Была стража Эйлифира, когда появился Фафнир. Ивар проснулся от леденящего вопля дракона, разносившегося над рекой. Фафнир, описывая круги, опустился к речному каньону, ревя и выдыхая пламя, пронесся над их укрытием и улетел дальше, вниз по реке. Долго стояла тишина, затем дракон вернулся, фыркая, гремя и хрустя крыльями. Он долго летал над головой, испуская вопли и фыркая, точно в разочаровании, что не обнаружил пришельцев. Затем уселся на утесе и разминал голос, вопя непрерывно целых полчаса, и наконец разразился все той же громогласной речью:
— Я — Фафнир, великий и могучий! Кто осмелится ступить в мои владения, сгинет! Эта река и все ее золото принадлежат мне, и никому иному! Я сильнейший из сильных, могущественнейший из могущественных! Внемли мне, земля, и дрожи.
Он долго сидел, ворча и откашливаясь, потом снялся с утеса, громко хлопая крыльями, и улетел вверх по реке. Едва альвы совершенно уверились в том, что дракон исчез, Финнвард развел огонь и вскипятил чаю, горько сетуя на отсутствие выпечки.
— Ничто так не укрепляет силы, как масляный пирог, — объявил он и наговорил еще много всякой чепухи, явно для того, чтобы поднять настроение своих спутников.
— Как же меня тревожит этот меч, — проговорил Ивар, подперев кулаком подбородок. — Во сне я вижу, как бросаю вызов Фафниру, а когда обнажаю меч, в руках у меня оказывается вот этот обломок. Или вдруг обнаруживаю, что в руке у меня игрушечный меч, а Фафнир, гогоча, гонится за мной, тянется когтями и клыками… Может быть, у меня тоже пророческие сны?
Эйлифир покачал головой и задумчиво сказал:
— Мы — альвы высшего ранга, мы одарены Силой и прошли испытание. Я считаю, что мы можем перековать меч для Ивара.
— Высшего ранга? — переспросил Эгиль. — Скорее, я бы сказал — никакого. Разве нет?
Он развлекался тем, что мучил Финнварда сотней мелких проказ — щипал его за нос, швырял в него камушки и превращал ложки в змей; все эти выходки Финнвард сносил со стоическим молчанием.
— Вот теперь, как никогда, нам нужен Гизур или Регин, — проговорил Ивар, воткнув в песок обломок меча и уставившись в него с яростью во взгляде. — И за это Гизур умер, а Регин погиб, стараясь отвлечь дракона от меня. А что проку? Выходит, что я — причина нынешних наших несчастий и будущей гибели. Наверно, мне бы следовало первым пойти в пещеру и первым умереть, если уж так суждено.
Эйлифир покачал головой, а Скапти сказал:
— Все это чепуха, Ивар. Наберись терпения, и пускай события идут своим чередом. Ты же видишь, Финнвард спокоен.
В самом деле, Финнвард мирно спал, используя Эгиля вместо подушки.
Ивар поднялся:
— Выйду-ка я наружу. Вдруг Фафнир вернется, а на страже никого. — Он знал, что Фафнир после своей вызывающей речи вряд ли вернется. Вероятно, таков уж был драконий обычай, ритуал, исполнявшийся еженощно из года в год.
Вздыхая, он взобрался на большой камень и присел в тени, созерцая звезды и терзаясь своим разочарованием в мече. Затем его мысли перешли к Лоримеру, и Ивару стало не по себе. Впрочем, Лоример неизменно появлялся в его мыслях, как ни старался Ивар от него отделаться. Он пытался убедить себя, что Лоримера нет и не может быть поблизости — он засел в Асраудрсбоге или же вовсе отказался от намерения их преследовать. Однако ощущение черной безнадежности оставалось так неотвязно, что Ивар уныло гадал, не передалась ли и ему частица Финнвардова ясновидения.
Он почувствовал себя еще неувереннее, когда наконец вернулся в пещеру и увидел, что Финнвард не спит и сидит у гаснущего костра, поджидая его.
— Знаешь, Ивар, это странно, но я думаю о Лоримере, — фазу же сказал он. — Просто не могу удержаться, чтобы не ломать голову, где он и что замышляет.
Ивар тяжело опустился рядом и воззрился на сломанный меч.
— Боюсь, что мы это узнаем не так уж не скоро, — мрачно проговорил он. — Ты ведь у нас провидец, почему бы тебе не попробовать выяснить это с помощью своей Силы?
— Я попробую, — торжественно ответил Финнвард и вышел из пещеры, чтобы заступить на стражу.
Укладываясь спать, Ивар вынул из ножен кинжал Бирны и положил его в изголовье. Плотная фигура Финнварда, стоявшего начеку у выхода из пещеры, слегка его приободрила.
Следующий день принес новые мучения. Радовало Ивара лишь одно: если Лоример и впрямь идет за ними по пятам, ему тоже приходится нелегко, даже в сопровождении гномов. Идти по высохшим руслам было мучительно тяжело, а мелкий дождь, казалось, вечно моросит в здешних горах. Путники все. больше падали духом.
Чем ближе был заход солнца, тем чаще начинали они заглядывать в каждую расселину и трещину, выискивая местечко, где можно переночевать, а заодно и спрятаться от Фафнира. Наконец они заползли под каменный карниз и кое-как устроились в камнях. Они устали до полусмерти, не говоря уже о том, что промокли до костей. Обследовали еще один водопад, и опять — ни гнома, ни дракона, ни золота, хотя пещера казалась такой многообещающей…
Глотая похлебку из сушеной рыбы, он думал о Регине и о том пиршестве, которое устроили они из его припасов в ночь, когда покидали Бондскарп. Ивар чувствовал себя немного виноватым оттого, что прежде не скрывал своего недоверия к Регину. Сейчас, вспоминая минувшие события, Ивар понимал, как страшно рисковал Регин, обратившись против Лоримера, и как мало он этим выигрывал.
Ивар содрогнулся — мысли о Лоримере были нежеланны вдвойне в таком гнетущем месте. Альвы с унылым видом пытались хоть как-то просушить одежду и почти все время помалкивали. Казалось, у них отнимала отвагу одна мысль о том, какое громадное дело им предстоит совершить. Дождь, судя по всему, решил скрасить их тоскливое настроение и остаться с ними навеки.
— Подбросьте-ка дров в огонь, — проговорил кто-то. — Я промок насквозь и жутко замерз.
Финнвард машинально подбросил в огонь несколько веток — и лишь тогда спохватился.
— Кто это? — прошептал он. — Кто это сказал?
Альвы, завернувшиеся в плащи и одеяла, обиженно глядели на него и молчали. Финнвард начал медленно поворачивать голову, страшась того, что увидит позади. Ивар рывком обернулся — и увидел фигуру в лохмотьях, опиравшуюся на посох. Тотчас в его руке сверкнул кинжал Бирны. Альвы повскакивали, хватаясь за оружие и делая различные знаки, отгоняющие зло.
Оборванец предостерегающе поднял посох.
— Ничего не скажешь, теплая встреча, — проговорил он. — Два дня назад я едва не изжарился живьем, защищая вас, а вы уже успели меня позабыть.
Разинув рот, они глазели на удивительное видение.
— Да это же Регин! — хором вскричали они, радостно отшвыривая прочь плащи и одеяла.
— Чтоб мне лопнуть! — воскликнул Скапти. — Приятель, вид у тебя ужасный. Что же с тобой стряслось?
— Мы думали, что ты мертв, — добавил Финнвард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97