В обмен на обещание купить новые огнетушители, снять фанерную обшивку с труб, там где она ещё сохранилась. И мы послали нашу активистку Ольгу Дееву пройти курсы противопожарной обороны. 24 или 25 февраля мы уже работали в бункере.
Во время дачи показаний в 107 отделении милиции, помню, начальник отделения выглядел озабоченно-сочувственно и даже резюмировал инцидент воскликнув "Как же всё это противно!" Мне тоже было противно, но я не мог, как начальник 107-го, уйти в свой кабинет. Это была борьба, и нужно было её продолжать. 30 апреля ребята нашли моего охранника Костяна на полу в зале собраний. 3 мая он умер в госпитале от удушья.
ГЛАВА XVII. ПОИСКИ ТАКТИКИ
Следуя своему повествованию, я вижу, насколько оно скудно-неполное. В первую очередь оно несправедливо по отношению к региональным организациям. Они работали в поте лица своего, изобретали методы борьбы, а я здесь в моём повествовании об истории партии мало упоминаю о них. О том, как во Владимире два раза разрисовывали "американский дом"-опыт, который позже использовали нацболы всей России, нападая на "моральные объекты". О том, как в Магадане нацболы повесили флаг НБП на водокачку так умело, что его не могли снять с крана двое суток. О том, сколько раз (кажется, 9 раз!) подвергалось нападениям нацболов и сочувствующих консульство Латвии в Санкт-Петербурге.
Не упоминается первый провальный визит в 1996 году в г. Смоленск национал-большевиков (я и Дугин в том числе) плюс Вадим Степанцов и группа "Бахыт Компот". Нам тогда сказали, что в Смоленске просто нет ребят, способных стать национал-большевиками. Я в тот провальный визит увидел, что есть. Спустя два года там появилась организация и ещё через год 130 человек просто ставили город на уши. Как из-под земли, яростные, одетые в чёрное, в красных банданах на головах, приехали смоленцы в Москву в день, когда Дума намеревалась устроить импичмент Ельцину. Я вёл их у Думы и они с яростными лицами попали во все мыслимые газеты и на телевидение.
К сожалению, по самому характеру места, где я нахожусь (следственный изолятор ФСБ), у меня нет возможности пользоваться материалами партии, нашей газетой. Потому я вынужденно ограничиваю себя и следую лишь главной нити истори партии - развитию её центральной организации, изменениям в её идеологии и тем методам, которые партия использовала в тот или иной период своего существования.
О методах же следует уточнить вот что. Обыватель не понимает, что легально существующая партия не может поступать как ей заблагорассудится. Политическая партия ограничена в своём поведении законами страны, её конституцией и уголовным законодательством. И если, скажем, уличные столкновения милиции и оппозиции в 1991-93 годах практически не карались законом, то с установлением авторитарного режима с 1994 года оппозиции стало всё труднее работать на улице. Когда политические свободы были уже сужены. С течением времени свобод оставалось всё меньше.
Те, кому пикеты, шествия, митинги, разрисовывания стен кажутся недостаточными, следует знать, что более решительные действия оппозиции подпадают уже под категорию уголовного преступления. Легальная же партия не может себе позволить совершать подобные действия по причине того, что даже взять ответственность за них на себя она не сможет. Взять ответственность за уголовные преступления - значит подвергнуть себя преследованию и запрещению. И потому политическая борьба в таком государстве, как Россия, превращается в конце концов в мучительное выискивание таких методов, каковые не привели бы партийцев в тюрьму, но были бы действенны - замечены и правильно истолкованы обществом и прессой. Мы изобретали их.
Мы анализировали методы "Трудовой России". Было понятно что Анпилов бездумно повторяет то, что было изобретено и сложилось в бурные годы с 1989 по 1993. И как Клара Цеткин надеется, что однажды на улицы выйдет море людей и свалит систему. Я уже писал об этом его наваждении о желании повторить утраченные дни 23 февраля и 17 марта 92 года и 9мая 1993 года. Он двинул НБП вперёд 7 ноября 1998 года потому видимо что решил: искомая масса собралась. Но затем решил что нет, нас мало, и не пошёл на приступ Красной площади.
Анализировать методы РНЕ не было необходимости. Потому что методов РНЕ не существовало. Существовала глупая и ограниченная газета с отличным названием "Русский порядок". Где помещались безвкусные и тупые даже не реакционные, но деревенско-патологические материалы. Юморески о якобы пидарасах Ленине и Каменеве живших вместе в шалаше в Разливе! Вот был их уровень! Газету тупо раздавали рабочим у проходных. С 1990 по 1999 годы. Низколобые философы РНЕ не понимали что не расизм принёс Гитлеру, расизм принёс ему поражение впоследствии в 1945, но авангардизм. Современность его партии. Впрочем, как у Анпилова навязчивой идеей была толпа, то Баркашов сидел и ждал когда его как Гитлера Гинденбург, позовёт Ельцин.
Не у кого было учиться. Надо было изобретать самим. Мы придумали понятие "моральная цель". Надя Воронова с прикрытием из национал-большевиков, пришла с букетом на церемонию вручения премии "Овация". Когда Горбачёву вручили премию, она взошла на подиум,-понесла ему гвоздики, и дала ему этими гвоздиками по морде. Раз, два! Гвоздики были выбраны вместо роз не потому что НБП не позволял карман купить розы, но чтобы на негодяе не осталось царапин. Ведь тогда Надю могли бы обвинить по статье 213,-"хулиганство". Швея-мотористка Надя Воронова появилась в 20-30 газетах "Комсомольская Правда" уделила ей фотографию на 1-ой полосе и ещё две полосу в центре газеты. В данном случае был поражён правильно выбран моральный объект, ведь подавляющее большинство населения ненавидело Горбачёва. Потому такой поступок вызвал только симпатию к Наде Вороновой, работник из Помосковья и к Национал - Большевистской партии в которой она состоит. Даже суровые менты, опросив её, записав данные, спросили у неё заботливо, есть ли у неё деньги на дорогу в Подмосковье, предлагали дать денег и о, верх ментовской человеческой сентиментальности! сказали на прощанье: "Поцелуй от нас дочку!" далеко не все СМИ интерпретировали акцию Нади сочувственно, но нам это и не нужно было: люди сами сориентируются. Поймут, что нужно думать, как нужно понимать.
25 августа 1999 года пятнадцать национал-большевиков поднялись на башню клуба моряков в Севастополе, сумели запаять за собой дверь и люки и на последней площадке башни вывесили лозунги "Севастополь - русский город!", флаги НБП и стали выбрасывать с высоты 36 метров листовки. В листовках озаглавленных: "Кучма - подавишься Севастополем" чуть ниже была воспроизведена репродукция картины Дейнеки "Оборона Севастополя", матросы в белом отбиваются от гитлеровцев штыками и прикладами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Во время дачи показаний в 107 отделении милиции, помню, начальник отделения выглядел озабоченно-сочувственно и даже резюмировал инцидент воскликнув "Как же всё это противно!" Мне тоже было противно, но я не мог, как начальник 107-го, уйти в свой кабинет. Это была борьба, и нужно было её продолжать. 30 апреля ребята нашли моего охранника Костяна на полу в зале собраний. 3 мая он умер в госпитале от удушья.
ГЛАВА XVII. ПОИСКИ ТАКТИКИ
Следуя своему повествованию, я вижу, насколько оно скудно-неполное. В первую очередь оно несправедливо по отношению к региональным организациям. Они работали в поте лица своего, изобретали методы борьбы, а я здесь в моём повествовании об истории партии мало упоминаю о них. О том, как во Владимире два раза разрисовывали "американский дом"-опыт, который позже использовали нацболы всей России, нападая на "моральные объекты". О том, как в Магадане нацболы повесили флаг НБП на водокачку так умело, что его не могли снять с крана двое суток. О том, сколько раз (кажется, 9 раз!) подвергалось нападениям нацболов и сочувствующих консульство Латвии в Санкт-Петербурге.
Не упоминается первый провальный визит в 1996 году в г. Смоленск национал-большевиков (я и Дугин в том числе) плюс Вадим Степанцов и группа "Бахыт Компот". Нам тогда сказали, что в Смоленске просто нет ребят, способных стать национал-большевиками. Я в тот провальный визит увидел, что есть. Спустя два года там появилась организация и ещё через год 130 человек просто ставили город на уши. Как из-под земли, яростные, одетые в чёрное, в красных банданах на головах, приехали смоленцы в Москву в день, когда Дума намеревалась устроить импичмент Ельцину. Я вёл их у Думы и они с яростными лицами попали во все мыслимые газеты и на телевидение.
К сожалению, по самому характеру места, где я нахожусь (следственный изолятор ФСБ), у меня нет возможности пользоваться материалами партии, нашей газетой. Потому я вынужденно ограничиваю себя и следую лишь главной нити истори партии - развитию её центральной организации, изменениям в её идеологии и тем методам, которые партия использовала в тот или иной период своего существования.
О методах же следует уточнить вот что. Обыватель не понимает, что легально существующая партия не может поступать как ей заблагорассудится. Политическая партия ограничена в своём поведении законами страны, её конституцией и уголовным законодательством. И если, скажем, уличные столкновения милиции и оппозиции в 1991-93 годах практически не карались законом, то с установлением авторитарного режима с 1994 года оппозиции стало всё труднее работать на улице. Когда политические свободы были уже сужены. С течением времени свобод оставалось всё меньше.
Те, кому пикеты, шествия, митинги, разрисовывания стен кажутся недостаточными, следует знать, что более решительные действия оппозиции подпадают уже под категорию уголовного преступления. Легальная же партия не может себе позволить совершать подобные действия по причине того, что даже взять ответственность за них на себя она не сможет. Взять ответственность за уголовные преступления - значит подвергнуть себя преследованию и запрещению. И потому политическая борьба в таком государстве, как Россия, превращается в конце концов в мучительное выискивание таких методов, каковые не привели бы партийцев в тюрьму, но были бы действенны - замечены и правильно истолкованы обществом и прессой. Мы изобретали их.
Мы анализировали методы "Трудовой России". Было понятно что Анпилов бездумно повторяет то, что было изобретено и сложилось в бурные годы с 1989 по 1993. И как Клара Цеткин надеется, что однажды на улицы выйдет море людей и свалит систему. Я уже писал об этом его наваждении о желании повторить утраченные дни 23 февраля и 17 марта 92 года и 9мая 1993 года. Он двинул НБП вперёд 7 ноября 1998 года потому видимо что решил: искомая масса собралась. Но затем решил что нет, нас мало, и не пошёл на приступ Красной площади.
Анализировать методы РНЕ не было необходимости. Потому что методов РНЕ не существовало. Существовала глупая и ограниченная газета с отличным названием "Русский порядок". Где помещались безвкусные и тупые даже не реакционные, но деревенско-патологические материалы. Юморески о якобы пидарасах Ленине и Каменеве живших вместе в шалаше в Разливе! Вот был их уровень! Газету тупо раздавали рабочим у проходных. С 1990 по 1999 годы. Низколобые философы РНЕ не понимали что не расизм принёс Гитлеру, расизм принёс ему поражение впоследствии в 1945, но авангардизм. Современность его партии. Впрочем, как у Анпилова навязчивой идеей была толпа, то Баркашов сидел и ждал когда его как Гитлера Гинденбург, позовёт Ельцин.
Не у кого было учиться. Надо было изобретать самим. Мы придумали понятие "моральная цель". Надя Воронова с прикрытием из национал-большевиков, пришла с букетом на церемонию вручения премии "Овация". Когда Горбачёву вручили премию, она взошла на подиум,-понесла ему гвоздики, и дала ему этими гвоздиками по морде. Раз, два! Гвоздики были выбраны вместо роз не потому что НБП не позволял карман купить розы, но чтобы на негодяе не осталось царапин. Ведь тогда Надю могли бы обвинить по статье 213,-"хулиганство". Швея-мотористка Надя Воронова появилась в 20-30 газетах "Комсомольская Правда" уделила ей фотографию на 1-ой полосе и ещё две полосу в центре газеты. В данном случае был поражён правильно выбран моральный объект, ведь подавляющее большинство населения ненавидело Горбачёва. Потому такой поступок вызвал только симпатию к Наде Вороновой, работник из Помосковья и к Национал - Большевистской партии в которой она состоит. Даже суровые менты, опросив её, записав данные, спросили у неё заботливо, есть ли у неё деньги на дорогу в Подмосковье, предлагали дать денег и о, верх ментовской человеческой сентиментальности! сказали на прощанье: "Поцелуй от нас дочку!" далеко не все СМИ интерпретировали акцию Нади сочувственно, но нам это и не нужно было: люди сами сориентируются. Поймут, что нужно думать, как нужно понимать.
25 августа 1999 года пятнадцать национал-большевиков поднялись на башню клуба моряков в Севастополе, сумели запаять за собой дверь и люки и на последней площадке башни вывесили лозунги "Севастополь - русский город!", флаги НБП и стали выбрасывать с высоты 36 метров листовки. В листовках озаглавленных: "Кучма - подавишься Севастополем" чуть ниже была воспроизведена репродукция картины Дейнеки "Оборона Севастополя", матросы в белом отбиваются от гитлеровцев штыками и прикладами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71