– Кла... – Чурилова побледнела, но справилась с собой: – Отличное место, чтобы погулять с девушкой! Ты всегда выбираешь его для свиданий?
– Угу, – подтвердил я. – Могу тебя еще кое-чем порадовать. Мы направляемся не куда-нибудь, а к Черному колодцу. Вот только проблема: как быть, чтобы мертвецы нас не заметили? Глупо быть сожранными в самом начале путешествия.
Внезапно рядом раздался оглушительный чих, заставивший Настю подскочить в самом буквальном смысле этого слова.
– Ааапчхи! Наденьте балахоны! В балахонах... аапчхи... мертвецы вас не увидят! А если и увидят, то примут за своих. И не вставайте в полоски света, которые бьют из черепов... пчхи...
– А г-где мы возьмем балахоны? – озираясь, спросил я.
Терпеть не могу разговаривать с теми, кого не вижу. Пускай Утопленник утверждает, что у меня нет воображения, все равно я предпочитаю смотреть на того, чьим советам следую.
– У тебя что, гробайкер, бельмо на глазу? Ну так и быть: если ты разуешь глаза и посмотришь на ограду кладбища слева... Еще левее!.. Ааапчхи! Да поворачивай же свой кочан! Боже, с кем я связался?! Какое лютое невезение! Ну скажите, хоть раз в жизни я мог достаться спокойному, сообразительному, уверенному в себе существу, которое не тормошило бы меня по пустякам?
– Ты кто? Невидимка?
Голос возмутился.
– Кто невидимка? Я? Я? Да ты на меня сейчас таращишься, как баран на новые ворота, и таращился три тысячи четыреста два раза до этого! Вот видишь, я все сосчитал! У меня отличное математическое мышление. Я стал бы великим ученым или алхимиком, не будь я в душе философом-эпикурейцем.
Сообразив наконец, откуда идет голос, Настя схватилась за истертый полумесяц, висевший у нее на груди на кожаном шнурке.
– Ты талисман? Подарок Ягге? – неуверенно спросил я.
В ответ из талисмана полились оглушительные звуки марша.
– Уррра, господа! Он угадал! Ну, скажите, разве он не милашка? Всего-навсего с трех тысяч четыреста третьего раза! Урра! Рукоплещите же, почему я не слышу ваших рукоплесканий? – язвительно завопил он.
– Но почему ты раньше молчал?
– Кто молчал? Я? Я не молчал! Мы с Ягге общались мысленно... Так ты идешь за балахонами или будешь кормить кроликов?
– Каких кроликов? – не понял я.
– Это я уж не знаю, каких. Если тебе мерещатся кролики, значит, не надо хрумкать так много моркови, – заявил талисман и первый захихикал, очень довольный своей остротой.
Вконец запутавшись, я затряс головой. «Возможно, Ягге подарила нам хороший талисман, но что с чувством юмора у него туговато – это точно!» – подумал я.
Проскользнув между лучами, бьющими из черепных глазниц, я подошел к ограде кладбища и, подпрыгнув, сдернул с нее два балахона. Один я надел сам, другой протянул Насте.
– Вообще-то они могли быть и почище! И пахнуть получше! – поморщилась она.
– Не хочешь надевать – не надо! Не надо! Не надо! Мертвецы тоже должны кушать! Эй, куда ручонки потянула, глупая девчонка! А ну повесь, где взяла! Ты ведь, кажется, была недовольна! – оскорбленно завопил талисман.
Чурилова торопливо натянула балахон. Ее светлые волосы скрылись под грязным капюшоном, а фигурка, на которую мне так нравилось смотреть, затерялась в глубоких складках. Теперь с виду это была типичная мертвячка, вышедшая прохладной ночкой побродить под луной. Впрочем, убежден, что и сам я выглядел соответственно.
– Ой, не могу! Держите меня! Какая славная парочка покойничков! – хохоча, талисман затрясся на шнурке. Закончился этот хохот, как и в прошлый раз, оглушительным чихом, мигом испортившим ему настроение.
– Ааапчхи! Послушайте, нельзя ли не держать меня в сырости? – задребезжал он. – Вы что, не проходили в школе правила работы с магическими предметами? Это хамство, в конце концов! Так не ведут себя с порядочными талисманами.
– Хорошо, хорошо! Только успокойся!
Настя спрятала талисман под свой балахон, и он тотчас же захрапел самым наглым образом. В жизни мне приходилось слышать немало храпов: храп моего земного деда, храп Вурдика, но этот храп был особенный. Он просто ни в какие ворота не лез. Можно было подумать, что это храпит не крошечный талисман, а слон, страдающий хроническим насморком.
– Ты готова? Идем? – Я повернулся к Насте.
Моя спутница шагнула было вперед, но вдруг приостановилась.
– Мне страшно. Ты не мог бы... обнять меня на одну секунду? Всего на секундочку, а потом мы пойдем, – попросила она.
– Обнять? Ко... конечно.
Смутившись, я шагнул и неумело обнял девочку, ощутив под балахоном ее упругое тело. По тому, как задрожала ее спина, я понял, что Настя расплакалась.
– Ну что ты? Что ты? Не плачь... Зачем плачешь? Виноваты мы, что ли, что у нас гробульник накрылся... А тут еще к мертвецам идти надо, в колодец спускаться. Да успокойся же! – бессвязно забормотал я. От таких неумелых утешений Чурилова разрыдалась еще громче, и я замолчал, продолжая обнимать ее.
Я выругал себя за собственную нечуткость. Только сейчас я сообразил, как трудно было Насте держаться: ведь только сегодня утром она впервые оказалась в Параллельном Мире. Давно ли ее окружали родные ей люди, давно ли она делала уроки и играла с котом, носившим дурацкое имя Египет? А теперь? Она и так быстро привыкала. Я в свой первый день здесь вел себя куда хуже: все время цеплялся за Утопленника и шарахался даже от обычных привидений.
– Это ведь правда, что сказала Ягге? Ты меня не бросишь? – с надеждой спросила она.
– Не брошу! – пообещал я.
Чурилова перестала плакать. Я отпустил ее.
– Вот и все. Я уже успокоилась. Теперь к мертвякам? – тихо, но твердо сказала она.
– К мертвякам.
Спрятав лица, мы открыли ворота и под испытующими взглядами черепов, скользившими по нашим балахонам, направились в глубь кладбища к Черному колодцу.
4
Кладбище было погружено во тьму. Лишь надгробья зеленовато фосфоресцировали.
Мы быстро пошли по центральной аллее. Я ожидал, что мы встретим здесь толпу мертвецов, но нам долго никто не попадался. Кладбище словно вымерло. Неожиданно Настя, дрожа, схватила меня за руку.
– О господи! Ты видишь?
– Что?
– Туда смотри, вон между тех склепов! Мне страшно, Кирилл. Давай уйдем, пожалуйста!
Одна из могил была разрыта. Отваленное надгробье валялось в стороне. Из ямы струился сиреневый свет. Мне стало жутко, но сам не знаю зачем, я решил подобраться ближе.
– Жди меня здесь! – шепнул я Насте.
– А ты?
– Я сейчас вернусь! Хочу только посмотреть, что там. Никуда не уходи!
Я лег и быстро пополз к яме. Мне казалось, что я ползу ужасно неуклюже, цепляя животом ветки, шурша камнями. Оказавшись у самого края, я осторожно заглянул вниз. На дне ямы в открытом гробу сидела тетка Чума и, держа на ладони свои глаза, стирала с них глину.
– Глаза, видите ли вы что-нибудь? – спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36