– Ты тоже мне очень симпатичен. – Она улыбнулась – ослепительно и в то же время печально. – Только я уже набрала изрядный негативный опыт, так что эпизодические связи меня перестали устраивать, а на большее мужчин не хватает… С законами природы не поспоришь!
– Удивительное дело, – сказал Шестоперов. – По-моему, ни один нормальный мужчина не может отказаться от такой божественный женщины.
Наршада вздохнула и отвернулась, чтобы он не увидел слезинок, засверкавших в ее глазах. Потом, справившись с эмоциями, проговорила нервно дрожащим голосом:
– Кажется, я уже упоминала, что родилась генетическим уродом. Когда узнаешь – сам побоишься общаться со мной!
Криво улыбнувшись, охваченный самыми мрачными подозрениями землянин признался, что с большим трудом может представить себе физиологические сдвиги, которые заставили бы его забыть Наршаду. Во всяком случае, третьей ноги или щупалец у нее явно не имелось… Она ответила, не скрывая раздражения настырностью непонятливого собеседника:
– У меня – постоянный асинтар. Это результат того, что брат омолодил родителей экспериментальной вакциной. Следующие модификации гормона молодости уже не давали таких жутких побочных эффектов.
Слегка обалдевший Шестоперов признался, что ничего не понял. Наршада, поморщившись, процедила:
– Не знаю, какой цикл асинтаров у землян, но вот мужчины-таренийцы…
Слова ее звучали туманно, словно женщина была убеждена, что землянин должен с полуслова проникнуть в смысл столь капитально завуалированных намеков. Шестоперову же и самые подробные объяснения показались чересчур дикими и неправдоподобными, так что разум отказывался принимать внезапно открывшуюся истину…
Цикличность половой активности, брачные периоды (те самые таинственные асинтары), синхронизированные с периодами солнцестояния на родной планете Тарен для гуманоидов и с начедремскими циклами для долоков… Он был одновременно смущен и ошарашен, а потому не мог сообразить, как надлежит реагировать на то, что узнал.
– В какой-то степени это даже неплохо, – промямлил наконец Кузьма Петрович. – Большую часть года – половина забот с плеч долой. Не то что у нас на Земле…
– А что на Земле? – не поняла Наршада. – У вас асинтары повторяются чаще?
Он объяснил.
Наршада не сразу поняла, а когда поняла, долго не могла поверить. В напряженном взгляде возбужденно расширившихся глаз таренийки смешались удивление, легкий испуг и затаенная надежда. Шестоперов медленно подошел, отобрал и поставил на столик полупустой бокал и стал осторожно расстегивать на ней платье.
Оказалось, что давние навыки ничуть не забылись за два – не маванских или ратульских, а земных – десятилетия временной старости. Пальцы привычно расстегнули все, что нужно было расстегнуть, потом ловко скользнули под платье, лаская упругие округлости. Полузакрыв глаза, Наршада застонала, затем ловкой подсечкой повалила его на ковер и упала сверху.
Глава 10
Круиз вежливости
Формально Кузьма Петрович продолжал числиться младшим огневиком «Лабиринта», но последние события большой политики кардинально изменили его социальный и служебный статус. Верховный Распорядительный Комитет объявил мобилизацию всех вооруженных звездолетов, так что отныне рейдеры перешли в разряд вспомогательных крейсеров, а члены экипажей были призваны из запаса на действительную службу. Так, приказом Верховного Главнокомандующего гросс-адмирала Гаффая полковник-инженер земного флота Шестоперов был произведен в инженер-командоры флота ратульского с соответствующей прибавкой денежного довольствия.
Одновременно землянину пришлось вспомнить старые пилотские навыки и взять на себя тренировку экипажей первой эскадрильи штурмовых торпедоносцев типа «Вихрь». Штурмовики были сконструированы наспех, хотя использование серийных узлов и агрегатов делало их достаточно надежными и простыми в эксплуатации машинами.
На вчерашних учениях питомцы Шестоперова четко поразили все мишени, но управлять «Вихрями» на скоростях выше семидесяти узлов оказалось нелегко. У навигационных компьютеров ратульского производства не хватало быстродействия.
Подводя итоги учений, Гаффай предположил, что впоследствии придется использовать в качестве пилотов не гуманоидов, а ремедов и бирнумов, которых природа наделила более острым зрением и быстрой реакцией. Долоки же вовсе не годились – тесные кабинки миниатюрных штурмовиков были рассчитаны на существ не столь монументального телосложения.
О более совершенных компьютерах гросс-адмирал говорить не стал, но поручил разведке и торговцам поискать выпускавшиеся на Кранду сверхскоростные процессоры.
– Давай поскорее, эскадра скоро отправляется, – напутствовал его с экрана сидевший в рубке «Победы» Мохад Радден. – Лучше было бы вообще перенести поиск на потом…
– Уложимся до начала похода, – пообещал Шестоперов. – Время ж не терпит.
– Это верно. – Адмирал засмеялся. – Мне самому до жути хочется его увидеть!
Батискаф – громоздкий толстостенный аппарат, предназначенный для работ в глубинах гигантских планет – отвалил от «Лабиринта». Кузьма Петрович уменьшил мощность антигравитатора, и кораблик стал падать на Таретифо. Размерами этот мир почти не уступал Сатурну, только что кольца здесь были потоньше и пореже, а потому не такие яркие.
Огромный диск Таретифо, расчерченный розовыми, голубыми и желтыми полосами, медленно надвигался и наконец заслонил все поле зрения. Батискаф с разгона врезался в атмосферу, началась болтанка, и пилоту-землянину пришлось повозиться, чтобы стабилизировать полет.
Давление за бортом росло с каждой минутой, пока не поднялось до величины, позволявшей запустить внешние газотурбинные моторы. Оставляя за кормой бурлящую струю, бронированный аппарат двинулся в сторону невидимой пока цели, пробил поочередно два облачных слоя и приблизился к месту, где уже много десятилетий покоился сильнейший военный механизм, созданный в известной части Вселенной за последнюю тысячу лет.
Сначала появилась слабая отметка на экране гравилокатора, затем Шестоперову удалось разглядеть линкор и в обычной видеосистеме. «Император Галактики», головной корабль недостроенной серии, был огромен – почти километровой длины. Издали он напоминал прямоугольник с закругленной носовой частью. На верхней и нижней плоскостях исполинского корпуса располагались вдоль диагоналей по три двухорудийные башни главного калибра. Линкор казался невредимым – похоже, за эти долгие годы сверхвысокому давлению так и не удалось сломить прочность маванорской брони.
Землянин подвел батискаф вплотную, внутренне ужасаясь размерам чудовищных пушек шестнадцатого калибра, и пристыковал свою машину к аварийному люку в кормовой части, чуть позади третьей башни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89