С другой стороны, катары отвергают значительную часть Ветхого Завета. Ветхозаветный Бог — это не кто иной, как Демиург, злое начало, который, дабы скорее ввести людей в заблуждение и отвратить от того, что бы могло их спасти, заставил поклоняться себе. Напротив, катары испытывают великое уважение к пророкам, которые в определенных местах явно говорят не о мстительном и ревнивом Боге Израиля, а о Боге благом, всецело духовном, которого и должен был полностью раскрыть людям в молитве «Отче наш» Христос. Поэтому может показаться странным, что катаров без разбора осуждали вместе с евреями и что они пользовались таким успехом в краю, больше любого другого подверженном еврейским влияниям. Но дело в том, что по некоторым вопросам, особенно в отрицании божественности Христа, катары были согласны с евреями, и даже вполне возможно, что они признавали кое-какие кабалистические воззрения.
Но это вызывает другой вопрос: до какой степени катарская доктрина была доктриной посвященных, предназначенной для элиты? Заметим прежде всего, что она похожа на учение гностиков. Спасение приходит через некое знание, но это знание — не тайное. Чтобы его постичь, довольно чтения Евангелия или хотя бы уяснения глубокого смысла молитвы «Отче наш». Но это дано не всем, тем более что католическая церковь сумела исказить самые ясные и очевидные понятия. Именно поэтому пастыри катаров собственным примером и проповедью должны оздоровлять души. Таким образом, в доктрине катаров нет ничего такого тайного — разве что в книгах, ныне утраченных, излагалось учение для посвященных. Но и это кажется маловероятным, потому что уже обнаружен ряд катарских текстов, в частности «Трактат о двух Началах» Жана де Люжио , которые не добавили ничего существенного к тому, что мы и так знаем из сочинений или допросов инквизиторов. Конечно, источники последнего типа пронизаны сильной антипатией к катарам и не слишком благожелательно относятся к их точке зрения. Но эти источники честны и описывают факты достаточно точно.
Итак, катарские пастыри, Старцы, как они себя называли, учат своих приверженцев тому, что «мы не от мира сего», как напишет много столетий спустя Рембо. Мы пленники этого видимого мира, сотворенного злым Духом. И если мы не знаем учения и способа спасения, наши души будут обречены на бесконечное блуждание из одного тела в другое, воплощаясь заново после каждой смерти. Чтобы выйти из этого состояния, нам следует обрести крещение Духом, consolamentum («Утешение»). Катары отрицают христианское крещение водой, ибо их крещение — это крещение светом. Поэтому некоторые из них испытывают глубокое отвращение к святому Иоанну Крестителю, крестившему только водой, в то время как другие, напротив, считают его, подобно католикам, Предтечей.
На тех, кто получил Утешение, тут же налагаются тяжкие обязанности. Отныне они должны воздерживаться от любых сексуальных связей и всякой животной пищи. Им позволена одна рыба, поскольку у нее холодная кровь и отсутствует духовный жар. Потому большая часть верующих откладывает принятие consolamentum до своего последнего часа, и в позднем катаризме конца XIII — начала XIV вв. имели место случаи, когда верующие, получившие Утешение в предсмертном состоянии и потом выздоровевшие, сознательно умерщвляли себя путем endura. Катары — сторонники ненасилия, значит, им запрещено всякое насилие, даже над самим собой. Их самоубийство заключается либо в воздержании от всякой пищи, вплоть до наступления смерти, либо в принятии очень горячей ванны, после которой они растягивались на холодных плитах, получая смертельное воспаление легких. Катаров часто упрекали в том, что они терпели и даже поощряли подобную практику. Конечно, смерть, если она должна означать одновременно высвобождение из материальной темницы, где мы заточены, не страшна, и самоубийство, разумеется, не могло рассматриваться катарами как преступление против самого себя.
Тем не менее если поздний катаризм в некотором роде дозволял подобную практику, в эпоху успешного распространения учения по всему Югу она не была в ходу. В частности, ошибочно полагать, будто consolatnentum не могли принимать неоднократно, как соборование, и есть точные доказательства того, что в некоторых случаях так и было. При этом понятно, что простые верующие, не слишком склонные обременять себя тяжкой аскезой, откладывали до последнего момента принятие таинства. Многие заключали своего рода соглашение с пастырями (convinanza или convenientia — Согласие), по которому они обязывались получить consolamentum при смерти. Утверждают даже, что графа Тулузского Раймона VI по его распоряжению всегда сопровождало несколько пастырей, готовых дать ему Утешение в случае опасности. Таким образом, consolamentum давался мужчинам и женщинам во цвете лет, и это не просто крещение: оно равноценно католическому таинству посвящения в монашеский орден. Тот, кто желает его получить, должен сначала пройти долгую подготовку и выдержать ряд испытаний, доказывающих твердость его веры и подтверждающих, что ничто в мире не заставит его отречься. Эта подготовка, послушничество, проходит в монастырях, о которых я уже говорил. Многое о них нам неизвестно, кроме того, что послушник вел очень строгий образ жизни, полный суровых лишений. Но была еще и доктрина духовная и интеллектуальная. И именно здесь нам очень недостает точных сведений. Если бы мы знали, в чем наставляли будущих «Добрых Мужей» и «Добрых Жен», мы бы, вероятно, лучше понимали, насколько тесными и реальными были связи катаризма с манихейством. В настоящее время мы достаточно хорошо знаем манихейство, но нам неизвестно, использовались ли манихейские гимны катарами. Однако во всех случаях бесспорно то, что именно по примеру манихеев катары создали очень сильную церковную организацию. Они оказались тем более опасными для церкви, что были настоящей антицерковью.
АНТИЦЕРКОВЬ
Прежде всего катары — это духовенство, состоящее из всех мужчин и женщин, получивших Утешение и обладающих властью даровать его другим. Пока катаризм не преследовался, катарские пастыри, ходившие всегда попарно, выделялись особым одеянием. Когда же им пришлось скрываться, они стали носить только нарамник под обычной одеждой. Поэтому катаров порой называют «облаченными», vestiti. Они отличались также бледностью и худобой, следствием строгости своего жизненного уклада. Их жизнь, как представляется, делилась на периоды миссионерских странствий и периоды отдыха в мужских или женских монастырях. Помимо постоянного воздержания, о чем я уже упоминал, они соблюдали длительные посты на хлебе и воде и обязаны были почти все время молиться, читая «Отче наш». Отличительной чертой организации было то, что человеку, которому предписывалось стать священником, назначали сопровождающего, мужчину или женщину, и они уже не разлучались до кончины одного из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55