Воины сидели на снегу, точили мечи, осматривали рогатины, переговаривались. Кони беспокойно фыркали, подергивали мордами, не понимая, почему их не расседлывают. Некоторые крестьянские лошаденки, оголодавшие за зиму, норовили прилечь на снег, но их поднимали. Не усмотришь: до костей пробьет мокряк, погубит лошадь.
Князь Александр, осунувшийся, потемневший, не слезал с седла. Только под утро закончил он объезжать позиции. Сложнее всего было ему договориться с вождями корелов, ижорцев и ладожан. Положа руку на сердце, не было на них у Ярославича большой надежды. На одного только Пелгусия, старейшину ижорцев, мог он положиться. Да только мало у Пелгусия воинов.
Знал Ярославич, что коли сломят они немцев, тут корелы и ладожане себя покажут, устремятся следом, станут стаскивать ливонцев с седел. Зато если бой обернется невыгодно, но кто знает как поведут себя союзники? Могут и бросить ратное поле, убежать в леса. Если так, то весь удар придется принимать новгородским, псковским и суздальским полкам.
Гаврила Олексич, не отходивший от князя ни на шаг, посмотрел на сереющее небо.
- Светает, княже.
- Да, скоро начнется, - ответил Александр Ярославич, взглядываясь в западный берег.
Наутро, в субботу, 5 апреля 1242 года, едва взошло солнце, показались немцы. Вначале на лед с суболицкой стороны высыпали пешие отряды чуди. За чудью неторопливо и мерно двигались закованные в броню рыдели. Ливонские рыцари были построены обычным своим боевым порядком - клином. "Железная свинья" или "свиное рыло" - так прозвали этот порядок сметливые русичи.
Впереди "свиньи", выставив длинные копья, ехали первые пять рыцарей. Вид у них был грозным - железные рогатые коробки шлемов были украшены ветвистыми рогами и когтистыми орлиными лапами. Большие продолговатые щиты закрывали большую часть туловища. Могучие их кони также были закованы в доспехи, отчего казалось, не люди надвигаются на русичей, а грозные языческие истуканы.
Князь Александр наблюдал за приближением немецкой рати с высоты скалы на Узмени, оттуда, где Чудское озеро переходило во Псковское.
Русские воины стояли перед Вороньим камнем в ожидании, опираясь на багры, рогатины и тяжелые топоры-колуны с длинными рукоятями. Выбрать именно такое вооружение подсказал им опыт - топоры и багры на льду куда сподручнее, чем мечи и стрелы. Не всякой стрелой пробьешь рыцарские доспехи, а вот колуном дело иное. Да и привычнее иному необученному крестьянину топор, чем иное оружие.
На крыльях выстроившегося русского войска выделялись воеводы со своими знаменосцами. Знаменосцы держали развевающиеся на ветру треугольные узкие стяги. В центре войска тесно стояла спешенная новгородская рать, впереди которой занимали боевые позиции лучники и пращники, готовившиеся осыпать приближающихся врагов стрелами и камнями.
Неспокойно было на сердце у Александра Ярославича. Знал он, именно на нее, на пешую новгородскую рать, придется главный удар хваленой немецкой "свиньи" сотен закованных в броню всадников.
Сомневался князь, правильно ли поступил он, что лучший свой отборный полк, куда входила и его дружина, расположил за Вороньим камнем, за позициями основных русских сил.
Ливонцы приближались. Порыв ветра отчетливо донес дребезжащий призыв немецких труб. Разукрашенные перьями рыцари устрашающе потрясали длинными копьями, наконечники которых украшены были длинными, похожими на змей лентами.
- Точно девки красные! А ну подходите сюда, мы вам уши-то надерем! задиристо крикнул новгородец Миша.
Из русских рядов послышался смех.
На середине озера немцы перевели коней вскачь. Железный клин из сотен закованных рыделей, похожий на устремленный в ворота таран, несся прямо на новгорскую рать. План магистра ордена меченосцев был прост. Рассечь русские полки, отбросить к Вороньему камню, а потом развернуться и сокрушить вначале левое крыло сил Александра, а затем и правое.
В образовавшуюся в русских рядах брешь хлынут лесовики - покоренная немцами чудь - и завершат дело. Дерзкие еретики будут разбиты, их города взяты, а князь Александер в оковах отправлен к римскому папе. А уж в том, что папа придумает ему такую участь, которая будет хуже смерти, можно было не сомневаться.
Видя, что противник подходит, Ярославич осенил себя крестным знамением, прошептал: "Помоги мне, Господи, как некогда моему прадеду против Святополка Окаянного".
- Лучники, пращники вперед! - крикнул он зычным голосом. - Не подведи, ребята! Ежели с нами Бог, то кто на ны?
На немецких рыцарей посыпались камни и стрелы. Несколько секунд спустя князь Александр увидел, как разукрашенный рыдель из первого ряда поддел на копье одного лучника, растоптал конем другого, а потом и сам, поднятый на рогатину отважным новгородцем Мишей, слетел на лед. Его закованный в железо конь бестолково заметался со сбившимся седлом.
- Йо-ххо! Санта-Мария! На Хольмград! - кричали рыцари.
Еще миг, и рати сомкнулись. Завязалась страшная сеча. Железный немецкий клин, движущийся неудержимым потоком, смял пешие отряды новгородцев, пробил их до самого Вороньего камня, но и сам завяз в русских ратях.
Лязг оружия, стоны раненых, конское ржание слышны были на много верст вокруг. Снег озера обагрился кровью. "Тогда бысть сеча зла на немци и на чудь, трус велик от копейного коления и звук от мечевого сечения, яко и озеро помрьзе двигнутися, и не бе видети леду, покрыто бо бяще кровью", - описывал впоследствии очевидец тех событий.
К магистру меченосцев, издали, с противоположного берега, наблюдавшему за боем, подскакал оруженосец.
- Передовой русский полк раздавлен! Мы побеждаем! - крикнул он.
Магистр довольно пошевелился в седле.
- Хвала святому Августину, я знал, что так будет, - прогудел он. Славянам не устоять против правильного рыцарского строя. Это им не в лесу ходить на лося. Теперь осталось только развить успех.
- Прикажете бросить в бой все резервы?
- Да, бросайте! Трубач, дать сигнал к атаке! Скоро эти земли будут нашими.
Новые отряды рыцарей, выставив копья, пошли вскачь.
- Йо-ххо! Йо-ххоо! Сомнем князя Александера! - кричали они, шпоря коней.
Плохо пришлось русичам, смятым этим железным потоком. Повис на длинном копье отважный новгородец Миша, не одному рыцарю проломивший шлем своим тяжелым колуном.
- Эх, жаль умирать! Не увижу чья взяла! - только и успел шепнуть он, упав на лед.
Погиб и отрок Савва, подрубивший некогда шатер Биргера. Был он поражен в спину подкравшимся чудинцем. Затерялся где-то во вражих рядах Яков Полочанин. После нашли его между телами пораженных им ливонцев, пронзенного сразу двумя мечами.
Слабело, истекало кровью пешее новгородское ополчение. По три, по пять рыцарей приходилось на каждого новогодца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9