Бормоча проклятья, раненый швед упал, и сомкнувшиеся вокруг телохранители поспешили унести его на корабль. Другие рыцари бросились на Александра, и если бы не подоспевшая дружина, плохо пришлось бы витязю. Жизнью поплатился бы он за свой порыв.
- Держись, Ярославич, иду к тебе! - проревел сзади знакомый бас и к шатру с дружиной прорвался Гаврила Олексич.
Началась рубка.
- Бей их, братья! Не давай пощады ворогам!
- Бейся, Русь!
- Топи ладьи, брат Пелгусий! Славно, славно!
Растеряные, сонные, застигнутые врасплох шведы не успевали надеть доспехи и гибли сотнями.
- Небо отвернулось от нас! Хольмград несет нам смерть! - кричали они.
- Мой щит, мой шлем, где они? Откуда взялись русичи? Проклятье, нам не дали даже надеть доспехи! Эти дикари не знают рыцарских правил!
- Санта-Мария, какие тут правила? Трубач, труби отступление! Я не хочу погибнуть здесь, на чужой земле!
- Никто из нас не выберется отсюда живым!
Не получая приказов от раненого и растерянного Биргера, часть крестоносцев бросилась к своим кораблям, но сходни и канаты были подрублены. Шведы падали с мостков в воду и, барахтались, стараясь выбраться на берег. Трусливые матросы поднимали паруса, стараясь отплыть прежде, чем ижорцы, снующие на юрких своих лодчонках, прорубят им топорами днища.
- За Русь!
- За матерей, жен наших! Коли их, ребята! - доносились отовсюду яростные кличи.
Жестокий бой кипел до ночи. Немало русичей сложили в тот день свои жизни, но потери шведов были несоизмеримо больше.
В азарте боя доблестный Гаврила Олексич прорубился к главному шведскому кораблю и, видя, что крестоносцы спешат убежать по сходням, сгоряча въехал на коне на ту же доску. Когда опомнившиеся рыцари сбросили Гаврилу вместе с конем в воду, витязь, выбравшись на берег, снова кинулся к судну и так крепко бился, что зарубил шведского бискупа и воеводу, находившихся на борту.
Другой русский витязь - новгородец Сбыслав Якунович много раз с одним топором въезжал в густые толпы неприятеля, прорубая в них широкую просеку.
Ловчий князя Александра Яков Полочанин один ударил с мечом на целый шведский полк и так хорошо поражал врага, что удостоился особой похвалы. Наградил Ярославич и сметливого новогородца Мишу, который, пробившись к берегу и потеряв в схватке коня, пешим бросился в море и прорубил днища трем шведским ладьям.
Навеки прославил имя свое и слуга князя Александра Ратмир. Доблестный витязь мужественно бился в пешем строю и погиб от копейных ран, врубившись в густую толпу шведов.
Опомнившиеся крестоносцы дрались крепко, но в суматохе боя отрок Александра Савва наехал на златоверхий шатер Биргера и догадался тяжелой секирой подсечь удерживающий его столб.
Шатер рухнул. Шведы, не видя больше шатра, служившего им знаменем, упали духом.
- Биргер погиб! Нас завели сюда на смерть! Русские уже у воды, скоро они отрежут нас от кораблей! - послышались со всех сторон малодушные крики.
- О, мой Бог! Откуда взялись эти дьяволы? - стонал брат Мартин и, хватаясь за доску, пытался спастись на ладье.
Кто-то с плеском бросился в воду рядом с Мартином. Посланец папы пугливо обернулся, ожидая увидеть русича с занесенным копьем. Но нет - это был его давний знакомый рыцарь Ганс, надеявшийся спастись на том же корабле. Некогда самодовольный рыцарь растерял весь свой военный пыл и был в одной лишь рубахе, да с наспех захваченным мечом.
- О дьявольский Хольмград! - застонал Мартин. - Ему помогает сама преисподняя! Но пусть не радуются! Римский папа этого так не оставит.
- Да отстань ты со своим папой! Своя шея дороже! Помоги забраться, куда сам первым лезешь? - пропыхтел пузатый рыцарь и, отбросив меч, неуклюже перевалился через борт.
Лишь темная ночь спасла уцелевших, рассеявшихся по лесу шведов. Они не стали ждать утра и поспешили уплыть на оставшихся ладьях, нагрузив три корабля только телами погибших знатных рыцарей. В их числе были и шведский епископ, и второй после ярла воевода. Биргер, которому копье Александра выбило зубы, стонал на нижней палубе не столько от боли, сколько от позора.
Так бесславно закончился грозный крестовый поход.
РУСЬ В БЕДЕ
К сожалению, славная победа молодого Ярославича над шведами лишь немногим улучшила положение Руси, силы которой были подорваны грозным татарским нашествием. Римский папа, направивший рать крестоносцев из Швеции к устьям Невы, теперь требовал решительных действий у ливонских рыцарей.
"Северные русские земли должны отойти в немецкое владение. Православие должно быть навсегда искоренено, а дикие варвары-еретики должны принять католичество," - требовал папа у магистра ливонского ордена меченосцев.
Подали голос и русские изменники во главе с племянником Мстислава Удалого. Надеясь получить новгородское княжение, он стал подучивать немцев напасть на Изборск, а потом и на Псков. Ему помогал Твердила, новгородский боярин-изменник. Твердила участвовал и в неудачном походе шведов, но тогда ему чудом удалось уцелеть. Притворившись мертвым, хитрый боярин до ночи пролежал среди убитых шведов, а потом прокрался на ладью ярла Биргера.
Дерптский епископ Герман с благословения римского папы стал собирать большое ополчение, чтобы идти на Русь. Со всех концов Европы в Дерпт потянулись жадные до наживы искатели приключений. Огромная немецкая рать обрушилась на Изборск и после жаркой схватки взяла его. Запылали пожары, заскрипели виселицы, кровь залила русскую землю.
Монах Мартин, очевидец тех событий, с торжеством доносил римскому папе:
"Все идет как нельзя для нас лучше. Изборск взят. Из русских никто не был оставлен в покое. Убивали или забирали в плен всех, кто только осмеливался защищаться. Вопль и стоны раздавались по всей земле. Многие русичи, страшась гибели, переходили на нашу сторону. Вскоре дерзким еретикам ничего не останется, как только признать над собой власть Рима."
Возмущенные предательским нападением на Изборск, псковичи собрали большое ополчение и вышли навстречу рыцарям. Но хваленая "железная свинья", состоящая из сотен закованных в броню рыцарей, разбила необученное псковское ополчение и нанесла русским ратям тяжкое поражение.
Побежденные псковичи, вокруг стен которых сомкнулось кольцо осады, вынуждены были заключить унизительный для себя мир. Взяв с города богатый денежный откуп, немцы потребовали в заложники детей имениных горожан, намереваясь перевести их в католичество и воспитать в немецкой вере.
"Зер гутт! Эти дети вырастут и, воспитанные нами, станут нашей надежной опорой. Нет ничего лучше, чем завоевать страну руками ее же жителей! Русские сами наденут ярмо себе на шею!" - самодовольно рассуждал магистр ордена меченосцев.
В завоеванном Пскове был оставлен сильный немецкий гарнизон во главе с ненавистным Твердилой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9