Приступы ярости, которые командиры обрушивали на свои экипажи, ни к чему хорошему не приводили. Люди обижались, замыкались в себе и начинали искать другое место работы? К тому же, несдержанные эмоции со временем перерастали в болезнь.
Но теперь Эл решила, что пришло время и ей воспользоваться этой нехорошей традицией. Когда она вернулась из своего маленького космического путешествия и прошла в командную рубку, Т'Лиун сразу же заметила, что главнокомандующая не в духе. Что случилось? В каком состоянии находятся другие корабли? Эти и подобные вопросы так и сыпались с уст заботливой представительницы Службы Безопасности. Эл дала волю своим нервам. Она сказала Т'Лиун и то, что думает о кораблях клингонов, и то, что думает об экипажах кораблей, не желающих собственное космическое жилище привести в мало-мальский порядок. Эл шумела и выхолила из себя. Т'Лиун слушала ее и не понимала, кроется ли за жесткими высказываниями железной леди какой-то другой смысл.
Но на главе Службы Безопасности Эл не остановилась. Она обошла весь корабль, на чем свет стоит обругала молодых офицеров, обвинила их в том, что они совершенно не следят за ремонтом оборудования, хотя большинство приборов находилось в отличном состоянии. Потом всю ночь, не сомкнув глаз, ходила по коридорам и с особым наслаждением терроризировала ночную охрану. Эл совала нос во все. Под утро, немного устав, она пошла спать, и уже у дверей своей каюты, оглянувшись, увидела, как зло смотрит ей вслед молодой монтер из технического персонала. Вернувшись к себе в каюту, Эл села в кресло, немного подумала, потом включила подслушивающее устройство и минут двадцать с наслаждением слушала льющиеся из микродинамика разговоры сослуживцев о своей собственной персоне – о заносчивых предках, огромных капиталах, несносных привычках и вопиющих поступках. В общем-то, эти разговоры развеселили Эл. Более того, экипаж показался ей гораздо лучше, чем она думала – может быть, изобретательнее и умнее, а может быть, чистоплотнее? Так или иначе, но после эмоциональной разрядки Эл почувствовала себя гораздо лучше. Впрочем, это было не самым важным. Главное, что никто из служащих не заметил ее задержки в открытом космосе, а значит, и того, что она отправила свое послание.
Было темно. Внутреннего освещения Эл не включала специально. Ей нравился теплый мерцающий свет звезд в иллюминаторе. Эл смотрела в темное пространство за окном, вспоминала свою юность и благодарила предусмотрительного отца за то, что однажды он заставил ее провести в полном одиночестве три месяца. Тогда она разобрала по частям свой старый "Ворберд", а потом опять собрала его. Утром Эл умылась, позавтракала, привела себя в порядок, а потом вызвала в командную рубку Т'Лиун и Тр'Кайла.
– Господа, я вынуждена отдать приказ срочно осмотреть и отремонтировать весь корабль, – сказала она.
Срочная внеплановая работа мало кому была по душе. Младший командный состав наперебой что-то говорил и пытался убедить главнокомандующую в том, что корабль находится в отличном состоянии. Эл позволила себе успокоиться, но ненадолго. В тот же день панель на компьютере Т'Лиун взорвалась от перегрузки, и Эл, узнав об этом, разразилась таким приступом гнева, от которого задрожал бы даже ее прежний экипаж.
Что ж, ее можно было понять. Она очень долго сдерживала себя, зато теперь в бешеной, слепой ярости была почти артистична. Эл вспомнилось детство. Как-то она забыла закрыть загон, в котором содержались сотни хлай, и юркие маленькие зверюшки разбежались по окрестным полям. В тот день она узнала, что обозначается словом некомпетентность. Боже, мой! Как неистовствовал тогда отец! Как он ругал ее за детский промах!
Эл решила наказать младших техников, ответственных за работу малых кибернетических систем на корабле. Сначала она отдала приказ: всех, виновных в происшедшем, заключить под домашний арест, но потом подумала и сообразила, что так они отделаются слишком легко. Нет, будет гораздо лучше, если они отработают сначала свою смену, а потом еще и дополнительную. Пусть выполняют ее приказы, проверяют приборы и ремонтируют все, что можно. Но никто из них не прикоснется к пульту связи, который полностью вышел из строя.
– Интересно, каким манером я должна теперь узнать, какие приказы за это время послало мне Командование? – орала она. – Почините? Разве вам можно доверять ответственную работу? А ну-ка принесите мне сумку с инструментами, пока я не разорвала вас всех в клочья! А теперь убирайтесь!
Потом, когда в командном пункте все стихло, Эл села в кресло напротив компьютера, ведающего дальней связью, и рассмеялась как сумасшедшая.
– Может быть, я сошла с ума, решившись на такое? – спросила она саму себя и отключила напряжение. – А с другой стороны... Неужели же я буду сидеть здесь и бездельничать? Нет, хищница трай еще способна укусить как следует... – Эл осторожно вынула из компьютера блок памяти и с любовью посмотрела на него. О, эта маленькая деталь очень была нужна ей. Она подключила блок памяти к тому оборудованию, которое принесла с собой, и к пульту управления, потом вывела из блока памяти основную программу и задумалась.
Теперь надо было осуществить программирование заново. Конечно, это тонкая работа, но не слишком трудная для Эл. Она опять с благодарностью вспомнила отца. Когда-то он говорил: "Однажды наступит такой момент, когда у тебя не будет времени для того, чтобы создать новую программу, а потом проверить, как она работает. Ты должна научиться программировать так, чтобы проверки стали для тебя ненужной роскошью. Ведь теряя время, можно потерять и жизнь. А ответственность за вверенные тебе жизни всегда будет тяжким грузом лежать на твоих плечах. Возможно, тебе придется платить за ошибки собственной жизнью. Старайся сразу все делать правильно".
Эл сидела в мягком кожаном кресле и, почти механически задавая нужную ей программу, думала об ответственности. Об утерянных жизнях, упущенных возможностях... Горько. Все это очень горько. Нет, она никогда не была убийцей. Но командование обрекло ее на провал, а может быть, даже и на смерть. Разве у нее есть долг перед этими глупцами, которые называют себя командой? Ведь они травили ее! Нет, это тюремщики, а не экипаж. А в том, что заключенный желает сбежать из своей тюрьмы, нет ничего плохого.
"Но я дала клятву, – прервала она саму себя. – Я клялась всеми Стихиями Космоса и собственной честью, что буду хорошим командиром, буду хорошо относиться к собственному экипажу и заботиться о его безопасности. И все же.., люди на корабле сами выбрали свою судьбу. Они поступали не так, как должно поступать подчиненным со своей главнокомандующей..."
Воспоминание о четырех космических стихиях не отозвалось в Эл тем жаром, как это бывало в дни далекой юности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Но теперь Эл решила, что пришло время и ей воспользоваться этой нехорошей традицией. Когда она вернулась из своего маленького космического путешествия и прошла в командную рубку, Т'Лиун сразу же заметила, что главнокомандующая не в духе. Что случилось? В каком состоянии находятся другие корабли? Эти и подобные вопросы так и сыпались с уст заботливой представительницы Службы Безопасности. Эл дала волю своим нервам. Она сказала Т'Лиун и то, что думает о кораблях клингонов, и то, что думает об экипажах кораблей, не желающих собственное космическое жилище привести в мало-мальский порядок. Эл шумела и выхолила из себя. Т'Лиун слушала ее и не понимала, кроется ли за жесткими высказываниями железной леди какой-то другой смысл.
Но на главе Службы Безопасности Эл не остановилась. Она обошла весь корабль, на чем свет стоит обругала молодых офицеров, обвинила их в том, что они совершенно не следят за ремонтом оборудования, хотя большинство приборов находилось в отличном состоянии. Потом всю ночь, не сомкнув глаз, ходила по коридорам и с особым наслаждением терроризировала ночную охрану. Эл совала нос во все. Под утро, немного устав, она пошла спать, и уже у дверей своей каюты, оглянувшись, увидела, как зло смотрит ей вслед молодой монтер из технического персонала. Вернувшись к себе в каюту, Эл села в кресло, немного подумала, потом включила подслушивающее устройство и минут двадцать с наслаждением слушала льющиеся из микродинамика разговоры сослуживцев о своей собственной персоне – о заносчивых предках, огромных капиталах, несносных привычках и вопиющих поступках. В общем-то, эти разговоры развеселили Эл. Более того, экипаж показался ей гораздо лучше, чем она думала – может быть, изобретательнее и умнее, а может быть, чистоплотнее? Так или иначе, но после эмоциональной разрядки Эл почувствовала себя гораздо лучше. Впрочем, это было не самым важным. Главное, что никто из служащих не заметил ее задержки в открытом космосе, а значит, и того, что она отправила свое послание.
Было темно. Внутреннего освещения Эл не включала специально. Ей нравился теплый мерцающий свет звезд в иллюминаторе. Эл смотрела в темное пространство за окном, вспоминала свою юность и благодарила предусмотрительного отца за то, что однажды он заставил ее провести в полном одиночестве три месяца. Тогда она разобрала по частям свой старый "Ворберд", а потом опять собрала его. Утром Эл умылась, позавтракала, привела себя в порядок, а потом вызвала в командную рубку Т'Лиун и Тр'Кайла.
– Господа, я вынуждена отдать приказ срочно осмотреть и отремонтировать весь корабль, – сказала она.
Срочная внеплановая работа мало кому была по душе. Младший командный состав наперебой что-то говорил и пытался убедить главнокомандующую в том, что корабль находится в отличном состоянии. Эл позволила себе успокоиться, но ненадолго. В тот же день панель на компьютере Т'Лиун взорвалась от перегрузки, и Эл, узнав об этом, разразилась таким приступом гнева, от которого задрожал бы даже ее прежний экипаж.
Что ж, ее можно было понять. Она очень долго сдерживала себя, зато теперь в бешеной, слепой ярости была почти артистична. Эл вспомнилось детство. Как-то она забыла закрыть загон, в котором содержались сотни хлай, и юркие маленькие зверюшки разбежались по окрестным полям. В тот день она узнала, что обозначается словом некомпетентность. Боже, мой! Как неистовствовал тогда отец! Как он ругал ее за детский промах!
Эл решила наказать младших техников, ответственных за работу малых кибернетических систем на корабле. Сначала она отдала приказ: всех, виновных в происшедшем, заключить под домашний арест, но потом подумала и сообразила, что так они отделаются слишком легко. Нет, будет гораздо лучше, если они отработают сначала свою смену, а потом еще и дополнительную. Пусть выполняют ее приказы, проверяют приборы и ремонтируют все, что можно. Но никто из них не прикоснется к пульту связи, который полностью вышел из строя.
– Интересно, каким манером я должна теперь узнать, какие приказы за это время послало мне Командование? – орала она. – Почините? Разве вам можно доверять ответственную работу? А ну-ка принесите мне сумку с инструментами, пока я не разорвала вас всех в клочья! А теперь убирайтесь!
Потом, когда в командном пункте все стихло, Эл села в кресло напротив компьютера, ведающего дальней связью, и рассмеялась как сумасшедшая.
– Может быть, я сошла с ума, решившись на такое? – спросила она саму себя и отключила напряжение. – А с другой стороны... Неужели же я буду сидеть здесь и бездельничать? Нет, хищница трай еще способна укусить как следует... – Эл осторожно вынула из компьютера блок памяти и с любовью посмотрела на него. О, эта маленькая деталь очень была нужна ей. Она подключила блок памяти к тому оборудованию, которое принесла с собой, и к пульту управления, потом вывела из блока памяти основную программу и задумалась.
Теперь надо было осуществить программирование заново. Конечно, это тонкая работа, но не слишком трудная для Эл. Она опять с благодарностью вспомнила отца. Когда-то он говорил: "Однажды наступит такой момент, когда у тебя не будет времени для того, чтобы создать новую программу, а потом проверить, как она работает. Ты должна научиться программировать так, чтобы проверки стали для тебя ненужной роскошью. Ведь теряя время, можно потерять и жизнь. А ответственность за вверенные тебе жизни всегда будет тяжким грузом лежать на твоих плечах. Возможно, тебе придется платить за ошибки собственной жизнью. Старайся сразу все делать правильно".
Эл сидела в мягком кожаном кресле и, почти механически задавая нужную ей программу, думала об ответственности. Об утерянных жизнях, упущенных возможностях... Горько. Все это очень горько. Нет, она никогда не была убийцей. Но командование обрекло ее на провал, а может быть, даже и на смерть. Разве у нее есть долг перед этими глупцами, которые называют себя командой? Ведь они травили ее! Нет, это тюремщики, а не экипаж. А в том, что заключенный желает сбежать из своей тюрьмы, нет ничего плохого.
"Но я дала клятву, – прервала она саму себя. – Я клялась всеми Стихиями Космоса и собственной честью, что буду хорошим командиром, буду хорошо относиться к собственному экипажу и заботиться о его безопасности. И все же.., люди на корабле сами выбрали свою судьбу. Они поступали не так, как должно поступать подчиненным со своей главнокомандующей..."
Воспоминание о четырех космических стихиях не отозвалось в Эл тем жаром, как это бывало в дни далекой юности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75