сегодня тридцатый день, и паразит… Легкая усмешка тронула губы Прауда.
— Червячок мой не дремлет, да? Ну разве это не замечательно, что я держал тебя возле себя, Ван Рельт?
— Да, конечно, господин.
— Я держал тебя на коротком поводке и поэтому мог доверять больше, чем кому бы то ни было. Ты, конечно, это понимаешь.
— Я хочу жить, мой господин.
— Не сомневаюсь. К тому же ты не хочешь остаться кастратом. А еще ты мечтаешь учинить над моим врагом свою собственную месть, да?
Ринус мог и не отвечать. Его наполовину оскопили пятьдесят лет тому назад, вместе с пятьюдесятью тысячами других воинов, взятых в плен во время Бедлекриджского сражения. Он никогда не забудет имя своего врага, Лавина Фандана, он, бывший когда-то низшим Фандином.
— Я держу тебя возле себя, ты хорошо служишь мне, и мы сможем сообща отомстить Лавину, а потом этот сосунок, этот выродок Великой Ведьмы достанется мне. — На лице молодого Прауда снова появилась леденящая душу улыбка.
Он слез с каменной глыбы и повел Ван Рельта в глубь лаборатории, мимо стеклянных банок с законсервированными людьми и фейнами.
В алькове, пахнувшем гробницей, ярко светилась прекрасная голограмма — Рамальская долина с возвышающимися над ней башнями замка Праудов. Здесь жили предки молодого Прауда до тех пор, пока он не проиграл в великой войне.
Снаружи алькова, на стене, меченной пятнышком солнечного света, висела картина — реалистическое изображение поединка между двумя могучими телохранителями-фейнами. Вооруженные кифкетами — обоюдоострыми стальными пластинами, фейны намертво вцепились друг в друга и закрутились в вихре, в котором мелькали мускулы, клоки шерсти и оскаленные клыки. Фоном им служили две шеренги фейнов с винтовками. Впереди них расположились небольшими группками горцы в боевом убранстве. Снизу было выгравировано:
«Почтенным Праудам Фанданам, на память о Тефилтиге Великом из деревни Рамаль».
В жаровне, установленной на низкой скамейке, тлели красные угольки. Молодой Прауд увидел, что корни в металлической чаше сгорели, и наполнил трубку серой золой. Потом добавил туда прозрачной жидкости, перемешал и, приладив трубку над огнем, стал ждать, заложив руки за спину.
— Тебе нравится моя картина, Ван Рельт?
— Потрясающее полотно. Никогда не видел ничего подобного.
— Это рисовал придворный живописец моего отца, Алдисс Грей. Весьма искусный ремесленник с блестяще отточенной техникой.
— А кто такой Тефилтига Великий?
— Настоящий воин. Он сражался вместе с моим отцом, Праудом-старшим. На этой картине он тоже есть — вот он, с желтой рамальской серьгой. Он защищал независимость Праудов Фанданов от посягательств фейнской королевы ведьм, Справедливой Фандан, которая себя клонировала и до сих пор живет под мерзким именем Лавин Фандан.
— Понятно… — сказал Ван Рельт, но в голосе его чувствовалось удивление. Некоторые способы ведения войны и выживания в горах до сих пор поражали его своей экзотичностью. — А что же произошло потом? Чем закончилось сражение?
Лицо молодого Прауда заволокло клубами дыма. Он выключил горелку, ухватил трубку щипцами и встряхнул бурлящее варево.
— Увы, они все-таки одолели беднягу Тефилтигу. Он скончался от ран. Для Праудов Фанданов это был скорбный час. Но как ты понимаешь, поскольку была затронута честь нашего клана, сражение не закончилось с гибелью Тефилтиги. Когда это случилось, мой дедушка, Фандан-старший, выхватил нож и бросился на королеву ведьм Гото.
Ван Рельт изумленно посмотрел на молодого Прауда.
— Ваш дедушка?
— Он набросился на неприятеля с кифкетом и был убит. Рагавал из Гото обезглавил его. Голову отправили и Гото, в зал трофеев. Но Прауд Фандан-старший спас нашу честь, и мы никогда не забудем его.
Молодой Прауд перелил снадобье из пробирки в маленькую чашку и протянул ее Ван Рельту:
— Вот, замори червячка.
Молодой Прауд с удовлетворением наблюдал, как Ван Рельт через силу глотает горячую, зловонную жидкость, а потом включил шестифутовый настольный экран, расположенный под настенной картой Фенрилля. На поверхности стола вспыхнуло подробное голографическое изображение долин, которые занимал клан Бутте.
— Ну а теперь, когда я позволил тебе еще один срок побыть мужчиной, займись командос. Локальная операция начинается сегодня ночью, а мы выступим через пару дней.
Дело шло к полуночи. Вестибюль отеля «Люк-сор» буквально ломился от гостей — прием по поводу открытия хитиновой конференции был в самом разгаре. В Зале Комиков гремел бесконечный танец «четыре притопа», множество троек и недавно вошедших в моду пар скользило по блестящему паркету. Сновали туда-сюда официанты с подносами. Горцы и жители побережья довольно непринужденно общались между собой.
Флер Фандан с небольшой группкой гостей наблюдала за танцующими с лестничной площадки. В этот вечер в центре всеобщего внимания оказалась Дали Сприк. На конференции ее идею встретили громогласными аплодисментами. Теперь магнаты с побережья наперебой стремились узнать подробности проекта.
Наконец Керато Глайбонес, возглавляющий сеть лабораторий в прибрежных городах, задал вопрос, которого Флер давно уже ожидала и который в атмосфере всеобщей эйфории никому не пришел в голову.
— И все-таки интересно, мадам Сприк, как вы собираетесь решить вопрос с финансированием?
— Ну, как вы понимаете, мессир, подобный проект потребует, участия сразу нескольких финансовых групп. Не обойтись и без горного клана. Полагаю, у нас не будет недостатка в деловых партнерах.
С лица Дали не сходила торжествующая улыбка. По такому случаю она облачилась в желто-голубой балахон, а голову разукрасила в желто-голубой горошек. Порой создавалось впечатление, что перед вами какая-то совершенно незнакомая форма жизни. Что, по мнению Флер Фандан, было не так уж далеко от истины. Попробуйте-ка провести целое столетие в одиночестве, в окружении фейнов, да еще в такой дыре, как Плукихат! После такого у кого угодно появятся странности.
— Думаю, мессир, такой блестящей возможности привлечь капиталовложения у нас не было на протяжении десятилетий. Вы согласны со мной, мессир Окуба?
У Окубы — управляющего Центрального хитинового банка — желтоватая кожа обтягивала костлявое лицо, словно пергамент.
— Конечно, перед тем как вложить столь значительные средства, мне нужно проконсультироваться с советом директоров, но от себя могу сказать заранее — я обязательно пущу в дело собственный капитал. Но вот о чем я подумал: ведь рано или поздно настанет время, когда у горного клана пропадет необходимость в собственных исследованиях.
— Мессир! — Дали всем видом показывала, что она потрясена и даже разгневана. — Даже допускать такую возможность — недостойно вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Червячок мой не дремлет, да? Ну разве это не замечательно, что я держал тебя возле себя, Ван Рельт?
— Да, конечно, господин.
— Я держал тебя на коротком поводке и поэтому мог доверять больше, чем кому бы то ни было. Ты, конечно, это понимаешь.
— Я хочу жить, мой господин.
— Не сомневаюсь. К тому же ты не хочешь остаться кастратом. А еще ты мечтаешь учинить над моим врагом свою собственную месть, да?
Ринус мог и не отвечать. Его наполовину оскопили пятьдесят лет тому назад, вместе с пятьюдесятью тысячами других воинов, взятых в плен во время Бедлекриджского сражения. Он никогда не забудет имя своего врага, Лавина Фандана, он, бывший когда-то низшим Фандином.
— Я держу тебя возле себя, ты хорошо служишь мне, и мы сможем сообща отомстить Лавину, а потом этот сосунок, этот выродок Великой Ведьмы достанется мне. — На лице молодого Прауда снова появилась леденящая душу улыбка.
Он слез с каменной глыбы и повел Ван Рельта в глубь лаборатории, мимо стеклянных банок с законсервированными людьми и фейнами.
В алькове, пахнувшем гробницей, ярко светилась прекрасная голограмма — Рамальская долина с возвышающимися над ней башнями замка Праудов. Здесь жили предки молодого Прауда до тех пор, пока он не проиграл в великой войне.
Снаружи алькова, на стене, меченной пятнышком солнечного света, висела картина — реалистическое изображение поединка между двумя могучими телохранителями-фейнами. Вооруженные кифкетами — обоюдоострыми стальными пластинами, фейны намертво вцепились друг в друга и закрутились в вихре, в котором мелькали мускулы, клоки шерсти и оскаленные клыки. Фоном им служили две шеренги фейнов с винтовками. Впереди них расположились небольшими группками горцы в боевом убранстве. Снизу было выгравировано:
«Почтенным Праудам Фанданам, на память о Тефилтиге Великом из деревни Рамаль».
В жаровне, установленной на низкой скамейке, тлели красные угольки. Молодой Прауд увидел, что корни в металлической чаше сгорели, и наполнил трубку серой золой. Потом добавил туда прозрачной жидкости, перемешал и, приладив трубку над огнем, стал ждать, заложив руки за спину.
— Тебе нравится моя картина, Ван Рельт?
— Потрясающее полотно. Никогда не видел ничего подобного.
— Это рисовал придворный живописец моего отца, Алдисс Грей. Весьма искусный ремесленник с блестяще отточенной техникой.
— А кто такой Тефилтига Великий?
— Настоящий воин. Он сражался вместе с моим отцом, Праудом-старшим. На этой картине он тоже есть — вот он, с желтой рамальской серьгой. Он защищал независимость Праудов Фанданов от посягательств фейнской королевы ведьм, Справедливой Фандан, которая себя клонировала и до сих пор живет под мерзким именем Лавин Фандан.
— Понятно… — сказал Ван Рельт, но в голосе его чувствовалось удивление. Некоторые способы ведения войны и выживания в горах до сих пор поражали его своей экзотичностью. — А что же произошло потом? Чем закончилось сражение?
Лицо молодого Прауда заволокло клубами дыма. Он выключил горелку, ухватил трубку щипцами и встряхнул бурлящее варево.
— Увы, они все-таки одолели беднягу Тефилтигу. Он скончался от ран. Для Праудов Фанданов это был скорбный час. Но как ты понимаешь, поскольку была затронута честь нашего клана, сражение не закончилось с гибелью Тефилтиги. Когда это случилось, мой дедушка, Фандан-старший, выхватил нож и бросился на королеву ведьм Гото.
Ван Рельт изумленно посмотрел на молодого Прауда.
— Ваш дедушка?
— Он набросился на неприятеля с кифкетом и был убит. Рагавал из Гото обезглавил его. Голову отправили и Гото, в зал трофеев. Но Прауд Фандан-старший спас нашу честь, и мы никогда не забудем его.
Молодой Прауд перелил снадобье из пробирки в маленькую чашку и протянул ее Ван Рельту:
— Вот, замори червячка.
Молодой Прауд с удовлетворением наблюдал, как Ван Рельт через силу глотает горячую, зловонную жидкость, а потом включил шестифутовый настольный экран, расположенный под настенной картой Фенрилля. На поверхности стола вспыхнуло подробное голографическое изображение долин, которые занимал клан Бутте.
— Ну а теперь, когда я позволил тебе еще один срок побыть мужчиной, займись командос. Локальная операция начинается сегодня ночью, а мы выступим через пару дней.
Дело шло к полуночи. Вестибюль отеля «Люк-сор» буквально ломился от гостей — прием по поводу открытия хитиновой конференции был в самом разгаре. В Зале Комиков гремел бесконечный танец «четыре притопа», множество троек и недавно вошедших в моду пар скользило по блестящему паркету. Сновали туда-сюда официанты с подносами. Горцы и жители побережья довольно непринужденно общались между собой.
Флер Фандан с небольшой группкой гостей наблюдала за танцующими с лестничной площадки. В этот вечер в центре всеобщего внимания оказалась Дали Сприк. На конференции ее идею встретили громогласными аплодисментами. Теперь магнаты с побережья наперебой стремились узнать подробности проекта.
Наконец Керато Глайбонес, возглавляющий сеть лабораторий в прибрежных городах, задал вопрос, которого Флер давно уже ожидала и который в атмосфере всеобщей эйфории никому не пришел в голову.
— И все-таки интересно, мадам Сприк, как вы собираетесь решить вопрос с финансированием?
— Ну, как вы понимаете, мессир, подобный проект потребует, участия сразу нескольких финансовых групп. Не обойтись и без горного клана. Полагаю, у нас не будет недостатка в деловых партнерах.
С лица Дали не сходила торжествующая улыбка. По такому случаю она облачилась в желто-голубой балахон, а голову разукрасила в желто-голубой горошек. Порой создавалось впечатление, что перед вами какая-то совершенно незнакомая форма жизни. Что, по мнению Флер Фандан, было не так уж далеко от истины. Попробуйте-ка провести целое столетие в одиночестве, в окружении фейнов, да еще в такой дыре, как Плукихат! После такого у кого угодно появятся странности.
— Думаю, мессир, такой блестящей возможности привлечь капиталовложения у нас не было на протяжении десятилетий. Вы согласны со мной, мессир Окуба?
У Окубы — управляющего Центрального хитинового банка — желтоватая кожа обтягивала костлявое лицо, словно пергамент.
— Конечно, перед тем как вложить столь значительные средства, мне нужно проконсультироваться с советом директоров, но от себя могу сказать заранее — я обязательно пущу в дело собственный капитал. Но вот о чем я подумал: ведь рано или поздно настанет время, когда у горного клана пропадет необходимость в собственных исследованиях.
— Мессир! — Дали всем видом показывала, что она потрясена и даже разгневана. — Даже допускать такую возможность — недостойно вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103