Одна группа, называвшая себя “Научные Рационалисты”, предлагала изучить вопрос о возможности адаптации эридуанской экологии к меняющимся условиям, предпринять меры, чтобы генетическая наноинженерия, проводимая на планетном уровне, помогла спасти местные формы жизни. Несколько организаций - наследников традиции старой партии “зелёных” заявляли, что человек не имеет морального права вмешиваться в чужую экологию только потому, что она другая, непохожая на земную. “Вселенская Жизнь” придерживалась той же точки зрения и добавляла, что трогать доорганические миры, вроде Локи, значит лишать их своей оригинальной эволюционной судьбы. Они высказывали мнение, что человечеству следует ограничить себя совершенно мёртвыми мирами, где есть тепло, гравитация и вода, дающие возможность создавать поселения. Таких планет, к сожалению, было не так уж много. Другой вариант - это миры, подобные Новой Америке, более или менее сравнимые с земной биохимией. Таких встречалось совсем мало. Наиболее экстремистски настроенные вебериты, названные по имени основателя движения, проповедовали массовое возвращение на Землю, разумеется, за счет Империи. Человеку не предназначено, утверждали они, выходить за пределы того совершенного голубого мира, который Бог создал для него.
Возможно, именно защитники окружающей среды положили начало диссидентскому движению на Эриду, но вскоре оно переросло чисто экологические рамки. Искатели грибов и сборщики греннела опасались, что после полного исчезновения жизни на Эриду, они лишатся работы и средств к существованию. Антимонополисты указывали, что терраформирование Эриду усилит мощь японской космической промышленности, не желавшей конкуренции с материалами, импортируемыми с Эриду и Новой Америки, по той причине, что несинтезированное сырье стоит гораздо дешевле. Антигегемонисты приходили в ужас от усиления контроля за частной жизнью, а эридуанские колонисты со страхом ждали увеличения налогов по оплате всепланетной инженерии. Многие из тех, кто жил на северном и южном полюсах Эриду, указывали, что понижение температуры на планете может вызвать экстенсивное оледенение, наступление ледникового периода и, как следствие, миграцию большинства обитателей в более тёплые, свободные ото льда зоны. Пессимисты, их, правда, можно было пересчитать по пальцам, предрекали, что льды покроют всю водную поверхность Эриду (и без того ограниченную) и поделят ее на ледяные шапки и бесплодные пустыни.
- Просто поразительно, сколько разных группировок обосновалось здесь у вас, - сказала Катя Синклеру. Они шли по длинному подземному туннелю. - Вы понимаете, что сделать всех счастливыми невозможно.
- Это же наше дело - делать людей счастливыми. Так получается, что все эти группки - при массе различий - видят одну и ту же проблему - правительство. Конфедерация не обещает все улучшить, но обещает дать возможность самим лечить свои болячки. А! Слушайте!
Они застыли в переходе, и Катя услышала музыку. Синклер кивнул в сторону распахнутой двери чуть дальше по коридору, и она вошла в большую круглую комнату, превращённую в гостиную. Там собралось приблизительно человек 30 мужчин и женщин, по большей части молодых. Они сидели вокруг женщины с ярко выраженными индейскими чертами - чёрные прямые волосы, голубые глаза, красная повязка на голове. Скрестив ноги, она восседала на полу, играя на ментаре. Музыка танцевала, кружила в воздухе, сплетаясь в аккорды и ритмы, поступающие на инструмент прямо из головы женщины через интерфейс.
Те, что сидели вокруг, тоже были связаны друг с другом, но не физически. Они пели, и хор их голосов сплетался со звуками инструмента. Мелодию Катя узнала сразу - старая-старая народная песня, которую она пела еще на Новой Америке и не слышала с тех пор.
- Она называется “Гнездо надежды”, - прошептал Синклер на ухо Кате в перерыве между куплетами. - Знаете её?
- Да, - Катя кивнула и прислушалась.
Час пробьёт планет, звёзд померкнет свет,
И лишь смерть, как всегда, права.
Из глубин времён слышен тихий стон:
Смирись, вся плоть - трава.
Люди в комнате, пели они или слушали, казалось, полностью захвачены музыкой. У некоторых в глазах стояли слёзы. В группе Катя заметила Чунга, покачивающего в такт головой, и Хагана с мечтательным выражением на лице.
Это была одна из немногих народных песен, сохранившихся с первых дней освоения космоса. “Гнездо надежды” пользовалась огромной популярностью на Новой Америке, где около 60 процентов населения являлись потомками американских колонистов. В её плавных минорных аккордах звучала и слава “Аполлону”, и горечь утерянных возможностей.
Песня вызвала у Кати прилив воспоминаний, тоску по дому. Её мать, украинка, много лет назад рассказала своей дочери историю создания “Гнезда надежды”. Сначала песню перевели на русский, потом на польский, и она стала гимном “Солидарности” - революционной подпольной организации, во многом схожей с “Сетью”. Орёл, как поняла Катя, был символом национального единства поляков.
Песня звучала, и певшие её люди, соединяясь в едином мощном хоре, чувствовали себя не изгоями, не неудачниками, не дезертирами, а членами нового, пока ещё чистого движения, поставившего своей целью вернуть достоинство каждому человеку.
Стареют миры, холодеют светила,
Лишь в смерти сомнений нет.
Ветер времён нам шепчет слова,
О том, что вся наша плоть - трава
И истории гаснет свет.
Но Орёл прилетел, скажи птенцам:
Время нас не сотрёт до конца.
Проходит бесследно время людей,
Проходит время планет.
Тебе продолжать шагать, мой друг,
Прими мой клинок из усталых рук -
Тебе отыскать ответ.
Но Орёл прилетел, скажи птенцам:
Время нас не сотрёт до конца.
Мы полной мерой познали тоску,
Когда мир наш окутал мрак.
В надежде мы взгляд поднимаем свой
К серебряным звёздам над головой
И расправляем флаг.
Но Орёл прилетел, скажи птенцам:
Время нас не сотрёт до конца.
Всем нам известно, научит жизнь:
Не хочешь сгинуть - вставай!
И пусть сегодня дрожащей рукой
Мы направляем штурвал другой.
Мы выдержим, так и знай!
Но Орёл прилетел, скажи птенцам:
Время нас не сотрёт до конца.
Вернулся в гнездо Орёл,
И надеждой горят сердца.
Вернулся домой Орёл,
Мы свой путь пройдём до конца.
В тишине, наступившей после последнего аккорда, не было аплодисментов, только долгий коллективный вздох.
- Для американцев эта вещь имеет особое значение, - прошептал Синклер на ухо Кате. - Наверное, она напоминает нам, какими мы были когда-то, до японцев, до Гегемонии. Великой нацией. И станем ею опять.
- А мои предки из Киева и Афин. Мы помним, что первые пионеры пришли с миром, представляя все Человечество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89