И все же они звучат не так громко, чтобы заглушить крик, говорил сам себе Ивар. Он еще может воззвать к Регину за помощью… вот только ему до смерти не хотелось делать это. Мелькнуло подозрение, что Регин, быть может, повинен в появлении призрачных могильников. Ивар знал, что у него слишком тонкое чувство направления, чтобы вот так просто заблудиться в темноте в сотне шагов от входа. Чтобы избавиться от Ивара, Регину проще всего сделать так, чтобы он заблудился в Лабиринте.
Он обошел курган и прекратил поиски входа. Ниже, в тумане и лунном свете, маячили вершины шести небольших круглых курганов. Ивар с дрожью отшатнулся — этот вид совсем не пришелся ему по вкусу. Внезапно вспышка света привлекла его внимание, и на миг он решил, что это Регин отправился искать его. Ивар испытал гораздо большее облегчение, чем мог бы себе признаться, — и тут бледный отсвет разросся до размеров костра, вспыхнул ледяным голубоватым светом. Ивар оцепенел, но какой-то трезвый голос в мыслях отметил, из какого кургана исходит свет, и подсказал, что в старых преданиях о сокровищах частенько упоминается таинственный голубой свет, проявляющийся во тьме.
Голубой свет становился все ярче и шире, покуда не превратился в кольцо, пылавшее вокруг кургана. Голубой отсвет исчез, сменившись завесой пляшущих языков оранжевого пламени. С бьющимся сердцем Ивар осторожно шагнул ближе, ожидая ощутить волну жара. Однако огонь хоть и угрожающе потрескивал, но не обжигал. Ивар медленно подошел к самому огню и остановился вплотную. Осторожно протянув руку, он коснулся пламени — и ничего не случилось. Рука даже не нагрелась. Пламя расступилось перед ним, точно раздернули занавески, и его взору открылось то, что прежде было закрыто. Это был обшитый внакрой корабль с высоким носом и кормой, украшенными резными фигурами, которые словно корчились и плясали в отблесках пламени.
Корабль был нагружен: груз составляли золотые и серебряные сосуды и прочие, более скромные жертвы — скот, свиньи, псы и конь в полном военном облачении. Под пышным балдахином возлежали тела мертвого короля и его супруги, а с ними — слуги, которые пожелали сопровождать Элидагрима на его смертном пути. Тление совершенно не коснулось их. Казалось, что Ивар видит погребальное сожжение Элидагрима, погибшего в битве с огненными йотунами. Щедрое погребение всеми чтимого короля и его погибших воинов, совершенное оставшимися в живых воинами Элидагрима, пока окрест бродили, торжествуя победу, огненные йотуны, замышляли свое и плели заклятье, чтобы никто не мог отыскать место, где успокоились Элидагрим и его меч.
Ивар шагнул вперед, за занавес из пламени, чтобы лучше разглядеть мертвого короля. Тот лежал покойно и гордо, облаченный в доспехи, и отсвет пламени играл на его золотистой бороде и шлеме. Одна рука лежала на груди, и рядом с ней лежал меч, выдвинутый из ножен, точно был готов к тому, что вот-вот рука господина выхватят его и подымет на защиту Сноуфелла. Отблески огня мерцали на серебристом металле, завораживая Ивара, маня его подойти ближе и насытить свой взор этим зрелищем. Ивар подкрался к борту корабля, коснулся его — и обнаружил, что на ощупь он как настоящий. Дивясь собственной отваге, Ивар перебрался через борт и подполз к погребальному ложу короля. Там он скорчился и замер, покуда не оцепенел так, что едва мог двигаться. Он заучивал наизусть сложный узор на рукояти и знаки, врезанные в тонкий длинный клинок, почта сокрытый в ножнах искусной и одновременно простой работы. Несколько раз он протягивал руку, чтобы коснуться меча, но всякий раз тут же отдергивал ее, передумав. Коснуться Глима означало, быть может, мгновенную гибель в огне, или пробуждение древнего заклятия, или же появление сотни разъяренных драугов, поклявшихся защищать от грабителей могилу Элидагрима.
Ивар так долго сдерживал дыхание, что голова у него закружилась; и вот наконец он тронул клинок пальцем. Металл был на ощупь холоден как лед. Юноша вздохнул, стараясь успокоиться, и сжал в ладони рукоять. Медленно и осторожно высвободил меч из мертвых пальцев Элидагрима, с особым вниманием пронеся оружие мимо золотого шлема. Вдруг со странной легкостью меч остался в его руке, и тогда Ивар увидел, что сверкающий клинок сломан почти у самой гарды и обломок его торчит из ножен.
Ивар почти без сил опустился на скамью погребального корабля и сидел, неподвижно глядя на обломок меча в своей руке. Согнуть или сломать меч героя — всегдашняя часть погребального ритуала. И почему только до сих пор ему ни разу не пришло в голову, что меч может оказаться сломан и ничья рука уже не сможет владеть им!
После долгих терзаний Ивар поднялся, нерешительно сжимая в руке меч. Медленно, с большим сожалением он начал возвращать меч на место, где ему и надлежало быть. Что-то в бледно-сером лице царственного мертвеца напомнило ему Бирну. Ивар точно знал, что Бирна посмеялась бы над ним и презрительно бы фыркала, узнай она, что он отказывается от меча после того, как прошел к нему такой долгий путь. Ничего она так не презирала, как бесплодные усилия. Ивар долго и задумчиво рассматривал меч. Теперь, когда потрясение и разочарование его поблекли, он подумал, что меч, быть может, удастся перековать. Даже если и нет — пусть меч останется при нем талисманом, подкрепляющим отвагу. В конце концов, это ведь тот самый меч, о котором все говорили, будто его нельзя добыть из могилы Элидагрима.
Он вынул из рук Элидагрима ножны и обломок меча. Затем последний раз взглянул на мертвого короля, гадая, будет ли герой разгневан тем, что скиплинг унес его меч. Ивар отсалютовал Элидагриму обломком Глима и осторожно двинулся назад, неспешно спустившись с борта корабля. Едва его ноги коснулись земли, как жаркий пламень, громко треща, охватил корабль и весь его груз. Ивар шарахнулся прочь. Миг спустя пламя исчезло, и с ним корабль — не осталось ни углей, ни закопченного камня. То и дело оглядываясь, Ивар обогнул основание длинного кургана и поспешил ко входу. Серпик луны цедил свой бледный свет куда щедрее, освещая ему именно ту дорогу, по которой он хотел идти, и именно ту картину, которую он хотел видеть. Мелкие курганы исчезли бесследно, и мертвецы не бормотали и не шуршали больше в своих могилах. Прямо перед Иваром горел костерок Регина — маяк, хорошо видный и в полумиле.
Когда Ивар вернулся, Регин стоял у костра. Не успел Ивар войти в круг света, как старый маг нетерпеливо окликнул его:
— Нашел ты его? Принес ты его с собой?
Ивар, не отвечая, присел на камень у огня. Он поглядел на Регина и понял: маг знал, что меч сломан. Ивар положил ножны на колени и наконец ответил:
— Конечно принес. Не мог же я дойти до конца и вернуться ни с чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97