Жизни домашних животных.
Против насилия Большого Брата, доброго, старого hard-режима в сапогах и зловещей униформе возможно было однажды (как доказывает история, это рано или поздно происходило) подняться на восстание. Но вот подняться на восстание против собственных слабостей возможно ли?
3. О структуре книги
В основе книги лежит метафора — уподобление современного «развитого» общества санаторию для психически больных, где гражданина-больного содержат и лечат в мягком и все же дисциплинарном климате. Уподобление понадобилось мне для создания эффекта «остранения», для того, чтобы читатель поглядел бы на привычный ему окружающий мир чужим взглядом (в данном случае моим. — Э. Л.). Невиннее совсем еще недавно широко распространенного несправедливого уподобления СССР Гулагу уподобление европейских (и европейского происхождения) обществ санаториям родилось, я признаю, именно в этой семье уподоблений. Общество-тюрьма, общество-концлагерь, почему бы не санаторное общество?
Я вынужден был пользоваться английской и французской социальной терминологией по той простой причине, что, уехав из СССР пятнадцать лет назад, русской просто не знаю.
В книге нет ничего, что бы не было уже известно читателю. Я лишь сложил всем видимые элементы в мою картину. Важен мой взгляд.
Возможно было выбрать сотню цитат из Ницше, Маркса, Фрейда, Достоевского и украсить ими книгу, но я предпочел внятно изложить мои мысли и мое видение мира. (Не обладая латинским полемическим темпераментом, я склонен скорее к ясной сухости.) Цитаты употреблены только в практических целях, а не для подкрепления моей позиции мнениями авторитетов.
В книге мало внимания уделено полиции. Потому что в «неполицейских», я настаиваю на этом, санаторных государствах мягкого режима полисирование есть одна из функций администрации и как самостоятельная сила полиция не выступает. То же самое можно сказать об интеллектуалах, оттесненных медией со сцены. Сегодня интеллектуалы не есть самостоятельная сила. Функция производства prefabricated мнений узурпирована медией. Сегодня мыслитель не Вольтер, не Сартр, но Ив Моруззи и Бернар Пиво — мыслители. Основная масса интеллектуалов служит в сфере развлекательного обслуживания Санаториев, в университетах и исправно выполняет свои функции. Интеллектуалы сегодня привилегированная вспомогательная группа, и их претензии на обладание истиной абсурдны, так же как и претензии на якобы особую "революционность".
Если в сфере производства профессиональные категории граждан разветвлены и многосложны, то человек социально-поведенческий может быть сведен к куда более простым категориям. Потому я оперирую в книге категориями "People", «администрация», "идеальные больные", «возбуждающиеся», «жертвы», а не какими-нибудь узаконенными blue-collar worker, white-collar worker и пр. Все большая универсализация стилей жизни, вкусов, потребностей и потребляемых продуктов сделала так, что различные отряды общества (профессиональные, возрастные, с различной покупательной способностью и т. д.) слились в один, с единой социопсихологией, — в ПЕПЛЬ (PEOPLE). Я намеренно отказался выделить из People буржуазию и мало употреблял термин "middle class", поскольку сегодня поведенческая психология рабочего мало или совсем не отличается от психологии буржуазии.
Фиктивным противникам санаторной системы также отведено мало места. Профсоюзы, компартия и даже крайние группы типа Аксьон Директ ведь не оспаривают принципы санаторной цивилизации Prosperity и Progress. Они возражают лишь против существующей системы распределения национальных богатств, предлагая заменить ее более справедливой, по их мнению, системой. В известном смысле оппозиционных партий в Санаториях нет. Экологисты и Фронт Насьональ оппозиционны каждая лишь одной гранью.
Мой анализ есть взгляд из Западного Блока, из Франции, страны, где я живу, и из Соединенных Штатов, где я прожил шесть лет.
Отношениям к Восточному Блоку Санаториев (СССР и восточноевропейские государства) уделено множество страниц, и куда меньше внимания досталось на долю несанаторного мира — 3/4 планеты. Почему? Прежде всего, потому, что из противоборства двух Блоков с нацизмом и между собой и сформировались санаторная цивилизация и санаторные общества. Во-вторых, количество моего внимания справедливо соответствует диспропорциональному вниманию, уделявшемуся до сих пор самим Западным Блоком СССР, одержимости Западного Блока Восточным. "Мы одержимы Востоком", — признался недавно администратор Эдгар Пизани постфактум. "Однако наши отношения со странами Юга куда более важны для нас… Отношения же с Востоком сделались сегодня проблемой не стратегической, но экономико-культурной". (Под «Югом» Пизани имел в виду страны Магриба: Алжир, Марокко, Тунис.)
То, что лишь экономико-количественные показатели (культура Толстого, Чехова, Шолохова и Солженицына есть одновременно и культура Стендаля, Флобера, Пруста и Камю, бесспорно) отличают Блоки друг от друга, было всегда очевидным. Лишь нарциссизм, невнимательность и необходимость иметь, пусть и фиктивного, Абсолютного Врага мешали Западному Блоку опознать лицо своего брата-близнеца. Абсолютный Враг остро необходим Западу для его внутреннего здоровья, для содержания своих граждан в субмиссивном страхе, для того чтобы переносить ненависть и агрессивность из «нашего» общества вовне. Еще вчера одержимые Абсолютным Врагом — СССР, сегодня Западный Блок Санаториев одержим Исламом. Без Врага (вернее, без идеи врага, ибо реальное столкновение нежелательно и избегается) санаторная цивилизация не может быть уверена в своем существовании, ведь она определяет себя, отрицая (морально осуждая) противника.
Я высказал в книге нелестные суждения о People — Народе. Что ж, рано или поздно кто-нибудь должен был высказать это публично. People очень долго уже пользуются иммунитетом не по заслугам, ханжески выдавая себя за жертву администраций, на самом деле являясь их подельником (со-конспиратором) и деля с ними прибыль. Администраторы знают истинную природу People, но предпочитают молчать, дабы сохранить миф о плохих администрациях (в противоположность всегда «хорошим» и невинным Народам), в своих целях. Тем самым сохраняется возможность соблазнения People «хорошей» администрацией. Выступить сегодня против диктатуры People кажется мне столь же благородной акцией, какой двести лет назад был бунт против абсолютизма.
САНАТОРИЙ
Ежедневная жизнь в любом из обществ белой цивилизации, будь то Западный Блок — Европа и ее space — колонии (Соединенные Штаты Америки, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка, Израиль…) или Восточный (СССР с компанией восточноевропейских стран), напоминает реальность хорошо устроенного психсанатория.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Против насилия Большого Брата, доброго, старого hard-режима в сапогах и зловещей униформе возможно было однажды (как доказывает история, это рано или поздно происходило) подняться на восстание. Но вот подняться на восстание против собственных слабостей возможно ли?
3. О структуре книги
В основе книги лежит метафора — уподобление современного «развитого» общества санаторию для психически больных, где гражданина-больного содержат и лечат в мягком и все же дисциплинарном климате. Уподобление понадобилось мне для создания эффекта «остранения», для того, чтобы читатель поглядел бы на привычный ему окружающий мир чужим взглядом (в данном случае моим. — Э. Л.). Невиннее совсем еще недавно широко распространенного несправедливого уподобления СССР Гулагу уподобление европейских (и европейского происхождения) обществ санаториям родилось, я признаю, именно в этой семье уподоблений. Общество-тюрьма, общество-концлагерь, почему бы не санаторное общество?
Я вынужден был пользоваться английской и французской социальной терминологией по той простой причине, что, уехав из СССР пятнадцать лет назад, русской просто не знаю.
В книге нет ничего, что бы не было уже известно читателю. Я лишь сложил всем видимые элементы в мою картину. Важен мой взгляд.
Возможно было выбрать сотню цитат из Ницше, Маркса, Фрейда, Достоевского и украсить ими книгу, но я предпочел внятно изложить мои мысли и мое видение мира. (Не обладая латинским полемическим темпераментом, я склонен скорее к ясной сухости.) Цитаты употреблены только в практических целях, а не для подкрепления моей позиции мнениями авторитетов.
В книге мало внимания уделено полиции. Потому что в «неполицейских», я настаиваю на этом, санаторных государствах мягкого режима полисирование есть одна из функций администрации и как самостоятельная сила полиция не выступает. То же самое можно сказать об интеллектуалах, оттесненных медией со сцены. Сегодня интеллектуалы не есть самостоятельная сила. Функция производства prefabricated мнений узурпирована медией. Сегодня мыслитель не Вольтер, не Сартр, но Ив Моруззи и Бернар Пиво — мыслители. Основная масса интеллектуалов служит в сфере развлекательного обслуживания Санаториев, в университетах и исправно выполняет свои функции. Интеллектуалы сегодня привилегированная вспомогательная группа, и их претензии на обладание истиной абсурдны, так же как и претензии на якобы особую "революционность".
Если в сфере производства профессиональные категории граждан разветвлены и многосложны, то человек социально-поведенческий может быть сведен к куда более простым категориям. Потому я оперирую в книге категориями "People", «администрация», "идеальные больные", «возбуждающиеся», «жертвы», а не какими-нибудь узаконенными blue-collar worker, white-collar worker и пр. Все большая универсализация стилей жизни, вкусов, потребностей и потребляемых продуктов сделала так, что различные отряды общества (профессиональные, возрастные, с различной покупательной способностью и т. д.) слились в один, с единой социопсихологией, — в ПЕПЛЬ (PEOPLE). Я намеренно отказался выделить из People буржуазию и мало употреблял термин "middle class", поскольку сегодня поведенческая психология рабочего мало или совсем не отличается от психологии буржуазии.
Фиктивным противникам санаторной системы также отведено мало места. Профсоюзы, компартия и даже крайние группы типа Аксьон Директ ведь не оспаривают принципы санаторной цивилизации Prosperity и Progress. Они возражают лишь против существующей системы распределения национальных богатств, предлагая заменить ее более справедливой, по их мнению, системой. В известном смысле оппозиционных партий в Санаториях нет. Экологисты и Фронт Насьональ оппозиционны каждая лишь одной гранью.
Мой анализ есть взгляд из Западного Блока, из Франции, страны, где я живу, и из Соединенных Штатов, где я прожил шесть лет.
Отношениям к Восточному Блоку Санаториев (СССР и восточноевропейские государства) уделено множество страниц, и куда меньше внимания досталось на долю несанаторного мира — 3/4 планеты. Почему? Прежде всего, потому, что из противоборства двух Блоков с нацизмом и между собой и сформировались санаторная цивилизация и санаторные общества. Во-вторых, количество моего внимания справедливо соответствует диспропорциональному вниманию, уделявшемуся до сих пор самим Западным Блоком СССР, одержимости Западного Блока Восточным. "Мы одержимы Востоком", — признался недавно администратор Эдгар Пизани постфактум. "Однако наши отношения со странами Юга куда более важны для нас… Отношения же с Востоком сделались сегодня проблемой не стратегической, но экономико-культурной". (Под «Югом» Пизани имел в виду страны Магриба: Алжир, Марокко, Тунис.)
То, что лишь экономико-количественные показатели (культура Толстого, Чехова, Шолохова и Солженицына есть одновременно и культура Стендаля, Флобера, Пруста и Камю, бесспорно) отличают Блоки друг от друга, было всегда очевидным. Лишь нарциссизм, невнимательность и необходимость иметь, пусть и фиктивного, Абсолютного Врага мешали Западному Блоку опознать лицо своего брата-близнеца. Абсолютный Враг остро необходим Западу для его внутреннего здоровья, для содержания своих граждан в субмиссивном страхе, для того чтобы переносить ненависть и агрессивность из «нашего» общества вовне. Еще вчера одержимые Абсолютным Врагом — СССР, сегодня Западный Блок Санаториев одержим Исламом. Без Врага (вернее, без идеи врага, ибо реальное столкновение нежелательно и избегается) санаторная цивилизация не может быть уверена в своем существовании, ведь она определяет себя, отрицая (морально осуждая) противника.
Я высказал в книге нелестные суждения о People — Народе. Что ж, рано или поздно кто-нибудь должен был высказать это публично. People очень долго уже пользуются иммунитетом не по заслугам, ханжески выдавая себя за жертву администраций, на самом деле являясь их подельником (со-конспиратором) и деля с ними прибыль. Администраторы знают истинную природу People, но предпочитают молчать, дабы сохранить миф о плохих администрациях (в противоположность всегда «хорошим» и невинным Народам), в своих целях. Тем самым сохраняется возможность соблазнения People «хорошей» администрацией. Выступить сегодня против диктатуры People кажется мне столь же благородной акцией, какой двести лет назад был бунт против абсолютизма.
САНАТОРИЙ
Ежедневная жизнь в любом из обществ белой цивилизации, будь то Западный Блок — Европа и ее space — колонии (Соединенные Штаты Америки, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка, Израиль…) или Восточный (СССР с компанией восточноевропейских стран), напоминает реальность хорошо устроенного психсанатория.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86