. Уж он-то знал, что в иерархии лесной братии за последние месяцы он тоже успел несколько приподняться. Во всяком случае, из разряда шестерок окончательно вышел. Конечно, Финн с Лесником оставались по здешним меркам кастой неприкасаемых, а до Атамана ему было и вовсе, как до звезд, однако и на своей скромной полочке Левша чувствовал себя уютно.
В ближайшем дворе продолжала заходиться в лае собака, но в целом деревушка выглядела мертвой. То ли всех уже переловили, то ли народишко предусмотрительно затаился. Во всяком случае, никто не спешил выползать из избушек, и воевать было, решительно, не с кем. Айрак бурлил в крови, требовал активных действий, но вся операция обещала уложиться в десяток минут. Теперь даже смешно было вспоминать, как суетился накануне Лесник, как, следуя наставлениям Атамана, расставлял на окраине деревушки посты.
- Ни одна тварь не должна уйти из Облучка! - рычал он. - Работаем чисто!
Судя по всему, о чистоте он беспокоился напрасно. Облучок не сопротивлялся бандитам, и ребята на постах всерьез рисковали остаться без добычи. В любом случае, этим следовало воспользоваться, и Левша с Мохом уже сейчас хищно вертели головами, оценивая богатство домов и огородов.
- Еханый бабай! А ведь я займу эту халупу! - Шнурок торопливо кивнул через улицу в сторону ближайшего пятистенка. Ружье в его руках ударило огнем, и беснующийся возле крыльца пес с визгом покатился по траве. - Как, Мох? Ты не против?
- А что в ней хорошего? Обычная избенка.
- Зато это… Там флюгер красивый!
- Флюгер! - Левша хохотнул. - Ты что, дите малое?
- И крыльцо вон какое! - упрямо продолжил Шнурок. - Люблю, когда крылечки широкие. И со ступеньками, типа. Летом выйдешь на такое, сядешь с пузырем в руке, и весь мир по барабану…
Договорить о своей мечте он не успел. Из избы, на которую беглый солдатик показывал пальцем, молотнул выстрел. Стреляли дробью, а потому не промахнулись. Зайдясь в крике, Шнурок выронил обрез и повалился на землю. Сжимая кровоточащую голень, бандит покатился по земле, тоненько, почти по-волчьи завыл. Глянув на него округлившимися глазами, Левша жахнул из винтовки по дому, торопливо юркнул за поленицу. Там уже сидели Мох с Семой Кулаком. В отличие от своего молодого приятеля они были калачами тертыми и твердо знали: умный сначала спрячется, а уж затем выстрелит. Поступать наоборот - значило всерьез рисковать жизнью, и если Мох со свой жизнью давно расплевался, то Сема Кулак твердо намеревался прожить еще с полсотни лет. Очень уж хотелось бойцу взглянуть на Третью Мировую войну. По телевизору он видел, как рушились в Нью-Йорке Башни Близнецы, и зрелище Сему буквально потрясло. Знакомые пацаны уверяли, что лет через тридцать все будет еще круче. Подрастут и террористы, и новые небоскребы, и возможности телевизионщиков. Это означало, что смерть будут показывать в цвете и объеме, сверху и снизу, в реальном озвучивании. Такая уж будет к тому времени техника. А значит, и жить станет не в пример веселее…
***
Наверное, дед Еремей потому и оставался в деревне, поскольку податься ему было совершенно некуда. Кому нужен старикан восьмидесяти с лишним лет, у которого пенсия иждивенца и который даже бумаг ветерана себе толком не выправил! А стало быть, не мог претендовать ни на жилплощадь, ни на льготы. История продолжала блюсти себя в привычной неприглядности. Со времен Дениса Давыдова российские партизаны оставались вне закона. При царе-батюшке их пороли розгами и клеймили, при Сталине отдавали под суд и отправляли в тундру. Везло очень немногим - только тем, кто успевал геройски погибнуть или документально оформить свое партизанство. Еремей погибнуть не сумел, а с оформлением документов оплошал. Друг партиец пусть и с ленцой, но прикрывал его лет пятнадцать, а после скоропостижно помер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94